Если что-то и всплывало на поверхность, то немедля находился и козел отпущения (избранный на тайном совете), который заливался горючими слезами перед объективами телекамер, громогласно подавал в отставку и уходил наслаждаться пенсионным покоем, гарантированным ему за согласие публично и за всех посыпать голову пеплом. Японские министры финансов «окунаются в гущу событий» несколько раз в течение своей карьеры. Подобные периодические «выходы на публику» с демонстрацией «вскрытых пороков системы» выполняют функцию чистильщика — так уклоняются от реальных реформ. Сама система не меняется, публичный скандал не означает утраты неким политическим воротилой рычагов влияния. Его короткий выход на свет рампы может лишь на какое-то время уменьшить его влияние — как вампир слабеет от света факела, прежде чем ушмыгнет обратно в склеп. Ярким примером подобного метода стал партбосс ЛДП Такэсита Нобуру, из-за тщеславия перебравшийся из своего схрона в кресло премьер-министра — желая лично поучаствовать в оглушительном скандале по делу «Рекрут» и подать в отставку в 1989 г. Сыр-бор тогда разгорелся вокруг некой строительной фирмы «Рекрут», снабжавшей не допущенными к биржевому обороту акциями ряд политиков и чиновников, включая премьера Такэситу, а уже те, в свою очередь, перепродавали их с жирным наваром на открытом рынке. Скандал привел к временному падению акций ЛДП. Однако после трех лет конфуза, в течение которых другие политические группировки пытались без особых результатов отыскать осиновый кол (достаточно большой для того, чтобы всадить его в сердце ЛДП), ЛДП выжила, а Такэсита вернулся к своим политическим игрищам за темными, светонепроницаемыми кулисами. Он и сейчас там, спустя десять лет.

Недостаток солнечного света вызывает к жизни гнилостную среду, как нельзя лучше подходящую для процветания коррупции, столь обожаемой теневыми японскими функционерами. Коррупция — столь привычная часть японской системы, что лишь изредка (скандальными разоблачениями по делам «Рекрут» или «Локхид») общественное мнение выплескивает свое возмущение. Японские пропагандисты уверяют: подобные скандалы — исключение из правил, их нация спаяна воедино древними традициями, национальной однородностью, имперским наследием и благородным чиновничеством… На самом деле скандалы изобличили строго контролируемую, исключительно изощренную систему коррупции, единственной значимой своей целью ставящей утаивание национального богатства внутри очень узкого круга в ущерб всем прочим гражданам.

Хотя большинство японцев считают: их политики никоим образом реально не представляют их интересы, — члены ЛДП взяли на себя, в обмен на щедрые подношения на выборах, роль посредников между финансовыми группировками и правительственными чиновниками. Таким образом они создают иллюзию демократии. В Японии «демократия» значит буквально следующее: взятки передаются через избранных политиков, а не выплачиваются напрямую, как во времена «до демократии».

Каково значение Хирохито во всем этом? В ходе первых всенародных выборов, состоявшихся после капитуляции Японии, в 1946 г., лидер Либеральной партии Хатояма Исиро дал понять: любой голос против Либеральной партии (предшественница ЛДП) есть голос против императора — намек на смертную казнь. Хотя (официально) императора уже не почитали божественным, Хатояма довел до сознания избирателей, что тем не менее Хирохито остается главой японской нации. У большинства японцев еще были свежи воспоминания о том, как в 1925 г. Хатояма, занимавший пост министра образования, высказывался в поддержку смертной казни в отношении допустивших малейшую критику в адрес императора. Поэтому в 1946 г. они поняли его предельно четко.

Либеральная партия Хатоямы («либеральная» лишь в отношении мзды) как раз получила крупную сумму денег от заправилы подпольного бизнеса Кодамы Ёсио (прежде чем его отправили в тюрьму Сугамо по подозрению в военных преступлениях). Используя шантаж и неограниченные теневые финансовые ресурсы, Либеральная партия легко победила на выборах. Вот тогда-то враги Хатоямы разъяснили американцам, кто такой Хатояма на самом деле, и генералу Макартуру волей-неволей пришлось взять его под стражу на неопределенное время. Хатояма, таким манером, лишился исторического шанса стать первым в истории Японии «избранным» премьер-министром. Прежде чем отправиться на нары, Хатояма успел уговорить старого друга Джо Грю, министра иностранных дел Ёсиду, возглавить Либеральную партию и послужить вместо него премьером.

