Впереди проулок сворачивал направо; Меткалф еще прибавил шагу, влетел за угол и тут же понял, что вызвало улыбку у его преследователя.

Он попал в тупик.

Кривой проход не выводил на другую улицу. Кончался здесь.

Он попал в ловушку.

Стивен застыл на месте, повернулся и попятился, увидев, что белокурый неторопливо идет к нему, держа в руке пистолет.

– Стой! – крикнул агент, и его голос гулким эхом разнесся по двору. – Поднимите руки, пожалуйста. – Белокурый перешел на английский.

Он находился еще на расстоянии в несколько сотен футов, слишком далеко, чтобы точно выстрелить из пистолета… и будет ли он стрелять? Это казалось маловероятным. Никто не станет так долго гоняться за человеком только для того, чтобы убить его. Нет, он хотел задать вопросы, хотел провести полный допрос, в этом Меткалф был уверен.

Одним заученным движением Меткалф выхватил пистолет, который ему дал Хиллиард, и навел его на преследователя, но тот лишь снова улыбнулся.

– Это вы плохо придумали, товарищ Меткалф. Вам нет никакого смысла бегать.

– Вы полагаете, что это правильно?

– Это не ваш город. Я знаю эти улицы намного лучше, чем вы. Очень важно всегда знать, чего ты не знаешь.

– Я постараюсь запомнить эту мысль.

– Будет гораздо легче, если вы согласитесь сотрудничать. Мы могли бы поговорить.

– За что вы собираетесь арестовать меня? – спросил Меткалф. – Неужели быть иностранцем в Москве – это преступление?

– Нам известно о вас гораздо больше, чем вы думаете, – ответил агент.

Меткалф в состоянии, близком к отчаянию, окинул взглядом стены из крошащегося кирпича, ограждавшие двор, в котором заканчивался проулок. Здесь не было ни одной пожарной лестницы. Никаких выступов и карнизов на фасадах зданий, по которым он мог бы взобраться, если бы это происходило в Париже.

Все же остаться в ловушке, имея за пазухой поддельные документы, было невозможно.

Ему следовало выбросить их, но где? Черт побери, здесь не отыскать ни одного места, откуда белокурый не мог бы тут же достать их.

По стене одного из древних домов проходила столь же старая медная водосточная труба. С виду она казалась очень непрочной, но лишь она одна внушала хоть какую-то надежду на спасение.

– Хорошо, – сказал Меткалф, не опуская оружия. – Вы стойте, где стоите, и мы с вами попробуем поговорить.

Агент остановился, все так же держа пистолет в двух руках, готовый стрелять, и кивнул.

В этот момент Меткалф внезапно выстрелил, целясь чуть выше плеча русского. Агент отскочил в сторону и инстинктивно выстрелил в ответ, но промахнулся на добрую дюжину футов. Намеренно промахнулся.

В следующую долю секунды, воспользовавшись мгновенной растерянностью преследователя, Меткалф засунул пистолет за пояс брюк, прыгнул к трубе и полез по ней, держась обеими руками.

– Если вы что-то знаете обо мне, – крикнул он, – то должны знать, что я не позволю себя схватить.

Медная труба действительно оказалась непрочной и норовила оторваться от кирпичной стены, но тем не менее верх ее крепко держался, и крепления в нескольких местах тоже, что не позволяло ей упасть. Упираясь ногами в выкрошившуюся кирпичную стену, Меткалф карабкался по трубе, пока не преодолел три четверти двухэтажного здания.

Две пули вонзились в старинный кирпич с обеих сторон от его лица: это агент НКВД сделал предупредительные выстрелы.

– Вам некуда идти! – кричал русский. – Следующий выстрел будет выстрелом на поражение. Я буду стрелять в вас, если вы сейчас же не остановитесь и не спуститесь вниз!

