– Нет, – без колебаний отвечает Олеся. – И я рада, что ты не был один.

– Лесь, ну что за ерунда? Ты…

– Она тебя любит, – перебивает Веснушка.

– Кто? – снова упустив мысль, уточняю с толикой раздражения.

– Майя. Она так на тебя смотрела. Я почувствовала ее боль через весь зал. Почему мы такие жестокие, Саш? Ты и я?

– О чем ты, малыш? – отстранившись, я с тревогой всматриваюсь в изумрудно-янтарные глаза.

– Ни о чем. Забудь, – тряхнув головой, она проводит ладонью по моей щеке и нежно целует в губы. Обхватив ее затылок, я пытаюсь углубить поцелуй, но она мягко отталкивает меня, шутливо грозя пальчиком. – Потерпите до дома, доктор Кравцов.

К тому времени, когда мы, наконец, добираемся до дома, ни мне, ни Лесе уже не до поцелуев. Сил остается только на то, чтобы снять с себя одежду, принять душ и завалиться в постель. Но к моему удивлению, Олеся внезапно проявляет инициативу, вызвавшись составить мне компанию в ванной. Откровенно офигев, я мгновенно забываю об усталости и, подхватив голую хихикающую жену, тащу ее в душевую кабинку.

Включив воду, я ставлю ее на ноги и протягиваю губку и гель для душа. Она без слов понимает, что от нее требуется, и ласкающими ленивыми движениями начинает меня мыть. Пространство между нами быстро наполняется горячим паром и искрящимся возбуждением. Мы неотрывно смотрим друг другу в глаза, жадно вдыхая густой теплый пар и не произнося ни слова. Каждое осторожное прикосновение губки к моему телу ощущается, как изощренная ласка, по которой я безумно истосковался за последние месяцы.

– Мне так тебя не хватает, малыш, – жарко шепчу я, накрывая ладонями самую потрясающую в мире грудь. Нетерпеливо поглаживаю аккуратные коралловые соски, восхитительно быстро твердеющие под моими пальцами.

– Мне тоже, Саш, – с придыханием отзеркаливает она.

Губка падает к ногам, а тонкие руки обиваются вокруг моих плеч. Я подхватываю ее за задницу и, припечатав к кафельной стене, тянусь за обещанным поцелуем. Проталкиваю язык между приоткрытых губ и хрипло рычу в ее рот. Она жадно отвечает, зарывшись пальцами в мои волосы. Призывно выгибается, широко разводя бедра.

– Трахни меня, Кравцов, – требует низким шепотом, потираясь о твердый член чертовски влажной промежностью.

– Подожди… Смазка…, – рвано бормочу я, хаотично шаря рукой по полочкам с банными принадлежностями. Без использования лубриканта секс может доставить Олесе совсем не те ощущения, которые она ждет. Это одно из побочных последствий операции, и забывать о нем нельзя ни в коем случае, даже если возбуждение застилает глаза, а мозги плавятся от похоти. Несколько раз мы забывались, и все заканчивалось печально.

– Не надо. Я мокрая, – перехватив мою руку, она кладет ее на свою грудь с бесстыдно торчащим соском. Зеленые глаза горят чистым безумием, которое тут же передается мне. – Хочу тебя. Сейчас. Без всего. – поддавшись бедрами вперед, Олеся буквально насаживается на мой член.

Пи*дец, у меня реально срывает крышу. Мы слишком долго постились, и вдруг такой пир. Любой бы не выдержал. Хрипло застонав, я упираюсь кулаками в кафель и проникаю в нее до конца.

– Да, вот так, – протяжно стонет упрямая маленькая стерва, всегда добивающаяся своего. – Еще…, – она обхватывает меня ногами, упираясь пятками в мои ягодицы, подталкивая к более активным действиям. – Быстрее…

Доверившись отчаянной мольбе жены, я отпускаю себя и начинаю входить в нее размеренными мощными глубокими толчками, постепенно ускоряясь. Она дрожит и стонет от каждого проникновения, и мой охваченный возбуждением мозг воспринимает бурную реакцию за чистую монету. За мгновенье до подкатывающего оргазма я просовываю ладонь между нашими телами, жалящими вращениями лаская набухший клитор. Она сжимает бедра, сдавливая мой член горячими мышцами.

– Боже, дааа, – гортанно застонав, она судорожно выгибается и запрокидывает голову.

– Девочка моя любимая, – задыхаясь, шепчу я, с хриплым рыком мощно кончаю, крепко сжимая ее в своих объятиях.

