— Ну, ладно. Раз другого выхода нет, попробую что-нибудь сделать.

И он выбрался на палубу, от страха двигаясь даже более неуклюже, чем можно было ожидать. Теперь окружающие скалы показались ему зловещими. То, что прежде было убежищем, теперь стало тюрьмой.

— Нам просто нужно выйти в открытое море, — сказал себе Робинтон. — Уж это-то я как-нибудь сумею.

Он лизнул палец и поднял его, но почувствовал лишь легчайшее дуновение ветерка. К счастью, дул он все-таки от берега к морю. Какая, однако, удача, что им тогда удалось встать на якорь. Двигайся они хоть немного быстрее — и точно налетели бы на скалу.

Робинтон никак не мог сообразить, что же нужно сделать в первую очередь: поставить парус или поднять якорь? В конце концов он решил, что начать надо с паруса. Тогда шлюп двинется в сторону моря сразу же, как только он поднимет якорь.

Он справился с обеими задачами, но к тому моменту, когда он вернулся на кокпит и взялся за румпель, дыхание его сделалось учащенным.

— Касия, я поставил парус и поднял якорь. Хотя ветер сейчас такой, что я и сам мог бы дуть вместо него, получилось бы не хуже.

Касия пробормотала несколько слов ободрения. И вскоре их кораблик медленно двинулся вперед и прошел меж двух скалистых выступов, прикрывавших вход в бухту. Когда Робинтон смотрел на море из-за скал, оно казалось ему даже чересчур спокойным. Но едва шлюп выбрался на простор, бриз усилился и наполнил парус.

— Касия, нам направо или налево? Я совершенно не представляю, где мы находимся.

— Вправо. Бери вправо, Роб.

Робинтону пришлось трижды просить ее повторить погромче, прежде чем он смог отчетливо расслышать ответ.

— Я же кричу! — возмутилась в конце концов Касия, и в поле зрения Робинтона возникло ее лицо — девушка наконец-то поднялась с койки.

«Так-то лучше, — подумал Робинтон. — Не стоит ей там лежать, как бревну».

— Вправо! — прокричал он в ответ. — Я веду шлюп направо!

И почти в тот же миг ему пришлось менять курс: он увидел, что шлюп движется прямиком на риф. От испуга Робинтона замутило и едва не вывернуло наизнанку — он удержался лишь ценой больших усилий.

— Кретин тупоголовый! — обругал он сам себя, — Смотри, куда плывешь!

Когда Робинтону показалось, что они достаточно далеко отошли от скал, он переложил румпель налево: он еще по наставлениям капитана Гостола запомнил, как изменять курс. А потом он ухватил шкот, стараясь поймать ветер.

Шлюп полетел быстрее, и Робинтон, чувствуя, как натянулся шкот, искренне обрадовался. По крайней мере, хоть что-то он сумел сделать.

Было около полудня, если судить по положению солнца. Высокие скалы, мимо которых плыл шлюп, казались Робинтону совершенно незнакомыми.

— Касия, тут вокруг ничего нет, кроме скал. Где мы можем находиться?

Девушка выглянула наружу и покачала головой.

— Плыви дальше.

Робинтон повиновался. Так они и плыли. Постепенно это занятие перестало доставлять ему удовольствие, руки у него заныли от усталости, а солнце медленно погрузилось в воды ужасающе огромного западного моря. Вдоль берега по-прежнему тянулись ничем не перемежаемые скалы. Неужели бухта, спасшая их от бури, — единственная на всем побережье? Найдут ли они подходящее место, где можно остановиться на ночь? Робинтон не знал, надолго ли еще у него хватит сил, чтобы вести корабль. А ведь ему еще нужно поесть и покормить Касию.

— Что мне делать, Касия? Что мне делать?

— Плыви дальше! — отозвалась она.

Уже стемнело. На море царил штиль — даже тот легкий бриз, что подгонял их ранее, теперь улегся. А потому Робинтон, принайтовив румпель — он видел, что капитан Гостол иногда делал это, чтобы немного передохнуть, — спустился в каюту. Точнее сказать, свалился туда, разбудив и перепугав Касию.

— Здесь ничего нет — одни лишь скалы! — возмущенно заявил Робинтон, растопив жаровню последней порцией угля. Надо хоть чем-нибудь покормить Касию. А то ели они уже давно, да и то последняя трапеза состояла из супа и нескольких засохших крекеров, завалявшихся в шкафчике. Да, и надо заварить еще кла, чтобы не так хотелось спать.

— Значит, скоро начнется хороший берег. Мне так жаль, что все так вышло, любимый… Так жаль… — и она жалобно заплакала.

Робинтон принялся утешать жену:

— Любовь моя, но ты ведь не позволила нам утонуть во время этой жуткой бури — потому-то ты так и устала. Не плачь. Ну, не плачь, пожалуйста! А то одеяло промокнет, а у нас нет запасного.

Его увещевания сделали свое дело: Касия улыбнулась, потом фыркнула и смахнула слезы с ресниц.

— Но я ничем не могу тебе помочь…

— Подумаешь, чепуха какая. Я и сам справлюсь. Ты только говори, что мне нужно делать.

Уговорив жену поесть, Робинтон прихватил кружку с кла и поднялся на палубу.

Ночь выдалась ясная и очень холодная. Постепенно набрал силу ровный ветер. Он дул с юга, и Робинтон понимал, что им это на руку. Ведь если они не слишком далеко от Тиллека, в такую ночь легко можно встретить корабль, вышедший на промысел. А может, их уже ищут…

— Ну, нет. Мы сами в это влезли. Я сам вытащу нас из этой истории, — твердо сказал себе Робинтон и плотнее запахнул куртку, стараясь сохранить последние крохи тепла. — Сами вляпались, сами и выберемся.

Он тихонько пропел эту фразу, слегка покачиваясь, чтобы размять онемевшие от длительного сидения ягодицы. Потом, увлекшись мотивом, Робинтон принялся притопывать. Так он и сидел, напевая, притопывая, покачиваясь и выстукивая мелодию на румпеле, сочиняя на ходу новые ритмы и наслаждаясь самим движением, — и вдруг осознал, что впереди сквозь тьму движется нечто большое белое и кто-то кричит:

— Эй, на шлюпе!

— Проклятье! Что мне теперь делать? Руль направо, направо, направо! — завопил Робинтон. А белый силуэт тем временем приближался с наветренной стороны. Робинтон выдернул румпель из гнезда и чуть не навернул им себе по голове. Мимо неспешно проплывал борт чужого корабля.

Их спасла шхуна «Пожирающий волны». Два крепко сбитых рыбака подняли Касию на борт, где ее тут же подхватили другие. Робинтон как-то умудрился вскарабкаться по веревочной лестнице сам, хотя из-за усталости тело почти не повиновалось ему. Взяв шлюп на буксир, «Пожирающий волны» развернулся и взял курс на Тиллек-холд: он выполнил свою задачу. На топе шхуны подняли фонарь, чтобы дать знать остальным поисковым судам: пропажа найдена.

Лиссала, помощник и жена капитана Идаролана, принялась ухаживать за Касией. Сам капитан тем временем возился с Робинтоном, громко выражая свое удивление: как, дескать, простой арфист умудрился так ловко справиться с нешуточной передрягой.

— Касия говорила мне, что нужно делать, — объяснил Робинтон в промежутке между двумя глотками. Ему подали рыбу, тушенную с овощами, — Робинтон в жизни не ел ничего вкуснее — и почти свежий хлеб. Шхуна вышла в море всего день назад, вместе с другими кораблями, отряженными на поиски исчезнувшего шлюпа.