– Я не знаю, – честно ответил Меткалф.

– Помните старую русскую пословицу? – произнес генерал голосом, надтреснутым и скрипучим, словно старая кожа. – Судьба требует плоти и крови. И вообще, что чаще всего требуется? Плоть и кровь.

Низкорослый светловолосый мужчина вышел из черного «Мерседеса» и небрежно махнул рукой водителю. У него были проницательные синие глаза, розовое лицо и доброжелательная улыбка; одет он был в синюю морскую форму с двубортным мундиром; фуражка обильно украшена золотым шитьем.

Это был адмирал Вильгельм Канарис. Как руководитель немецкой военной разведки, он являлся главой всего шпионажа нацистской Германии. Он прибыл в Бергхоф – личную резиденцию Гитлера в Берхтесгадене, чтобы ознакомить фюрера с некоторыми совершенно потрясающими разведывательными данными, которые только что получил.

Его провели в личный кабинет фюрера – большую комнату с венецианскими окнами, довольно скудно обставленную, хотя мебель здесь отличалась крупными размерами. Тут находился длинный буфет, в котором, как было известно Канарису, хранились любимые грампластинки Гитлера, главным образом Вагнер. Имелся здесь, конечно, и бронзовый бюст Вагнера. На стене висели огромные необыкновенно уродливые часы, увенчанные бронзовым орлом, замершим в хищной позе. Два больших гобелена на противоположных стенах прятали кинопроектор и экран.

Перед огромным каменным камином на стульях, обитых красным сафьяном, сидели четверо мужчин: сам фюрер, двое с одной стороны от него и один с другой. Было сразу ясно, что между ними происходила оживленная и весьма интенсивная дискуссия.

Одним из присутствующих был главнокомандующий немецкой армии фельдмаршал Вальтер фон Браухич, вторым – начальник штаба фон Браухича генерал Франц Гальдер. Оба были, как знал Канарис, разумными людьми; ни одного, ни другого нельзя было назвать фанатиком. Они не входили в число наивысших военных лидеров, но зато пользовались большим доверием у Гитлера, настолько большим, что он обсуждал с ними один из своих самых секретных планов, против которого возражали многие из его генералов и по отношению к которому он и сам пребывал в нерешительности уже более года: план вторжения в Россию. Они были первыми, кого Гитлер попросил составить предварительные наметки нападения на Россию сразу же после того, как французы капитулировали; мнению этих людей фюрер доверял.

Справа от Гитлера сидел офицер в куда меньшем чине, но, возможно, обладавший даже большей властью. Это был полковник Рудольф Шмундт, главный военный адъютант Гитлера.

Военные кивнули Канарису, и тот уселся на длинный и неудобно низкий диван – больше мест, чтобы сесть, в кабинете не осталось. Канарис сидел и слушал спор, поскольку эта беседа была именно спором. Нельзя было спорить с Гитлером, но можно было вести спор в его присутствии или даже выступать в споре от его имени.

Шмундт, о котором Канарис думал как об альтер эго Гитлера, говорил со сдержанной яростью.

– Черчилль отклонил наши мирные предложения, – произнес он, как плюнул, – и теперь Сталин нагло движется в Балканы. Ясно, что все надежды Черчилля основаны на возможности вступления в войну Америки и России.

– Правильно, – поддержал его фон Браухич.

– Поэтому мы должны сокрушить Советский Союз силой, – продолжал Шмундт, – и тем самым лишить Англию надежды на то, что Россия может вступить в войну на ее стороне. Таким образом Германия станет полной владычицей Европы. Чем быстрее мы разобьем Россию, тем лучше.

– Вы не можете говорить это всерьез, – возразил фон Браухич. – Когда вы в последний раз читали историю? Вы хотите, чтобы мы повторили ошибку Наполеона и проиграли войну в ледяных степях России? Наполеону тоже не удалось совершить вторжение на Британские острова. Мы погибнем, если нападем на Россию!

– А вы, наверное, забыли, что мы победили царскую Россию в последней войне? – парировал Шмундт.

И тут впервые заговорил Гитлер – негромким, чуть слышным голосом. До сих пор он лишь слушал и сопоставлял. Трое военных подались вперед, чтобы лучше слышать.

– И после этого отправили в Россию Ленина в запломбированном вагоне, как чумную заразу.

Слушатели вежливо и бесшумно рассмеялись.

– Так оно и было, – сказал адъютант Гитлера. – Но чуме нельзя позволить распространяться. Мы не можем допустить, чтобы Балканский полуостров стал большевистским. Мы не можем позволить Советам захватить наши нефтяные месторождения в Румынии…

– То, что вы предлагаете, – безумие, – перебил полковника фон Браухич. – Это означало бы войну на два фронта, чего мы должны избежать любой ценой. Никто из нас не может на нее решиться. Нам следует изолировать Великобританию. А это требует сотрудничества с Советским Союзом.

– Война будет с одним фронтом! Великобритания не представляет собой никакой угрозы, это просто раздражающий фактор, – возразил Шмундт. – Великобритания уже побеждена – мы должны заставить ее признать это. Повалите Россию, и Англия сдастся, вот из чего следует исходить!

– Вы говорите: «Повалите Россию», как будто это детская игра, – вмешался Гальдер, начальник штаба фон Браухича, – когда на самом деле Красная Армия – это колосс.

– Русский колосс, – презрительно ответил Шмундт, – все равно что свиной пузырь: ткните его булавкой, и он лопнет.

– Напасть на Россию было бы самым настоящим безумием, – продолжал настаивать Гальдер. – Это верное самоубийство. Нам не остается ничего, кроме как поддерживать так называемый дружественный договор.

Канарис откашлялся, напоминая о своем присутствии.

– Могу ли я предложить кое-какую информацию, связанную с темой вашей беседы?

Ответом ему послужило общее молчание, поэтому он продолжал:

– Абвер получил некоторые ценные сведения из Москвы. – Он театральным жестом извлек из портфеля толстую папку с машинописными документами, которые он раздал всем присутствующим начиная, естественно, с фюрера.

Гитлер вынул из кармана очки, которые всегда надевал для чтения. Все углубились в бумаги.

После недолгой паузы фюрер вскинул голову.

– Эти документы подлинные?! – воскликнул он.

– Мои эксперты по документации подтверждают это, основываясь на анализе бумаги, чернил, печатей, подписей и так далее, – ответил Канарис.

– Mein Gott in Himmel![87]– проронил Шмундт. – Да ведь Красная Армия – это просто карточный домик!

– А каковы источники? – подозрительно спросил фон Браухич. – Один из ваших агентов в Москве?

Канарис покачал головой.

– Добывать сведения в Москве чрезвычайно трудно. Легче арабу в бурнусе пройти незамеченным через весь Берлин, чем иностранному агенту пробраться через Россию в нужное место. Нет, источник – это генерал, занимающий высокий пост в Народном комиссариате обороны.