И вне Тэнри появляется на диво много всяких деятелей, которые называют себя пророками, вероучителями, заявляют, что их посетило божественное наитие. Интересно, почему именно теперь, в преддверии двадцать первого века, да еще в Японии, одной из крупнейших экономических держав мира, люди не могут устоять перед соблазном столь примитивных религиозных воззрений?

Позволю себе привести пример. Я знаю одну женщину, лет пятидесяти с небольшим, очень интеллигентную, она является моей давней почитательницей. Года два тому назад она начала регулярно дважды в месяц приходить ко мне, якобы для того только, чтобы справиться о моем самочувствии. Не проходя в гостиную, она устраивалась на стуле возле входной двери и после пятнадцатиминутной легкой и остроумной беседы, сводящейся в основном к тому, как ей приятно видеть меня в добром здравии, уходила. Перед тем как уйти, она непременно оставляла мне какой-нибудь журнал и говорила: «Взгляните, когда будет свободная минутка». Иногда я действительно просматривал эти журналы. Там было много весьма достойных статей, как правило, религиозного содержания. Однажды она оставила какую-то толстую роскошную книгу большого формата, и я сразу же открыл ее. Это оказался юбилейный номер журнала, принадлежащего одной синтоистской секте. На первой странице были помещены портреты — два или три — патриарха секты — господина лет семидесяти весьма внушительного телосложения. Учение, которое он начал пропагандировать сразу после окончания войны, быстро распространилось и завоевало множество сторонников, в результате он купил в Идзу большой участок земли площадью в 50 тысяч цубо[47]и развернул там грандиозное строительство: помимо огромного храмового здания там возводились административные корпуса, жилые помещения для самого патриарха и для прочих руководителей секты, гостиничные корпуса для прихожан и прочее. В журнале было много фотографий, запечатлевших процесс строительства этого своеобразного религиозного городка. Я читал об этом с интересом, потому что участок земли, на котором велись строительные работы, находился неподалеку от моих родных мест, но столь активная деятельность по распространению новых религий не вызывала у меня ничего, кроме страха.

Придя в следующий раз, женщина рассказала мне, что этот патриарх в скором времени перебирается в Идзу, а до этого хотел бы непременно встретиться со мной, и стала просить, чтобы я его принял, она-де сама приведет его ко мне. Она была весьма настойчива, утверждала, что, переехав в Идзу, патриарх непременно захочет посетить мой литературный музей, что она сама поведет его туда, что патриарх очень интересуется моим творчеством… Я отказал ей, объяснив, что не интересуюсь новыми религиями. После этого она перестала приходить ко мне, и что стало с этой неосинтоистской организацией, я не знаю…

Раз уж все эти провозвестники, пророки, патриархи с таким постоянством появлялись даже у меня, человека, не имеющего никакого отношения к религии, представляю, как докучали они профессору Кодайре, который был специалистом по сравнительному религиоведению и одновременно настоятелем церкви.

В самом деле, когда профессор впервые пришел ко мне, чтобы поговорить о живосущей Родительнице, он сразу же сказал:

— Ко мне приходит множество самых разных людей, они рассказывают самые разные истории, но что касается этого случая, то тут я досконально изучил все обстоятельства, обмана здесь нет. Пожалуйста, встретьтесь с ним.

Его слова не убедили меня, встречаться с человеком, которого он рекомендовал, мне все равно не хотелось. Тогда-то профессор и сообщил, что живосущая госпожа Родительница хочет встретиться со мной, автором «Вероучительницы», чтобы лично просить о новой книге, в которой она будет изображена «простой женщиной».

«Что ж, раз так, попробую…» — наконец решился я. Вот из чего я исходил при этом.

Когда я начал писать «Вероучительницу», то постоянно сталкивался с трудностями, ставившими меня в тупик. В конце концов мне пришло в голову — а может, Бог, снизошедший на Мики Накаяма, жену помещика из Ямато, и есть та могучая сила Великой Природы, о которой говорил мне Жак перед Скалой Чудес в Отвиле?

Ведь там, перед Скалой Чудес, мы столько раз молились этому Богу. Более того, именно по Его воле я бросил свои исследования в социальной экономике и избрал поприще литератора. К тому же я тайно верил: все, что я пишу, внушает мне этот великий Бог. И посчитал, что сумею отблагодарить Его за все, если напишу биографию Мики Накаяма, биографию женщины, на которую Он снизошел и которая передает теперь людям Его волю. Вот почему, несмотря на доставлявшую мне столько мучений нехватку материалов, несмотря на мизерный гонорар, я около десяти лет работал над биографией.

Однако когда я дошел до описания последних лет жизни Родительницы, то сблизился с симбасирой Тэнри, Сёдзэном Накаямой, мы стали обмениваться своими соображениями относительно Вероучительницы, и в результате в мою душу закрались большие сомнения, я потерял уверенность в себе. А что, если Бог, который снизошел на Мики Накаяма, вовсе не является той могучей Силой Великой Природы, о которой говорил мне Жак?

Эти колебания и послужили причиной того, что конец биографии получился у меня какой-то скомканный. Более того, закончив писать «Вероучительницу», я уже ни в чем не был уверен и даже не стал ее перечитывать. Ведь если мои сомнения оправданны, я не только обманул всех читателей этой книги, но и провинился перед великим Богом. Эти мысли тяжким бременем легли на мою душу.

И вот спустя тридцать лет живосущая Родительница выразила желание встретиться со мной, дабы лично просить о новой биографии. Я подумал, что не стоит упускать возможность выяснить, прав ли я был в своих сомнениях…

Подробно рассказав все это Дзиро Мори, я добавил в заключение:

— Все, что последовало за этой встречей, описано в «Улыбке Бога», можешь потом прочесть. А когда живосущая Родительница попросила меня написать свою биографию, изобразив ее простой женщиной, я был очень смущен.

— Она ведь видит людей насквозь — страшно, наверное?

— Не столько страшно, сколько неловко. В день нашей первой беседы я сразу же позвонил в издательство «Дзэмбонся», которое публиковало «Вероучительницу», и попросил уничтожить матрицы книги. На следующий день ко мне явился насмерть перепуганный директор издательства и вручил чек на четыреста тысяч иен, сказав, что это гонорар за дополнительные тиражи, которые они трижды печатали в последние два года… Раньше они никогда не ставили меня в известность о дополнительных тиражах… Я подумал тогда: а может, госпожа Родительница пожалела меня и проявила милость — ведь я уже больше четырех лет ничего не писал и, соответственно, не получал никаких гонораров. И молча принял чек.

— Да, люди не заслуживают той чуткости и той любви, с которой относится к ним госпожа Родительница. Я очень хорошо почувствовал это, слушая кассету.

С этими словами он встал и, заявив, что хочет как можно быстрее прочесть «Улыбку Бога», вышел из моего кабинета.

Однажды в сезон дождей удручающе хмурым утром мне позвонили из Канады, из Торонто.