– Я хочу погулять в саду. Не согласится ли будущий хранитель библиотеки составить компанию своей бывшей ученице?

Но Андрей пробормотал несколько слов извинений, сославшись на работу, которая ждала его. Бледный, как мертвец, опустив голову, сжав зубы, он низко поклонился принцессе, повернулся и тоже пошел наверх. Пожав плечами, Гита дружески помахала рукой Филиппосу и вышла на крыльцо. Мальчик заговорщически посмотрел на Артемия:

– Можно подумать, что Андрей больше не ищет общества принцессы.

– Да, это странно, – согласился дружинник. – Возможно, наш Пигмалион смирился с потерей своей Галатеи.

– Так вот почему ты попросил меня рассказать тебе этот древний греческий миф! – воскликнул Филиппос. – Понимаю… Мне жалко Андрея. Я не люблю любовных историй, которые плохо заканчиваются.

Дружинник подозрительно взглянул на Филиппоса. Последняя фраза наверняка служила прелюдией к речи в защиту Стриго и Альдины! Напустив на себя суровый вид, Артемий решительным шагом направился к лестнице, но мальчик, схватив его за рукав, прошептал таинственно:

– Не поднимайся. В оружейной комнате тебя ждет дама. Она хочет с тобой поговорить.

– Подумать только! Может, это призрак Феофано? – проворчал Артемий. – Или, вернее, твоя английская подружка?

– Нет, это не Альдина. Я не хочу раньше времени раскрывать тебе ее имя, но ты должен встретиться с ней!

Упоминание об оружейной напомнило дознавателю о тысяцком и последней беседе с боярином за несколько часов до его смерти. Тысяцкий наверняка посещал эту комнату, обычно пустующую, чтобы встретиться с человеком, который затем стал его убийцей. Возможно, женщина, хотевшая видеть Артемия, обладала сведениями, касающимися преступления. Заинтригованный старший дружинник направился к массивной двери из почерневшего дерева.

Отодвинув тяжелую занавесь у входа, Артемий стал вглядываться в зал, погруженный в полумрак.

В военное время именно здесь князь держал совет со старшими дружинниками. Тогда слуги приносили сюда скамьи и зажигали свечи в больших подсвечниках. Зал наполнялся лязгом оружия и громкими голосами ратников. Сейчас же большое кресло, обитое парчой, было единственным в зале. По правую сторону от трона на подставке из кованого железа стояло знамя князя – огромное голубое полотно с изображением архангела Михаила в красном плаще. Штандарты отрядов княжеского войска, украшенные крестами и ликами святых, стояли вдоль стены. Над ними висел роскошный византийский ковер с изображением морского сражения: над тяжелыми греческими кораблями возвышался образ Богоматери, обращая в бегство горящие варварские суда, ставшие жертвами грозного греческого огня[42].

Не заметив никого, Артемий заколебался, но все решил подождать несколько минут.

Между коврами на красных драпировках, прибитых к стенам, висели мечи, кинжалы, луки, копья и дротики различного происхождения. Почти половину коллекции составляло оружие викингов, поскольку князь, хотя и грек по матери, особо гордился своими варяжскими предками с отцовской стороны.

Артемий с ностальгией подумал о своем отце, храбром воине Норване, и об эпических сказаниях скальдов, которые слышал в детстве. Он погрузился в созерцание мечей с обоюдоострыми клинками, гардами и круглой головкой эфеса. Ножны, висевшие рядом с мечами, были инкрустированы серебром и расписаны рунами. Дознаватель рассматривал двулезвийные боевые топоры. Его отец часто говорил об этом грозном наступательном оружии. Артемий с гордостью пригладил длинные усы. Владимир был прав. Варяги были лучшими воинами, чем греки, которые предпочитали использовать наемников, чем самим принимать участие в сражениях.

Легкий шелест шелка отвлек Артемия от мыслей. Дружинник обернулся и увидел Мину, которая стояла в центре зала, глядя на него темно-серыми глазами. В течение нескольких секунд дружинник и девушка молча смотрели друг на друга.

– Ну, боярышня, какие важные сведения ты хочешь мне сообщить? – наконец спросил Артемий.

– Здрав будь, боярине, – прошептала Мина. – Твой сын посоветовал мне молить тебя о заступничестве. Знаешь, что сегодня утром объявил Владимир? Спор между Братославом и Ренцо будет решен в ходе судебного поединка! Он состоится завтра, на соборной площади. Но это будет обыкновенным подлым убийством!

Артемий с жалостью посмотрел на девушку. Идя сюда, он надеялся услышать интересное свидетельство, касающееся преступления, но вместо этого придется выслушивать жалобы безмозглой боярышни! Артемий знал о решении князя. Противники должны сойтись в судебном поединке, сначала верхом, потом пешими, словом до тех пор, пока исход не определит победителя. У Мины были все основания бояться за венецианца, поскольку Ренцо – как бы искусно он ни владел оружием – не мог сравниться с лучшим воином Владимира.

– Мне очень жаль, боярышня, но моему сыну не следовало тебя напрасно обнадеживать. Не в моей власти менять решения князя. И я не одобряю твоего поведения. Ты помолвлена с Братославом, но грош цена твоему слову! Как боярышня может бросаться на шею чужеземцу, к тому же латинянину?

Мина покраснела, но потом с вызовом посмотрела на Артемия:

– Да, твой сын ошибся. Но он не так описывал мне тебя. Братослав убьет Ренцо. Я думала, что жизнь человека…

– Я прерву тебя, иначе ты наговоришь глупостей. Ты не понимаешь, ни о чем говоришь, ни с кем имеешь дело. Я разговаривал с Ренцо. Он даже не помышляет о женитьбе на тебе! Если ты не любишь Братослава, можешь разорвать помолвку. И если князь не будет возражать, ты найдешь другого порядочного мужа. Что ты скажешь о Ждане? Он влюблен в тебя.

– Ждан не знает, что такое любовь, – улыбаясь, ответила Мина. – Он относится ко мне, как к поводу для своих стихов. Скажу более: он издевается надо мной, если принять во внимание то, что он пишет! О, нет! Не говори мне о Ждане! По правде говоря, боярин, ты никудышный сват!

– Действительно, это ремесло никогда меня не привлекало, – сухо заметил Артемий. – Ты должна была бы лучше подумать, прежде чем рассказывать мне о своих сердечных заботах.

– Конечно, это моя вина, – сокрушенно признала Мина. – Я не должна была соглашаться на помолвку. А теперь Владимир и мой отец поддерживают Братослава! Ладно, я больше не буду намекать на Ренцо, боярин. Но я умоляю замолвить за меня словечко перед Владимиром, чтобы он не принуждал меня к браку! А за это я тебе скажу…

– Ты мне скажешь все, что тебе известно, но не за это, а потому что так нужно для расследования. Я облегчу тебе задачу. Ты хотела сообщить о том, что видела вчера вечером, когда пряталась в оружейной комнате.

– Как ты догадался? – спросила Мина, вытаращив глаза. – Меня кто-то видел, да?

– Не важно, как я об этом узнал. Теперь говори.