И он понял. Аманда догадалась об этом по тому, что в нем тут же проявился истинный собственник, оберегающий и защищающий свою драгоценную собственность. Тот же самый инстинкт проявлялся и в его поцелуе, дерзком и повелительном. И все это до такой степени возбуждало Аманду, что у нее подгибались колени, и она лишь сильнее прижималась к нему, радуясь, что в нем так много той мужской силы, которая существует только для того, чтобы дарить ей наслаждение.

Аманда немного откинулась назад и положила руки ему на грудь. Она так давно не видела его обнаженным, не ощущала под ладонями его разгоряченную кожу! Аманда гладила его, водя руками по буграм мышц и наслаждаясь его мощью – его мужественностью. Ее руки скользили по его телу, подбираясь к паху. Наконец она обхватила его плоть, набухшую и горячую, и прижала к своему животу. Как и в прошлый раз, ее поразил контраст твердой плоти и нежной кожи. Она стала водить рукой вверх и вниз, и по телу Мартина прошел трепет.

Страсть, охватившая обоих, снесла все на своем пути и увлекла за собой.

Только, к удивлению Аманды, не в кровать, а к окну.

Мартин приподнял ее и сказал:

– Встань на скамью лицом к окну.

Аманда послушалась, вспомнив, что однажды, в другом месте, она тоже стояла лицом к окну, а он – позади нее. Мартин помог ей раздвинуть ноги, встал между ними и принялся терзать ее соски. Аманда задрожала от восторга, выгнулась и сильнее прижалась к его естеству. Однако Мартин стойко выдерживал эту пытку, продолжая ласкать ее, пока не почувствовал, что она на грани. Тогда он наклонил ее вперед и вошел в нее, помогая себе пальцами. Аманда вскрикнула и судорожно втянула в себя воздух. Он стал медленно продвигаться внутрь, пока не заполнил ее всю, она же открывалась ему навстречу.

Одной рукой придерживая ее за бедра, а другой – теребя ее соски, он стал двигаться все быстрее и быстрее. На Аманду одна за другой накатывали волны жара, она чувствовала себя пленницей в его власти, и сознание этого лишь обостряло ее восприятие.

Мартин тоже наслаждался сознанием того, что Аманда принадлежит ему. Он погружался в нее полностью и овладевал ею так, будто им уже не суждено разъединиться. Ее лоно, горячее и влажное, покорно принимало его. Аманда быстро подстроилась под заданный им ритм и, подставляя себя ему, как бы пыталась задержать его в себе, а отпускала с неохотой, давая понять, что он может вернуться, войти еще глубже и потребовать от нее всего, что она может дать.

Слитые в единое целое, они были свободны в своей страсти. Их обволакивала таинственность ночи, лунный свет заливал их обнаженные, пылающие жаром тела. Оба учащенно дышали и остатками сознания пытались оттянуть кульминацию, продлить последние мгновения полного единения. Неожиданно Мартин резко вошел в нее и замер.

– Я никогда тебя не отпущу, – хрипло проговорил он. – Ты ведь это знаешь, да?

«Да» Аманды прозвучало еле слышно. Это была капитуляция, и лунный свет принес ее Мартину.

Аманда провела рукой по его бедру, как раньше гладила по щеке. Он прикоснулся губами к ее затылку. Закрепляя тем самым свою власть над ней.

И освобождаясь от узды, сдерживавшей его всю жизнь.

Он ощутил прилив сил, почувствовал, как эти силы вливаются в Аманду и возвращаются к нему. Желание стало слишком велико, оно сливало их души воедино, переполняло их и стремилось вырваться наружу. Наконец это произошло, и они вознеслись до небывалых высот. Аманда вскрикнула и забилась, закидывая голову. Мартин кончил одновременно с ней, его тело задергалось в последних толчках.

Мартин проснулся до рассвета и опять, как и в прошлый раз, обнаружил, что Аманда всем телом прижимается к нему. Только на этот раз им овладел восторг. Он закрыл глаза и нежился еще несколько мгновений, потом перекатился на бок и стал гладить Аманду. Она что-то пробормотала во сне, повернулась к нему лицом и обняла за шею. Он поцеловал ее и прошептал:

– Нам нельзя возвращаться в город вместе.

– М-м… не сейчас… еще чуть-чуть.

Не открывая глаз, Аманда покрепче прижалась к нему. Мартин обхватил ее рукой и предоставил новому дню вступать в свои права без его участия.

На то, чтобы добраться до Лондона, у них ушел почти весь день. Рука Онслоу еще не зажила, поэтому его оставили выздоравливать под присмотром Элли. Ехать решили в коляске. Мартин правил, Аманда сидела рядом с ним, а Реджи расположился на сиденье для ливрейного лакея.

Коляска уверенно катила на юг, а Мартин с Амандой обобщали то, что им удалось узнать, и сделанные ими выводы. Реджи внимательно слушал и вдруг мрачно заявил:

– Он не остановится, это точно. Если он готов убить ради того, чтобы замять дело, он не отстанет, когда вы появитесь в городе.

Мартин согласно кивнул.

– Вопрос вот в чем: надо ли, чтобы он знал, в кого именно попал, или пусть поволнуется?

Реджи был за второй вариант.

– В таком случае, – сказал Мартин, подстегивая лошадей, – нам придется вас спрятать.

Приняв такое решение, они объехали Лондон по окраинам, а когда на город уже опускались сумерки, въехали в центр с южной стороны парка и быстро свернули на аллею, ведущую к Фалбридж-Хаусу.

– Нас никто не видел, – подытожила Аманда.

– Во всяком случае, из тех, кто может нас узнать, – проговорил Реджи, выбираясь из коляски.

Мартин отдал вожжи груму.

– Как ваша голова? – спросил он у Реджи.

Реджи, который в этот момент растирал затекшую спину, на секунду задумался и ответил:

– Не так плохо, как было. Свежий воздух, кажется, пошел мне на пользу.

– Отлично. Джулс, мой слуга, осмотрит рану. У него есть испытанные средства для лечения ран.

Аманда взяла Реджи под руку и потянула его к дому.

– Надеюсь, уж Джулс знает, как заваривать чай.

Позже, когда Джулс, перебинтовав рану Реджи и объявив, что заживление проходит нормально, накормил всех вкусным и даже экзотическим ужином, Аманда, Мартин и Реджи расположились в библиотеке, чтобы разработать план.

Еще по дороге домой они пришли к единому выводу, что нужно привлечь к этому делу Люка Эшфорда. Написав записку, Мартин отправил ее в Эшфорд-Хаус, и они приступили к решению более срочных проблем.

– Реджи может остаться здесь: с одной стороны, он будет надежно спрятан, а с другой – находиться в центре событий.

Реджи, бродивший по комнате и разглядывавший всякие диковинки, согласился:

– Всем известно, что я уехал с Амандой. Если ты скажешь, что я поехал к друзьям, которые живут на севере, никто ничего не заподозрит.

– Кроме твоей мамы, – напомнила Реджи Аманда, уютно устроившаяся в углу кушетки. – Она мне не поверит. И вряд ли ты захочешь, чтобы я сообщила ей о твоей дыре в голове.