– Он не может быть далеко. Что-нибудь случилось в его отделе?

– Нет, но он мне нужен.

– Ну, может быть, он закончил свои испытания и вернулся домой, чтобы немного поспать?

– Его квартира не отвечает.

– Возможно, плохо положил трубку. Я пошлю кого-нибудь разыскать его.

– Сделай это.

Он занимался организацией поисков, когда вошел Герберт Стилс, главный пиар-менеджер проекта. Пресс-агент плюхнулся в кресло и печально посмотрел на Барнса.

– Привет, Герб!

– Привет! Мистер Барнс, давайте бросим этот чертов дурдом и вернемся в «Барнс эйркрафт».

– Что за муха тебя укусила, Герб?

– Ну, может, вы видите какой-то смысл в том, что тут творится, но я-то нет. Мне сказали пригнать сюда всех к трем часам утра – А-пи, Ю-пи, И-эн-эс[66], радио, машины с телевидения и всех прочих. А потом вы запираете лавочку на замок, будто школьное здание в воскресенье. И все это ради тренировки, упражнений на холостом ходу. Так кто из нас спятил? Я или вы?

Барнс давно знал Стилса, поэтому сказал:

– Это не учения, Герб.

– Ну конечно же нет. – Стилс затушил сигарету. – Итак, во что мы играем?

– Герб, у нас критическая ситуация. Мы собираемся лететь – в три пятьдесят три завтрашнего утра. Если хоть словечко просочится наружу раньше времени, они найдут способ остановить нас.

– Кто «они»? И почему?

– Комиссия по атомной энергии – только за то, что мы собрались запустить корабль, не протестировав силовую установку.

Стилс присвистнул:

– Пойти против Комиссии? Вот это да! Но почему бы вам ее не протестировать?

Барнс объяснил, добавив в завершении:

– Вот почему мы не можем протестировать ее. Меня загнали в угол, Герб.

– И это еще не всё?

– Не всё… Назови это интуицией, предчувствием или чем угодно. Но если мы не взлетим сейчас, мы этого никогда не сделаем – даже если у меня найдутся бабки на проведение испытаний в южной части Тихого океана. Мы в этом проекте слишком сильно превысили положенную нам долю невезения – а я не верю в случайности.

– В смысле?

– Есть люди, которые хотят, чтобы этот проект провалился. Одни просто чокнутые, другие – завистники. А третьи…

– Третьим, – подхватил Стилс, – понравится, что США первыми выйдут в космос, не намного больше, чем им понравилось, когда мы первыми сделали атомную бомбу.

– В точку.

– Ну и какие меры предосторожности вы хотите предпринять? Против бомбы замедленного действия на корабле? Против порчи приборов? Или против федерального маршала с отрядом солдат в придачу?

– Я не знаю!

Стилс помолчал, вперив взгляд в пустоту.

– Босс…

– Да?

– Первое: очень скоро вы должны будете публично признать, что старт настоящий, для того чтобы эвакуировать эту долину. Шериф и полиция штата не будут играть в эти игры только ради тренировки.

– Но…

– Второе: сейчас на Восточном побережье конец рабочего дня. До утра вам нечего опасаться Комиссии. Третье: любая диверсия будет совершена экспромтом, если, конечно, ее не заложили при постройке корабля.

– Слишком поздно, чтобы беспокоиться о чем-то, заложенном в корабль.

– И все же, будь у меня ваша квалификация, я мог бы надругаться над ракетой с помощью простой зубочистки. А уж гаечным ключом можно будет сделать все, что угодно. Особенно в самый последний момент, перед стартом. Например, под панелью управления или в других подобных местах – то, что у них называется «альтернативная цель».

– Это трудно предотвратить.

– Не так уж трудно. Не все способы сорвать взлет этого корабля одинаково осуществимы. Ну, если бы моя шея зависела от этой тачки, я бы немедленно запретил лазить в нее без сопровождающих. Запретил всем, даже если у них на руках будет сертификат о стопроцентной честности, выданный Дочерьми американской революции. Я бы следил за всем, что проносят внутрь, а все вещи я бы проштамповал такими маленькими штампиками.

Барнс задумчиво пожевал губу:

– Ты прав, Герб. Ты только что получил эту работу.

– Вы о чем?

– Принимай на себя руководство. – Барнс объяснил, чем он тут занимался. – Что касается прессы, не предупреждай их, пока не подготовишь эвакуацию и блокирование дорог, – надеюсь, ты сможешь придержать тут все до полуночи. Я собираюсь лететь на этом корабле и…

Телефон зазвонил, Барнс поднял трубку:

– Да?

Это был Боулз.

– Джим – давай в отдел электроники.

– Проблемы?

– Масса! Уорд сбежал от нас.

– Ай-яй-яй! Сейчас буду. – Он бросил трубку и сказал: – Пост сдал, Герб!

– Пост принял!

Выйдя на улицу, Барнс прыгнул в свою машину, развернулся и покатил в отдел электроники. Он нашел Боулза и Корли в офисе Уорда. С ними был Эммануэль Трауб, первый заместитель Уорда.

– Что случилось?

– Уорд в больнице – приступ аппендицита, – ответил Корли.

– Приступ трусости! – фыркнул Боулз.

– Не факт! Уорд не мог бы меня бросить.

Барнс вклинился в перепалку:

– Так или иначе, теперь это не имеет значения. Вопрос в том, что нам теперь делать.

Корли болезненно сморщился:

– Мы не можем лететь.

– Прекрати эту ерунду! – Барнс повернулся к Боулзу. – Рыжий, ты сможешь справиться с электроникой?

– Вряд ли! Я умею крутить ручки на обычном двустороннем передатчике – но на этом корабле кругом одна электроника.

– Я в таком же положении… Док, может быть, ты?

– Э-э-э, может быть… Но я не смогу справиться с рада ром и силовой установкой одновременно.

– Ты мог бы научить меня обращаться с реактором, а Рыжий взял бы на себя пилотирование.

– Что?!! Я не смогу сделать из тебя атомного инженера за считаные часы.

Барнс почувствовал, что весь мир рушится на него. Он прогнал это чувство и повернулся к Траубу:

– Мэнни, ведь это ты установил на корабле кучу электронных примочек?

– Я? Я установил их все: мистер Уорд не любил взбираться на козловой кран. Он у нас довольно нервный парень.

Барнс посмотрел на Корли: