Вы же дождались, пока редактор уйдет в отпуск, и принялись действовать по-своему. Этим вы поставили наш концерн и меня лично в весьма сложное положение.

Дарк раздраженно встал и взглянул на Хеннингера.

— За все время своего существования «Обсервер» еще никогда не имел такой рекламы, — сердито сказал он. — Все газеты в стране подхватили этот репортаж. Будет сделан запрос в Палате общин. Все, в том числе и сам Фасберже знают, что правда на нашей стороне. Фасберже никогда не обратится в суд, так как отлично понимает, что у него нет для этого никаких оснований. Возможно, он предложит уладить дело без суда. Ведь я знаю, что он ваш приятель, что вы члены одного клуба и прочее. Единственное, что вам надо, — это угостить его хорошим завтраком, так же, как сделал он.

— Мистер Дарк, — с огромным самообладанием произнес Хеннингер, — я жду от вас заявления об уходе.

Дарк вышел из кабинета и направился вниз, к Бренде Мейсон.

— Меня уволили, — коротко сообщил он.

Бренда печально взглянула на него.

Мери снова жила в «Оникс-Астории». Комната была другая, но такая же большая и роскошная. Виллерби тоже был там, охраняя ее от репортеров. Казалось, время повернулось вспять. Голливуд как будто отошел в далекое прошлое.

Не отступал и Фасберже, непримиримый и властный Фасберже, в каждом слове которого звучали гнев и возмущение. Но одновременно это был и очень настойчивый Фасберже, который упрямо добивался ее личной благосклонности, несмотря на все беды, причиненные ему разоблачительным выступлением «Обсервера».

— Единственное, что я ценю в людях и, особенно, в своих служащих, это лояльность, — подчеркнуто говорил он. — Будем говорить откровенно: фирма «Черил» способна выдержать и не такой кризис. Более всего поразило меня то, что именно вы стали непосредственной причиной неприятного положения, в котором мы оказались.

— Я уже сказала, что мне очень жаль, — вздохнула Мери. — Я никогда не думала, что Дарк все-таки напечатает этот репортаж. Он задевает меня не меньше, чем фирму «Черил». В одних газетах меня называют фальшивой, в других подопытном кроликом. Боюсь даже представить себе, как это повлияет на мои дела в американском кино и телевидении.

— Никак не повлияет, — фыркнул Фасберже. — Американцы больше всего любят сенсации. То, что вы стали первой красавицей в мире благодаря курсу биохимического лечения, только усилит их интерес. Весь этот шум никак не отразится на вашей артистической карьере. Другое дело, что «Бьютимейкер», как товар, теперь не существует. — Он посмотрел на девушку с нескрываемой враждебностью. — Со дня появления репортажа мы уже получили более двух тысяч отказов торговых фирм и магазинов, заказавших нам большие партии крема. И это только начало!

Мери виновато поглядела на него, но ничего не сказала.

Фасберже подошел ближе к ней.

— Неужели у вас нет никакого чувства долга? — спросил он. — Неужели вас не грызут укоры совести? После того, как вы по сути, погубили изделие, которое должны были рекламировать?..

— Вы хотите, чтобы я извинялась весь вечер?

Лицо Фасберже стало немного мягче.

— Конечно, нет, моя дорогая. Простите, пожалуйста. Этот проклятый «Обсервер» совсем вывел меня из равновесия. Сегодня, вероятно, такой день. Знаете, человеку иногда требуется какая-то разрядка… — Он немного помолчал и подошел к ней ближе. — А вы могли бы многое сделать для меня…

Мери отступила.

— Мистер Фасберже, — прямо спросила она, — что вы от меня хотите? Мне не хочется быть нелюбезной, но единственный мой ответ — нет. Вы изменили мою внешность, но мои моральные принципы остались неизменными. Если говорить откровенно, мне противно смотреть на вас.

— Если хотите знать, — спокойно ответил Фасберже, — мне тоже противно глядеть на вас, хотя вы и такая красивая. А может быть, наступит еще время, когда вам самой противно будет взглянуть на себя.

Мери вопросительно посмотрела на него, не понимая, к чему он ведет.

— Человек почти не замечает повседневных перемен, которые происходят с ним. Когда я видел вас перед отъездом, вы были прекрасны. Прошло несколько недель, и теперь даже я, как бы ни был стар, могу заметить разницу.

— Что вы хотите этим сказать? — спросила она, нервно коснувшись рукой своего лица.

Фасберже улыбнулся еще шире.

— Вот уже почти два месяца, как вы последний раз виделись с доктором Раффом. Вот зеркало. Приглядитесь к себе более внимательно.

Она медленно подошла к большому зеркалу. Она была так же ослепительно красива, как и прежде. А впрочем… Ее пытливый взгляд не пропустил ни малейших деталей. Кожа показалась не такой свежей и упругой, под глазами появились едва заметные отеки. Мери вдруг увидела в своих глазах испуг.

Фасберже театрально вздохнул.

— К сожалению, доктор Рафф всегда был чрезмерно чувствителен к своему прошлому. Мы старались разыскать его, но он, кажется, еще вчера вечером упаковал свои чемоданы и уехал из Лондона. Возможно, даже за границу. Если говорить откровенно, я не осуждаю его. После этой скандальной истории. Ведь он честно хотел забыть прошлое и жить по-новому.

— Но доктора Раффа можно разыскать, где бы он ни был.

Фасберже пожал плечами.

— Возможно. Но это будет стоить денег. Полиция вряд ли пойдет нам навстречу. Доктора Раффа можно обвинить самое большее в неэтичном поведении, да и то весьма относительно. Никакого уголовного преступления он, безусловно, не совершил. Значит, чтобы найти его, надо прибегнуть к услугам частных сыщиков. А если он уже выехал за границу, так и они не помогут.

— Мистер Фасберже, оставьте меня в покое. Сегодня был очень тяжелый день. Мне нужно время, чтобы все обдумать и взвесить.

— Хорошо, — согласился Фасберже. — Обдумывайте и взвешивайте сколько вам угодно, но помните — ваше время бежит гораздо быстрее, чем вы представляете себе.

После того, как он ушел. Мери снова несколько минут пристально разглядывала свое лицо. Когда она отошла от зеркала, в глазах ее блестели слезы.

XXVI

Следующие несколько дней Пол Дарк сидел дома, привыкая к своему новому положению безработного и следя по газетам за развитием событий. Фирма «Черил» прекратила всякую рекламу крема «Бьютимейкер», Фасберже выступил с коротким официальным заявлением. Высказав свое сожаление по поводу того, что рекламные объявления фирмы не правильно истолкованы, — он признал, что перевоплощение мисс Смайт в красавицу, действительно, было осуществлено путем клинического применения стимулина, который входит в состав крема.

Совет торговли тоже опубликовал заявление, в котором критиковались, главным образом, методы рекламы, а не само изделие, что после соответствующего анализа оно признано совершенно доброкачественным и продается по нормальной для данной группы товаров прейскурантной цене. Совет считает, что всякие вопросы, связанные с нарушением этических норм в области рекламы, следует