В 1952 г. американцы ушли из Японии — Хатояма вернулся в большую политику. Вместе с союзниками-теневиками он основывал Демократическую партию — для подрыва некогда возглавляемой им Либеральной партии и смещения с поста ее руководителя Ёсиды. В 1954 г. Хатояма стал премьер-министром. Заручившись финансовой поддержкой Кодамы, Хатояма объединил Демократическую и Либеральную партии (с некоторыми мелкими фракциями) в единую Либерально-демократическую партию (ЛДП). Японцы любят подчеркивать: ЛДП не является ни либеральной, ни демократической, ни партией. С тех самых пор ЛДП не отдавала бразды правления страной никому на протяжении четырех десятилетий, с одним коротким перерывом (связанным со скандалом по делу «Рекрут»).

В 1954 г. премьер-министр Хатояма и его ближайшие соратники из ЛДП приступили к «совращению» послевоенного японского правительства. Американская оккупационная администрация в Японии нуждалась в помощи со стороны японцев в решении рутинных вопросов управления страной, поэтому правительственной бюрократии позволили продолжать функционировать без каких-либо особых помех и после капитуляции. Бюрократию не реструктурировали — по существу, она оказалась единственной довоенной деталью японской государственной машины, сохранившей первозданность и после войны, смоделировав под себя многие властные полномочия СКАП. С концом американской оккупации бюрократы в Токио оказались единственной сильной рукой японского правительства, стали королевством в королевстве. Только в теории это королевство являлось меритократическим. Бюрократы искусно расширили полномочия, создали некое подобие византийского правления, полностью парализовав общество. В Японии стало невозможно ничего добиться, не уплатив сперва мзду бюрократам для разрешения обойти византийские законы. Многочисленные наслаивающиеся друг на друга правила и ограничения в жизни Японии существуют не просто так: только самые состоятельные и влиятельные могут творить что угодно, уплачивая мзду. Занявшие выгодные должности чинуши дают добро определенным лицам, компаниям, политикам, гангстерам и финансистам на обход закона — получая взамен продвижение по службе, взятки и гарантии устройства на посты топ-менеджеров в зажиточных компаниях после своего ухода из правительства.

Слово японскому кинорежиссеру Итами Дзудзо: «В отличие от политического деятеля бюрократа практически невозможно публично отозвать с должности. Мы можем сетовать по поводу действий бюрократа… но мы не в силах повлиять [на институт бюрократии], как бы он ни пренебрегал интересами общества».

Утверждение о совращении олигархами и ЛДП бюрократии не совсем правильно. Бюрократия не смогла бы быстро раздеться, не будучи страстной и энергичной в постели. Она сама установила основополагающие принципы, по которым ее следовало коррумпировать. Остальное сделала ЛДП.

Чтобы разобраться, как все устроено, достаточно всего-навсего проанализировать «удивительные» карьерные достижения трех партбоссов из ЛДП. Все они начинали карьеру как «невидимки». Затем каждый «материализовался» перед нашими глазами, принеся себя в жертву — как Такэсита, раздувшееся эго которого решило покончить с пребыванием в тени. Речь идет о Киси Нобусукэ, Танаке Какуэе и Канэмару Сине. Эти трое, конечно, не единственные «проказники» в рядах ЛДП, просто их истории достаточно показательны. В компании с заправилой теневого бизнеса Кодамой и основателем партии Хатоямой они являлись великими политическими вампирами в истории послевоенной Японии. Именно они (не император) обладали решающим правом голоса при назначении премьер-министров и распределении министерских портфелей. С 1946-го по 1993 г. ни один японский премьер не обходился без благословения кого-то из них.