с кивком головы принимая сыр и хлеб. – Рассуждай следом за мной. Вот смотри!

Я откусил сыра, хлеба, передал дальше, прожевал, запил молоком из своего бурдюка, предложил остальным, но никто не взял. Почему-то от коровьего молока не дристаю только я. Одного даже к магу воды носили, ибо он чуть не помер, вот как отравился банальным молоком из-под банальной бурёнки! Может, поэтому тут все предпочитают козлиные поголовья и овечьи отары взращивать, а не КРС?

– Основание первое – ничего из того что тут затеяно, не глупость!

– Да как не глупость?! – возмущается Чижик. – Ясно же, что мы роем яму под башню! Круглая, размер подходящий…

– Не дурак, – говорю я Дудочнику, мотнув головой на Чижика, – но тупо-о-ой!

– Что это я тупой? – закричал Чижик, в отношении меня его правило «не кормить тролля» не работает. Или мои измывательства ему больнее, чем ругань прочих, или я умею троллить много более искусно, чем остальные Смертники. – Что я, не видел, как башни закладывают? Только зачем башня – тут? В стороне от всех дорог…

– Дороги будут, – киваю я, – оттуда – сюда. Но ты продолжай!

– Ещё и дорога! Зачем? Что тут оборонять? От кого? За кем наблюдать с башни этой? И почему башня у основания холма, а не на вершине? Тем более с этой, крутой стороны? Чтобы вершина башни была вровень с макушкой холма?

– А ежели ошибёмся с высотой башни, то будем на холм этот отвал земли таскать, – кивает Дудочник.

Чижик, подозрительно прищурившись, смотрит на музыканта, как на врага народа.

– Я рисунок видел, – пожал плечами Дудочник.

– Чертёж, – поправляю я.

– Чтозанах?!! – взвыл Чижик. – Эта глупость ещё и умышленная? И чертёж есть! Может, ещё и сход с макушки холма на боевую площадку башни будет?

– Будет, – киваю я, – придётся строить.

– Да что это за башня такая ёкнутая? – кричит Чижик, хлопая себя ладонями по бёдрам.

– Так, на первый вопрос он ответил, – киваю я, – роем мы котлован под основание башни. И будем строить башню. Причём именно ёкнутую. Читай, необычную. Странную.

– Зачем такая башня? – кричит Чижик, потрясая руками над головой, будто требуя от Небожителей вселенской справедливости.

И совершенно напрасно! Понятие «справедливости» удел Разумных. А Небожителей разумным видом, оказалось, называть преждевременно. Либо уже поздно. Туда им и дорога!

Мужики с любопытством смотрят на всё это, не забывая усердно работать челюстями.

– А это верный вопрос, мой юный падаван, – кивнул я. – Думай дальше!

– Да пошли вы! – махнул, в сердцах, рукой Чижик. – И копать я больше не буду. Дурацкая башня!

– Не копай, – пожимаю я плечами.

У мужиков лица вытягиваются, работа челюстей поставлена на паузу.

– А что, так можно было? – тихо спрашивает Гонимый.

– Конечно! – пожимаю я плечами, – Мы же вольные люди. И никто из вас не раб. Не хочешь копать – не копай. Я другую работу найду.

Мужики дружно грохнули хохотом. Крошки и жёвки полетели во все стороны. Часть копателей со смеху попадала с края ямы в её глубину.

– Вон, тупой ты мой мальчик, видишь там, вон там, народ как-то загадочно зашухерился? Сбегай, сделай милость, погляди одним глазком, что это они удумали?

Хохот стал ещё громче, ещё обиднее. Потому как далеко. Люди, отсюда, как муравьи. Бежать придётся далеко и долго.

– Что напрасно бегать? – отмахивается Чижик. – И так ясно, что раствор замешивают.

– И ты даже знаешь точные пропорции? – удивляюсь я.

– Точные… чего? – спрашивает один мужик из ямы.

– Точные доли смесей, – отмахивается от мужика Чижик. – Знаю.

– Вот и хорошо, вот и ладненько, успокоил ты меня! А теперь беги туда и принеси мне немного того раствора. Да, присмотрись, точно ли они соблюдают порядок работы, али что новое придумали?

– Зачем нам раствор? – удивляется Чижик.

– Ну, тупо-ой! – закатывает глаза Дудочник.

– Ну, как же! Ты же настаиваешь, что мы башню строим? – удивлённо пожимаю я плечами. – А как башню строить без раствора? И из чего? Ты башенные камни видишь? А леса? А главное зачем?

Чижик, почёсывая затылок, смотрит по сторонам, в насмешливые лица друзей.

– Не башня? – неуверенно спрашивает он.

– Башня-башня, – киваю я.

– Да зачем тут башня?! – вновь взрывается княжонок.

– Верный вопрос. Жду ответа.

– От меня? Я знаю ответ?

– Да все уже знают, кроме тебя, блаженного пустозвона! – взрывается один из мужиков.

– Ну, зачем так? – развожу я руками. – Ну, не всем дано мыслить чётко и конкретно. Предметно, так сказать, и приземлённо. У некоторых мысль так и норовит соскочить на осмысление глобальных вопросов.

– Это каких же? – удивляется тот же Гонимый.

– Ну, как же? – продолжаю я дурачиться. – Я же сказал – глобальных. Как построить царство всеобщей справедливости, да с имеющимися в наличии несовершенными, да что там скромничать – с откровенно поганенькими людьми? Царство, где не будет бедных и богатых, где все будут равны, и равно счастливы, где не будет войн и денег…

– Да как такое возможно?! – возмущается боец.

– Откуда мне знать? Я же знаю, для чего тут башня нужна.

– Издеваетесь! – осуждающе качает головой Чижик, тем вызвав новую волну смеха и крик уже в несколько голосов:

– Ну, тупо-ой!

– А вопросов таких много, – размеренно, будто зачитывая сказку, продолжаю я. – Что делать? Кто виноват? Почему именно я виноват? Почему у соседа жена слаще, хвост соседа длиннее, особенно в её руке, соседский каравай пышнее и вкуснее, а дым из их трубы гуще?

Смешки кивающих мужиков.

– Кому в Мире жить хорошо, – продолжаю зачитывать я. – И как у него всё это «хорошее» стырить так, чтобы тебе за это ничего не было? Чем и за чей счёт напиться так, чтобы сегодня было – хорошо, а завтра тебе не подыхать с перепоя?

Посмеиваются, переглядываются. А я, не смотря на них, потупив взгляд, продолжаю:

– И все ли бабы щуки, или только мне так не везёт? А что такое, собственно, «не везёт», и как с этим бороться? И все ли люди мрази? Или только вокруг нас настолько повышена концентрация этой грязной и тёмной субстанции? Как известно, подобное же тянется к подобному. И кто тогда я? Во всём этом по уши! Я вам расскажу, кто вокруг меня, а ты мне скажешь, кто тогда я? А ты мне расскажи, кто вокруг тебя, и я тебе скажу, кто ты! И так ли страшен демон, как его рисуют? И сам этот демонический вопрос соблазн ли он Тёмной Стороны, уловка ли он Отца Лжи, Бога Тьмы? Чтобы я всмотрелся в его Бездну? А Бездна эта проглотила меня.

Смешки увяли. Мужики разобрали инструмент, но как-то нерешительно мялись.

– Ну, нелепость, ты мне