Пока я прихожу в себя, Олеся всхлипывает от избытка эмоций, обнимает меня руками и ногами, нежно покрывает поцелуями мое лицо. Я утопаю в ее непривычной, но такой желанной нежности, радуясь свалившемуся на меня счастью.

– Люблю тебя, малыш, – говорю я, приподняв ее лицо за подбородок. – Хочу, чтобы между нами всегда было так, как сегодня.

– Я тоже, – с запинкой отвечает Олеся, отводя взгляд от моего лица, но я успеваю заметить проскользнувшее в ее глазах виноватое выражение. Внутри все обрывается, а от счастливой эйфории не остаётся ничего, кроме горечи разочарования. Она снова, черт возьми, проделала это со мной.

Я с силой удерживаю Олесю за точеные скулы.

– Посмотри на меня, – прошу хриплым шепотом, даже не пытаюсь спрятать охвативший меня гнев. Она зажмуривает веки и отрицательно мотает головой. Ее губы так сильно дрожат, что я понимаю, еще одно мое слово и Олесю накроет истерика.

– Прости, – отпустив ее, я отступаю на шаг. Мне нужно уйти, дать Олесе собраться с мыслями и успокоиться, но черт… Я с силой ударяю по рычагу, вырубая воду. – Лесь, ты же можешь обсудить со мной все. Все что угодно и даже это. – она упрямо сжимает губы и поворачивается ко мне спиной, всем видом демонстрируя нежелание обсуждать что-либо. – Я поменяю гормональные препараты. Подберем те, что подойдут лучше. Но ты не должна молчать. Слышишь меня? Я же все равно пойму. Я – твой муж, Лесь, я тебя чувствую.

– Лучше бы ты ничего не знал…, – отрешенным тоном произносит она. – Зачем папа притащил меня в твою клинику…

– Чтобы спасти твою жизнь, – сократив расстояние между нами, я беру ее за плечи, пытаясь развернуть жену лицом к себе, она резко скидывает мои руки.

– Ее мог спасти кто-нибудь другой! Ты не единственный хороший хирург в стране.

– Твою мать! – рявкаю я, грохнув кулаком в стену, и вылетаю из ванной, пока мы оба не наломали дров.

Олеся приходит в нашу постель минут через двадцать. Тихая, виноватая, пахнущая мандаринами и солеными слезами. Ласково льнет ко мне, сопя и шмыгая носом, насильно забирается в мои объятия, устраивая голову на груди.

– Я так не думаю, Саш, – перестав возиться, тихо произносит она. – Ты так много для меня делаешь. Я все понимаю, но мне иногда очень сложно контролировать эмоции.

– Ты можешь поделиться со мной, и будет проще, – уставившись в потолок, я отрешенно наблюдаю за танцующими на белом фоне тенями. Ладони на автомате массируют ее застывшие плечи и воротниковую зону. – Расслабься, Лесь. Просто расслабься и позволь мне позаботиться о тебе.

– Ты круглосуточно заботишься обо мне, – возражает она.

– Брось, я столько дома не бываю, – усмехнувшись, веду пальцами по выступающим позвонкам. Она вздрагивает, блаженно выдыхая.

– Все-таки у тебя волшебные руки, Кравцов, – довольно мурлычет Олеся.

– Значит, еще не все потеряно, малыш, – лениво бормочу я, медленно проваливаясь в сон.

Утром меня будит телефонный звонок. Срочно вызывают в больницу. Резкое ухудшение у одной из моих пациенток. Я могу назначить ей другого врача, и если бы мы с Олесей сейчас были в Сочи, как планировали, так бы и поступил, но… Мы не в Сочи. Горькое ночное послевкусие свербит внутри, вызывая острое желание перекрыть неприятное чувство, отвлечься, переключиться на что-то другое. Я говорю главному, что буду через час, и, стараясь не разбудить Олесю, вылезаю из нагретой постели. Собираюсь так быстро, как только могу, и уезжаю, даже не выпив кофе.

Через час, уже из больницы, я набираю жене на сотовый. Она сразу берет, словно все это время ждала моего звонка.

– Привет, малыш. Выспалась? – спрашиваю я, крутя в пальцах бумажный стаканчик с безвкусным порошковым кофе.

– Еще валяюсь, – она зевает в трубку и наверняка потягивается, нежась в огромной кровати. – Тебя снова вызвали?

– Ага, но я недолго. Часа через три вернусь. Закажешь нам чего-нибудь вкусненького, или мне самому заехать?

– Закажу… Не спеши из-за меня, Саш. Делай все, что необходимо, – смиренно отвечает Олеся. – Я дождусь.

– Люблю тебя, Веснушка.

– И я