— Сильное зрелище — один человек в двух экземплярах! Они нарочно решили сильно различаться внешне, чтобы мы не могли соотнести их друг с другом. Жан-Пьер в тюрьме объедался сладким, а Франсуа в это время занимался гимнастикой. Они духовно так едины, что внешние различия не играют роли. Вечером позвоню Морену и скажу спасибо.

Мистраль положил оба снимка в дипломат, вышел в коридор к Роксане Феликс и дал ей ключи от машины.

— Тут же пешком пять минут, мы всегда так и ходим! — удивилась девушка.

— Верно, но сегодня будет не как всегда.

Через пять минут Роксана, не найдя другого места, поставила машину на стоянке такси. Чтобы ее не увез эвакуатор, она опустила табличку «Полиция», уже хотела выйти, но Мистраль ее остановил:

— Нам надо подождать еще пять минут. — Он включил радио, выбрал автонастройку на ФИП.

Роксана Феликс не могла понять, чего он хочет. Мистраль посмотрел на часы и прибавил звук. Ален Башунг заканчивал петь свою версию «Голубых слов». Потом в салоне машины зазвучал голос дикторши: бархатный, проникновенный:

— «Сотни — поверьте, сотни из вас хотели бы поговорить с нами, но, дорогие радиослушатели, это совершенно невозможно. Простите нас, пожалуйста. А сегодня мы сделаем единственное исключение из правила. Я обращаюсь к одному из самых верных наших слушателей, которого очень хорошо знают телефонистки ФИП, — к нашему другу, можно сказать. Франсуа, где бы вы сейчас ни были, знайте, мы думаем о вас».

Мистраль выключил радио и вышел из машины, захватив дипломат и сумочку с ноутбуком и портативным принтером. Ошарашенная Роксана Феликс шла рядом с ним.

— Вы за этим ездили в Дом радио?

— Да. Сначала идея такого сообщения показалась им странной, но довольно скоро директор станции поняла, что за этим стоит.

— Франсуа Бриаль не мог его услышать.

— Мог и слышал.

— Откуда вы знаете?

— В его палате включили радио. Он попросил об этом.

— Но это невозможно!

— Вообще-то вы правы. Но дело в том, что его на это спровоцировали.

Они вошли в «Куско». Надзиратель, «одолживший» свой приемник, ожидал Мистраля.

— Ну что?

— Слышал, он все слышал! С тех пор на седьмом небе.

Мистраль заглянул в палату-камеру. Франсуа Бриаль сидел на кровати, пристегнутый к спинке наручниками, запрокинув голову к стене. Глаза его были закрыты. Мистраль и Роксана вошли в палату. Радио было включено на волне ФИП. Бриаль открыл глаза, повернул к полицейским утешенное лицо. Узнав Мистраля, не смог удержаться от улыбки.

— А вот и шеф! А я-то все думал, когда вы появитесь… А семинарист не с вами? Ах да, я забыл, ему надо физиономию подштопать. Небось больно было.

Роксана Феликс поставила на стол компьютер, подключила принтер, положила руки на клавиатуру, как Фариа на допросе сестер Бриаль, и стала ждать, когда Мистраль начнет задавать вопросы. Мистраль выключил радио.

— Как некрасиво с вашей стороны. — Франсуа Бриаль пожал плечами. — Впрочем, делайте как хотите, я все равно своего добился.

— Чего — своего?

— Да так, вы не поймете. Ничего-то вы не понимаете! Смотрю я на вас, стоите вы весь серый — через неделю сами в больницу попадете.

— Сегодня утром арестован ваш брат.

— Тоже мне новость! Я об этом знал раньше тебя. У нас такая связь — мы все друг про друга знаем, что с кем случилось. Так что баки мне не забивай. Пришел попонтоваться, а мы сильней тебя.

Мистраль отметил: впервые Бриаль сказал «мы».

— Ваши мать и тетка сейчас у следователя. Эту ночь они проведут в камере.

— Так им и надо. Это из-за них мы такими получились.

— Я немножко пошерстил ваши тетрадочки. Интересное чтение. Сколько у вас на счетчике убийств?

— У нас с братом страсть к писательству. Это все вымысел.

— Вероятно, очень тяжело было расставаться с братом, когда вы были еще новорожденными…

— Да что ты понимаешь! Ты вообще не знаешь, что это такое — жить как полчеловека! И днем, и ночью вокруг тебя пустота. Знаешь, начальник, что я тебе скажу? Мы сами не знали, а делали одновременно одно и то же! И воровали, и все такое, говорю тебе! У нас были в одно время одинаковые собаки, и мы их одинаково назвали: Том.

— Собаки у вас были одинаковые, потому что ваша мать и ее сестра договорились подарить вам одинаковые подарки. А с фотоальбомом еще проще. Глядите!

Франсуа, вытаращив глаза, смотрел альбом, которого явно раньше не видел, а Мистраль переворачивал страницы.

Наконец Франсуа поднял глаза на Мистраля:

— Ну ты и сука!

— Не в этом дело. Я просто показал вам, что одинаковые собаки — не совпадение. Насчет собачьих кличек и всего остального согласен: это действительно связано с загадкой близнецов.

— Пошел ты со своим согласием!

— У вас с братом одинаковая ДНК — это понятно. Она была обнаружена на двери убитых вами Норман, Коломар и Димитровой. Это отпечаток вашего уха. Кроме того, есть принадлежащая вам смытая кровь на кухне Лежандра — соседа Димитровой. Отчего у вас идет кровь носом? От невралгии Арнольда? От смесей лекарств от шизофрении? От лекарственно-алкогольных коктейлей?

Франсуа Бриаль слушал Мистраля, закрыв глаза. Потом открыл, и жуткая улыбка исказила его лицо. Он заговорил громко и отчетливо:

— Насрать нам на все эти дела, слышишь? Ты никто! Хоть сколько хочешь убийств на нас повесь! Вот только одного не пойму. Вон сколько у тебя долбаных научных доказательств — так зачем же ты хочешь нас видеть?

— Чтобы вы мне объяснили, зачем убили этих шестерых женщин. Только и всего.

Франсуа Бриаль принужденно засмеялся:

— Нет, мы тебе не верим. Больно ты гордый!

— Вы заметили, что Димитрова следит за вами, и решили поменяться с ней ролями: добычей стала она. Видимо, это было не слишком трудно. Она же не собиралась вас убивать.

— Я не стану отвечать на этот вопрос.

— Это не вопрос.

— Ты хочешь нас расколоть. Это невозможно, особенно сегодня. Мы были правы, тысячу раз правы!

Бриаль невольно кивнул на радиоприемник.

Мистраль вынул диктофон и включил. Голос Бриаля во время убийства Димитровой.

Франсуа Бриаль слушал себя, широко раскрыв глаза. Мистраль поставил портфель на нижнюю перекладину кровати — туда, где вывешивают графики температуры больного — и открыл. С внутренней стороны клапана там было приделано небольшое зеркало. Бриаль видел себя, слышал свой голос. Он скорчился и сдавленным голосом спросил:

— Кто это такой, напротив меня на койке? А кто это так говорит?