Кто-то тряс ее за плечо

— Ева? Вы проснулись? — шептал где-то рядом мужской голос.

Она не шевелилась.

Ее снова начали трясти.

— Ева, пожалуйста, проснитесь. Это Гарри. У нас мало времени.

Сквозь веки она чувствовала слабый свет. Может быть, у него фонарь, или он пользовался телефоном.

— Пожалуйста, Ева, если вы слышите, доверьтесь мне. У нас очень мало времени.

Слово «мы» и мягкость, звучавшая в его голосе, произвели свое действие. Даже если это уловка, даже если он пытался таким образом убедиться, что она в сознании, ей уже нечего терять. Невозможно притворяться до бесконечности. Они скоро будут здесь.

Ева приоткрыла глаза, стараясь рассмотреть темную фигуру. Кажется, он один. Сосредоточив взгляд, она увидела у него в руке маленький нож. Сердце заколотилось с бешеной скоростью.

— Слава богу, вы очнулись.

Гарри опустился рядом с ней на колени и принялся разрезать веревки на ногах, потом освободил ей запястья, собрал обрывки и сунул в карман.

— Пойдемте. Нужно выбраться отсюда.

Гарри поднял ее и поставил на ноги, но колени подогнулись, и он едва успел подхватить ее.

— Я понесу вас. Надо вытащить вас отсюда.

— Я могу идти сама, — пробормотала Ева, отстраняясь от него и разминая ступни, пока не восстановила кровообращение. Но голова снова закружилась, не позволяя сделать ни шагу.

— Послушайте, обопритесь о мою руку. Не упрямьтесь, пойдемте.

— Нужно позвонить в полицию, — слабым голосом произнесла она.

— Не могу. Офис заперт, квартира тоже. Ключи и телефон в кабинете, а там Стюарт.

Гарри вывел ее из сарая. Холодный ночной воздух с силой ударил в лицо, и Ева сделала несколько глубоких вдохов, пока постепенно голова не начала проясняться. Небо было безоблачным, яркая, почти полная луна заливала четырехугольник двора жутким голубоватым светом. Над двором высилась башня с часами. Как она и предполагала, они были на Старом ипподроме.

— Сюда, — сказал Гарри, подталкивая ее в сторону арки в дальнем конце двора.

— Где они?

— В моем кабинете. Смакуют очень дорогой бренди. Они не выйдут какое-то время.

— Они поймут, что это вы выпустили меня.

— Неважно. Они ничего не могут со мной сделать. Я десять лет собираю всякого рода информацию. Это своего рода мой страховой полис. Если что-то случится со мной, бомба взорвется, и Стюарту с его молодцами придет конец.

Хорошо бы, подумала Ева, но Стюарт Уэйд вовсе не производит впечатление человека, которого можно шантажировать и который потом с радостью оставит вас в покое, чтобы насладиться остатком жизни, забыв о возмездии.

— Это вы подсыпали мне что-то в бокал на вечеринке или это был кто-то из них?

— Я. Мне нужно было, чтобы вы перестали задавать вопросы, убрать вас с их пути. Вы же не могли оставить их в покое, правда? Хотя к делу Джейн они не имеют никакого отношения.

В чем бы он ни был замешан, это не он изнасиловал ее, напомнила Ева себе. Образцы ДНК подтвердили это.

Ноги по-прежнему отказывались слушаться, и ей пришлось прибегнуть к помощи Гарри, когда они шли по вымощенному булыжником двору. Миновали арку под башней и, стараясь не попадать в полоски лунного света, двинулись вдоль конюшни. Одна из лошадей, видимо, почувствовав их присутствие, издала тихое ржание, и сразу же ей ответила другая. Только бы Уэйды не услышали, вздрогнула Ева.

Внезапно ее настигла очередная волна тошноты.

— Стойте, — сказала она, чувствуя, как забилось сердце.

Нагнулась, держа руки на бедрах и хватая ртом воздух. Сейчас ее вырвет. Такими темпами они никогда не доберутся до дороги. Все кружилось перед глазами. Рука Гарри поддерживала ее.

Тошнота через некоторое время прошла, Ева медленно выпрямилась и посмотрела на него:

— Почему вы это делаете? Почему помогаете мне?

— Они хотят вас убить.

— Зачем? Это бессмысленно.

— Вы слишком много знаете, во всяком случае, они так думают. Стюарт не любит оставлять хвосты. Должен сказать, я не предвидел, что они на это пойдут. Думал, они просто хотели вас напугать. Что бы вы обо мне ни думали, я не убийца.

Ева уловила волнение в его голосе. У этого человека определенно есть совесть.

Они двинулись дальше, немного ускорив шаг.

— А как насчет Мики Фрейзера? Вы участвовали в том, что с ним сделали?

— Вы про сыщика? Нет. Он приехал в Ньюбери и спросил меня. Я пытался заставить его убраться, но он понес всякий бред. Потом он стал препираться со Стюартом, что было очень глупо с его стороны. Сказал, что у него есть доказательство чего-то там. И еще он говорил про погибшего журналиста по имени Кевин, который раньше работал в «Рейсинг пост», и про какие-то блокноты. Я понятия не имел, о ком речь, но для Стюарта это имя явно что-то значило. Я все еще не понимал, что они хотели убить Мики, а потом прочитал о случившемся в газетах и узнал его по фотографии. Он приезжал на ипподром всего несколько дней назад. А потом о нем упомянули вы и показали мне его фото.

— Тогда, десять лет назад, кое-кто слышал, как Уэйд угрожал убить вашего отца, и видел, как один из людей Уэйда направил пистолет ему в лицо.

— Вы имеете в виду Джейн? Откуда, черт возьми, вы это знаете?!

Ева бросила на него взгляд. Даже в полутьме по его лицу было видно, что он потрясен. Но времени объяснять не было.

— Неважно.

— Они не убивали ее, если вы об этом. И я никогда не рассказывал им, что видел ее под окном. Я знал, что они с ней сделают. Позже я пришел к коттеджу, чтобы поговорить с ней, но ее уже не было. Клянусь, я не убивал ее.

— Так это вы влезли в коттедж?

— Да. Я не мог найти ключ и беспокоился. Я хотел убедиться, что с ней все в порядке.

— А ваш отец? Они действительно убили его?

— Он сам лишил себя жизни. Узнал, во что я впутался… Это погубило бы его, если бы кто-нибудь узнал. Никто бы не поверили, что он не был замешан. Отец сделал это, чтобы спасти меня.

— Почему вы так уверены?

— Я нашел его в кабинете. Там было две записки, одна для моей матери, которую я передал в полицию, а другая адресована мне, и я ее никому не показывал. Она до сих пор у меня. Самая ужасная, самая постыдная вещь в моей жизни… Отец пытался защитить меня, переложить всю вину на себя. После этого Уэйд не оставлял меня в покое. Управление по конному спорту прекратило расследование, но я был у Стюарта в кармане.

— Почему вы не обратились в полицию?

— Я слишком глубоко увяз. Я не мечтаю сидеть в тюрьме, поэтому собираюсь на некоторое время исчезнуть за границей. Назову это творческим отпуском. Все уже подготовлено. Дела оставлю в умелых ручках Мелиссы.