Меткалф, конечно же, не пожелал остановиться, но тут стрельба прекратилась. Он услышал клацанье металла и понял, что русский вынул пустую обойму – она с грохотом упала на булыжник – и перезарядил пистолет. За это время Меткалф добрался до вершины стены, ухватился одной рукой за карниз, но старая штукатурка раскрошилась под его пальцами, словно корочка рассыпчатого пирога. Тогда он ухватился за медный желоб, который казался более прочным, подтянулся и перекинул тело на плоскую крышу, и в это мгновение внизу прогремело еще несколько выстрелов. Они уже не были предупредительными. Русский теперь стрелял в него!

Здание было небольшим – футов двадцать шириной, крыша неровно засыпана щебнем и залита смолой; беспорядочно торчало множество вентиляционных труб. Меткалф, оскальзываясь на ледяной поверхности, подбежал к противоположной стороне и еле-еле удержал равновесие на самом краю. Внизу лежала узкая улица, расчерченная трамвайными рельсами, а над краем крыши, к его великой радости, торчала пожарная лестница. Сзади он слышал удаляющийся топот агента НКВД; эхо усиливало звук шагов бегущего человека. Русский, очевидно, представлял себе, где находится единственный путь спасения для Меткалфа, и спешил выскочить по проулку на Пушкинскую улицу и, обогнув здание, выйти на пересекавший ее проспект.

Но почему агент работает один? Эти люди всегда действовали в командах, и, конечно же, наличие команды перевернуло бы всю ситуацию: при коллективной охоте они, скорее всего, легко изловили бы Меткалфа! Он был, естественно, рад такому стечению обстоятельств, но все равно чувствовал себя озадаченным тем, что именно этот агент НКВД, намного более квалифицированный из всех приставленных к нему, был одиноким волком. Нет, тут же сообразил он, этот агент вовсе не действовал в одиночку. Просто он опередил свою команду. Остальные вот-вот присоединятся к нему.

Стивен кинулся к ржавой пожарной лестнице, в считаные секунды спустился вниз, оказался на улице и бросился бежать вдоль трамвайных путей. Оставалось несколько сот футов до того места, где узкая улица вливалась в широкий проспект. Меткалф отчаянно смотрел по сторонам, отыскивая подходящий путь для бегства, и тут услышал сзади шаги бегущего человека.

Прямо перед собой он увидел вход в подземный переход и рванулся туда. Такие переходы под улицей начали строить в Москве сравнительно недавно, с появлением автомобилей. Перескакивая через ступеньки, он протиснулся сквозь толпу и увидел вход в метро.

Он никогда еще не бывал в московском метро – во время его первого посещения Москвы оно еще не существовало, – но знал, что если оно походит на парижский метрополитен, то должно иметь множество разветвляющихся и пересекающихся туннелей, в которых он мог бы оторваться от своего преследователя.

Это было рискованно, но теперь все было рискованно, и этот риск не шел ни в какое сравнение с той опасностью, которая грозила ему, если бы он оказался пойманным с фальшивыми документами. Вбежав в величественный, отделанный мрамором вход к турникетам, он поискал глазами мусорную урну, куда можно было бы бросить опасные бумаги, но не увидел ни одной.

Одна длинная очередь выстроилась перед кассами, находившимися сбоку от турникетов, вторая очередь, двигавшаяся заметно быстрее, состояла из людей, стремившихся к турникетам. Они покупали жетоны? Меткалф понятия не имел, что нужно, чтобы проникнуть в метро: жетоны, или монеты, или что-то еще, а на выяснение у него не оставалось ни секунды. Окинув вестибюль метро взглядом, он заметил лишь двух человек, одетых в форму, причем это были женщины, так что он решил попытать счастья. Пробежав мимо очередей, перепрыгнул через турникет; позади него раздались крики, пронзительная трель свистка. Он нисколько не сомневался в том, что агент НКВД чуть ли не наступает ему на пятки, но не мог терять время, чтобы оглянуться.