из людей. Пока я печатаю, я могу прикоснуться к бесчисленному множеству друзей, незнакомых, врагов. Я могу беседовать с физиком из Японии, астрономом из Англии и шпионом из Вашингтона. Я мог бы посплетничать с приятелем из Силиконовой долины или профессором из Беркли. Мой терминал — один из бесчисленных путей, ведущих к бессчетному числу соседей. Тысячи людей доверяют друг другу достаточно, чтобы связать свои системы вместе. Сотни тысяч людей используют эти системы, никогда не представляя себе хрупкость сетей, связывающих отдельные сообщества.

Как и в фильме про городок, подвергнувшийся нападению монстра, все эти люди работают и развлекаются, не задумываясь о том, как непрочно и уязвимо их сообщество. Оно может быть взращено совместными усилиями, словно дерево в лесу. Оно может быть погублено вирусом, или, еще хуже, может истребить себя подозрением, опутать заборами, контрольными точками и слежкой; на нем завянет и опадет листва, а плоды станут так горьки и пресны, что никто их есть не захочет.

Но, может быть, если Гесс был исключением, если большинство из нас будет работать вместе, чтобы сохранить сети безопасными и свободными, этого можно будет избежать. Я вернусь к астрономии и буду проводить время с моей долготерпеливой супругой. Я не хочу быть компьютерным полицейским. Я не хочу, чтобы наши сети нуждались в полицейских.

Звонит телефон. Ливерморская лаборатория Лоуренса, место, где делают атомные бомбы. Хакер пролез в их компьютер. Им нужна помощь. Они думают, что я волшебник.

КОНЕЦ?

После знака вопроса

Я не мог вернуться к астрономии. Через год мой босс все еще отмечал, что я трачу много времени на компьютерную безопасность. «И недостаточно — на астрономию» — добавлял он.

Похоже было, что хакеры охотились на меня. Анонимные телефонные звонки, грязные сообщения по электронной почте. Все еще звонили из разных трехбуквенных агентств.

Прошедший год был трудным. Марта работала секретарем в Верховном Суде в Вашингтоне: вот так-то! Мы жили отдельно. Ее дни проходят над сводами законов, мои — за клавиатурой в Кембридже.

Полно работы в Гарвардской Смитсоновской астрофизической лаборатории. Хлеб и масло астрономии: создание баз данных от мощных астрофизических спутников и подключение рабочих станций Сан к рентгеновскому телескопу. Задача в том, чтобы проанализировать наблюдения. Предположим, вы сравниваете снимки неба в рентгеновском и радиодиапазонах. Множество звезд излучают радиоволны. Но те объекты, которые проявляются на обеих длинах волн, могут оказаться сталкивающимися галактиками. Мы должны сравнить дюжину баз данных. Для меня это означает программирование на ЮНИКСовом компьютере. Снова я — наполовину астроном, наполовину — программист.

В декабре 1989 года пришло письмо из главного земельного суда немецкого города Целле: «Почтительно просим Вас прибыть на процесс гг. М.Гесса, Д.Брежинского и П.Карла. Обвинение: шпионаж».

Целле — старый город в получасе езды от Ганновера… Здания, сохранившиеся с 1550 года, булыжные мостовые, двухсотлетний замок и здание районного Федерального суда.

Судебное разбирательство не такое, как в романах про Перри Мэйсона. Три дня на показания свидетелей, все с двойным переводом. Задавали вопросы пять присяжных заседателей. Задавали вопросы защитники. Задавали вопросы обвиняемые. Один прокурор оставался безмолвным.

Я здорово нервничал. Конечно, мой журнал регистрации разложил все по полочкам. Это было похоже на доклад о наблюдениях в кругу астрономов. Они могли не соглашаться с интерпретацией, но не могли возражать против очевидного. И все-таки жизнь не теория. Я видел троих взволнованных парней, отчаянно пытавшихся избежать тюрьмы. В коридоре я слышал Питера Карла, бывшего крупье, рассказывавшего, как хорошо он себя чувствовал, помогая КГБ, потому что кто-то делал то же самое, работая с ЦРУ. Он объяснял, что носил пистолет, который «нашел на улице». Там был Маркус Гесс: круглолицый, полноватый и лысеющий. В коридоре, закуривая одну от одной сигареты Бенсон и Хеджес, он признал, что пробрался в наши компьютеры. И в некоторые военные тоже. И, да, он продал КГБ некоторое программное обеспечение.

Наконец я увидел противника воочию. Перед тем, как встретиться, я наблюдал за ним в течение года и классифицировал как пресмыкающееся. Но при встрече лицом к лицу мои представления смягчились. Парень знал, что попался, и извивался, чтобы выкарабкаться, пытался ослабить мои свидетельские показания: почему некоторые сессии выпали из моих распечаток? Могу ли я доказать, что никто другой не видел поддельных СОИНЕТ-файлов? Могли другие хакеры быть ответственны за кражу этих данных? Да, пропущенные сессии возникли из-за замятий бумаги в принтере и из-за переполнения дисков. Да, я мог объяснить разницу между хакером, использующим задания Hanter/Jaeger/Sventek, и другими, которые просто резвились по соседству. И сигналы тревоги предупреждали меня, когда кто-то касался этих чувствительных файлов.

Разбирательство было трудным, но после него я встретился с некоторыми программистами и полухакерами из Ганновера. Они показали мне старый дом Гесса на Глокенштрассе, напротив любительского театра. Два года назад они проводили регулярные встречи хакеров, чтобы сравнивать свои заметки, обмениваться паролями и планировать будущие атаки. Теперь они не трогали чужие системы: смерть Хагбарда и арест Гесса оказали свое воздействие.

15 февраля 1990 года Гесс, Брежинский и Карл были признаны виновными в шпионаже и получили приговоры: от одного до двух лет. Отпущенные на поруки, теперь они на свободе в Германии. Маркус Гесс пишет сетевое программное обеспечение для одной компании в Ганновере.

На этой стороне океана — Роберт Т. Моррис пошел под суд в январе 1990 года за написание червя для сети Интернет. Федеральный прокурор особо отметил, что Моррис написал программу специально для того, чтобы прорываться в компьютеры. Там была ошибка? Ну да — его программа-паразит не была задумана так, чтобы заразить тысячи компьютеров за одну ночь. Скорее предполагалось, что это случится в течение недель, месяцев или даже лет. Если бы код работал надлежащим образом, вирус Морриса мог бы инфицировать компьютеры и по сей день.

Суд признал Морриса виновным в уголовном преступлении; это — первый приговор за создание компьютерного вируса. 4 мая судья приговорил его к трем годам условно, 400 часам общественных работ и штрафу 10 000 долларов. Справедливо? По-моему, да. Тюремное заключение ничего, кроме удовлетворения жажды мести, не дало бы.

Специальный агент Майк Гиббонс теперь в штаб-квартире ФБР в Вашингтоне. Должно быть, компетентный специальный агент ФБР определяет политику.

Марта? Работает в Верховном Суде и каждый день тренируется в айкидо… несколько месяцев назад получила черный пояс. Определенно, я ее теряю.

Без Марты делать печенье не очень интересно. Я предпочел проводить воскресные дни на работе. Так, 11 марта в 1 час 30 минут я приехал на велосипеде в