время вертятся около меня, чем вам, мистер Дарк. Неужели вам не понятно, что вы — первый враг Мери. Она ненавидит вас.

Дарк устало вздохнул и сел.

— Да, — согласился он, — она имеет все основания ненавидеть меня, но то, что я сделал, было решительной ставкой в игре. Это была дуэль между дельцами и прессой, между Фасберже и мной. Мери оказалась между двух огней, и никто не мог ее спасти.

— Значит, никто не победил, а Мери погибла. Тогда позвольте спросить вас, мистер Дарк, стоило ли бороться?

Он немного подумал, прежде чем ответить.

— Да, стоило. Дело — в принципе.

— И вы принесли в жертву Мери. Вы можете гордиться своей принципиальностью.

— Где она? — спросил Дарк.

Пенелопа отрицательно покачала головой.

— Послушайте, — терпеливо произнес он. — Мы с Мери были друзьями. Мы могли бы стать больше чем друзьями, но между нами все время стояла фирма «Черил». Потом Мери перестала быть сама собой и превратилась в блестящую искусственную куклу по имени Лора Смайт, которая жила на какой-то далекой планете. Ну, а теперь она вернулась обратно на землю, и ее ждет нелегкое будущее. Я нужен ей.

— А нужна ли она вам?

— Да, считаю, что нужна. Мы вместе с ней попали в эту историю и, если она захочет, также вместе выберемся из нее. По крайней мере, дайте мне возможность увидеться с ней и поговорить.

Пенелопа коснулась пальцами его руки, и в ее глазах появилось умоляющее выражение.

— Очень прошу вас, мистер Дарк, не надо разыскивать ее. Вы не нужны ей. Никто не нужен ей, даже я. Если бы вы увидели ее, вы поняли бы почему.

— Почему же? — настойчиво спросил Дарк.

Девушка несколько секунд молча смотрела на него, затем заплакала и выбежала из комнаты. Дарк остался стоять у камина, возбужденный и растерянный. Но вдруг ему в голову пришла одна идея сделать последнюю хитрую попытку, которая, возможно, приведет его прямо к Мери. Он быстро вышел из квартиры и, хлопнув дверью, спустился к своей машине. Включив мотор, он отъехал немного, остановился за ближайшим углом и вылез из машины. Затем осторожно отправился обратно на улицу, которую только что оставил, зашел в телефонную будку и стал ждать.

Прошло минут десять. Дверь открылась, и на пороге появилась Пенелопа. Она быстро направилась к станции метро. Дарк подождал, пока девушка свернет за угол, и пошел следом за ней.

XXVII

Это была серая заброшенная улица с мрачными старыми домами. Кирпичные стены, когда-то красные, давно почернели от грязи и копоти, а краска на дверях и окнах облупилась и выцвела. Дарк остановился на углу, подождал, пока Пенелопа постучит в дверь и ее впустят, затем неторопливо направился вперед.

Дверь была грязно-коричневая, с поломанной кнопкой звонка и большим ржавым молотком, висящим тут же. Никакой таблички с фамилиями жильцов не было. Дарк на миг заколебался, потом решительно взял молоток и дважды стукнул так, что дверь задрожала.

Прошла минута. Он хотел уже постучать снова, когда услышал топот ног и скрежет железной задвижки. Дверь немного открылась, и Дарк увидел перед собой высохшее костлявое лицо, заросшее седой щетиной, и острые глаза за выпуклыми стеклами очков.

— Вам кого? — пробормотал старик.

— Мне нужна мисс Стенз, — твердо сказал Дарк.

Старик покачал головой.

— Здесь таких нет, молодой человек.

— Я из полиции, — произнес Дарк, вынув свое журналистское удостоверение и повертев им перед носом старика.

— Аа… — старик немного помолчал, поправил очки и пристально пригляделся к Дарку. — Как, вы сказали, фамилия?

— Стенз.

— Вон там, четвертый этаж.

Дарк медленно поднялся по лестнице, на ощупь продвигаясь в темноте. Воздух стоял тяжелый, затхлый, разило плесенью. Он остановился перед дверью на верхней площадке, где кончалась лестница. Осторожно нажал на дверную ручку, но дверь была заперта, Дарк несколько раз стукнул кулаком.

Прошло несколько секунд, и он услышал голос Пенелопы:

— Кто там?

На какой-то миг у Дарка мелькнула мысль изменить голос, но здравый смысл подсказал, что это напрасно.

— Дарк, — ответил он. — Может, вы впустите меня?

Внутренняя дверь снова закрылась. Дарк немного подождал, затем еще раз решительно постучал. «Выломаю дверь, если так, — подумал он. — Теперь уж не отступлю».

Он снова забарабанил в дверь и даже удивился, когда она вдруг раскрылась. Перед ним стояла Пенелопа. Лицо ее было бледное и сердитое, но голос звучал ровно.

— Заходите, — сказала она ледяным тоном.

Мери поднялась ему навстречу и стала посреди комнаты. Ее фигура четко вырисовывалась на фоне серого прямоугольного окна, прикрытого занавеской. Дарк шагнул к ней, едва сдерживая желание схватить ее в объятия и поцеловать, но сразу же застыл на месте, разглядев в сумерках комнаты лицо девушки.

— Боже мой… — произнес он и запнулся.

Кожа на ее лице была мертвенно-бледной, покрытая мелкими лишаями, а кое-где облезала лоскутками. Щеки ее запали, как будто они были из мягкого воска. Волосы, которые еще так недавно сверкали бронзой, свисали — темные и неживые. Даже фигура как будто расплылась, погрубела и теперь казалась почти бесформенной.

Дарк потянулся к девушке, чтобы взять ее за руку, но она отступила.

— Вот что вы сделали со мной, Пол. — В голосе ее не было обиды или упрека, она просто отмечала факт. — Вы начали это, когда наняли меня шпионить за фирмой «Черил», и довершили своим репортажем.

В ее дыхании Дарк почувствовал едва заметный сладковатый запах джина. На небольшом столике возле кровати он увидел две пустые бутылки и графин с водой; еще одна бутылка валялась на полу. В соседней комнате вдруг послышался пронзительный визгливый смех и звон разбитого стекла.

— Пенни, — сказала Мери, — пойди посмотри, что там такое, и пригляди за ней, пожалуйста.

Пенелопа быстро вышла из комнаты.

— Моя мать, — горько объяснила Мери. — Когда вы пришли, мы думали, что лучше спрятать ее. Простите, что не могу предложить вам выпить. Она забрала бутылку с собой.

Дарк ничего не сказал, только пристально смотрел на нее. В предвечерних сумерках девушка казалась серой, истощенной. Губы ее скривились в иронической улыбке.

— Я никогда не была красива, Пол… — снова заговорила она. — Красота, которую они дали мне, — искусственная, созданная с помощью гормонов и химических веществ. Я похожа на наркоманку. Без постоянных доз гормонов я блекну… и вот возвращаюсь назад к тому, чем я была, а может быть, и к чему-то худшему.

Из соседней комнаты снова донесся истерический смех, за ним голос Пенелопы, который произносил какие-то ругательства, а потом — грохот упавшего стула.

— Вы, конечно, знаете о моей матери, — сказала Мери, как бы извиняясь. — Чтобы