Заседание по делу Лотеску состоялось вчера. Официальное обвинение не предъявили: суд учел предоставленные адвокатом доказательства. Я в качестве свидетельницы живописала о бурных взаимоотношениях, заверяла, начальник защищал от убийцы, словом, внесла свою лепту в прекращение фарса. В показаниях не путалась, хотя сторона обвинения пыталась подловить. Но дудки, опишу даже тапочки в прихожей Лотеску. Словом, проверку прошла, благо слова подкреплялись фактами.

Вновь попала на газетные полосы и снова как подружка. Глупо было надеяться, будто репортеры пропустят такое событие и станут разбираться в тонкостях чужой личной жизни. В данном случае статьи на руку хассаби, а любовница… Пускай, не невеста же.

– Магдалена, вы переоделись?

Похоже, Лотеску собирался поделиться новостями.

Ответила утвердительно. И оделась, и накрасилась, вниз спустилась, письма, газеты забрала.

– Тогда зайдите.

Хассаби сидел за столом. Перед ним – раскрытый ежедневник. Старые добрые времена вернулись. Деньги на счет Лотеску тоже. Как бы государству ни хотелось обогатиться, с залогом пришлось распрощаться.

Подписку о невыезде тоже отменили, мы могли уехать в любое время. Жаль, билеты на поезд пропали, но это сущая мелочь. Начальник обмолвился, обратно поедем так же, первым классом.

– Разумеется, если вы не пресытились моим обществом. Мы с вами как соседи по студенческому общежитию, – пошутил он.

– Всем бы такие хоромы! – вспомнила, где приходилось ютиться во время учебы.

– Ничего, – улыбнулся хассаби, – скоро вновь насладитесь одиночеством. На неделе сниму вам отдельный номер. Понимаю, надоел.

Кому кто, еще большой вопрос, но от щедрых предложений не отказываются.

Снова потекли рабочие будни.

– Помните счет, который просил переписать в банке?

Кивнула.

– Он именной, принадлежит той милой девушке, о которой вы рассказывали, секретарю сорнейского посольства.

– То есть она переводила ишт Сонеру деньги? – нахмурившись, недоверчиво спросила я.

Не бывает, не бывает столь просто, где-то подвох! Сорнейцы не идиоты. Или таки расслабились, почувствовав безнаказанность? Сколько они покупали чужие секреты? Полгода, год? Судя по счету, дольше. Тогда, возле тела Леера, я откапала только имя связанной с преступлениями особы, теперь доказали соучастие.

Лотеску показал записанные под диктовку данные и велел навестить барышню.

– Просто взгляните, вдруг действительно обманка.

Убрала листок в ежедневник и задумчиво наморщила переносицу. Пришла в голову одна идейка, пользовалась иногда в прежней жизни.

– Хассаби, можно одолжить охрану?

Начальник удивленно поднял брови. Он знал о моей неприязни к ребятам такого рода.

– Рассказывайте! – Лотеску не обманешь, почуял подвох.

– Да так… – не хотела раскрывать карты, вдруг не выгорит? – Пара парциленов, одно удостоверение…

– Только без дипломатического скандала! – предупредил хассаби. – Учтите, вытаскивать не стану.

– Какой скандал, все в рамках законодательства. Я ведь не в посольство вламываюсь.

Умильно захлопала ресницами и мысленно сжала кулаки. Если начальник запретит, вся слава достанется Управлению безопасности, а то и вовсе птичка упорхнет. Сорнейцы наверняка заволновались, предпочтут отослать девчушку на родину. А так не полиция, она не заподозрит, откроет. Ликвидаторам бряцать оружием не позволю, возьму их для подстраховки.

– Ладно, – любопытство пересилило, Лотеску разрешил, – действуйте. Интересно, куда завела вас фантазия.

– Мне потребуется удостоверение столичной Карательной, – обнаглев, выдвинула условие. – Любое, лишь бы с моей голограммой.

– Больше ничего? – ехидно уточнил хассаби. – Поддельные документы, например.

– Потом, сначала удостоверение. Пожалуйста!

Запрещенный прием – перейти грань между подчиненной и женщиной, но обычно действовало. Декольте скромное, юбка по колено, приходилось брать лицом. С удвоенной частотой захлопала ресницами и надула губки. Не хватало только назвать Лотеску зайчиком или котиком.

Начальник отреагировал странно: расхохотался. Да как до слез!

– Ну и клоунада! Идите в актрисы, Магдалена, станете «звездой». Насчет документа подумаю, поберегите мышцы, а то задеревенеют. И, раз не желаете ехать прямо сейчас, займитесь прямыми обязанностями. Дела в раздрае, обратные билеты не заказаны, куча людей ждут звонка.

Хассаби хлопнул в ладоши.

– Работать! Праздники кончились.

– Можно подумать, я тут отдыхала? – обиженно пробормотала в ответ.

Право слово, курорт! Сначала ползаешь возле трупа, потом пишешь официальные речи, под конец и вовсе леденеешь от ужаса под прицелом убийцы. Праздник какой-то, море развлечений!

Порывисто раскрыла ежедневник на чистом листе, едва не вырвав ляссе, однако голос прозвучал ровно, спокойно:

– Итак, ваш распорядок дня. Полагаю, сначала чтение корреспонденции.

– Не дуйтесь, – начальник неожиданно обнял за плечи, невинно, по-дружески. – Еще насладитесь столичной жизнью. Что я, зверь какой-то, мордовать бедную девушку? И небольшая поправка: вместо писем и газет едем в Карательную, заодно насчет удостоверения выясним.

Вот ведь!.. Издевался!

Дернула плечом, всем своим видом показывая, какой Лотеску шайтан. А ему ничего, смеется.

Столичная Карательная инспекция встретила тишиной. Складывалось впечатление, будто сотрудники разом ушли в отпуск. Рабочие места не пустовали, только люди, вопреки обыкновению, не курили у крыльца, не чаевничали шумной компанией. В коридорах и кабинетах витало напряжение, особенно сильно оно ощущалось в приемной.

Секретарь Роджера Лаура во все глаза смотрела на Лотеску, лихорадочно приглаживала прическу и пыталась тайком подкрасить губы. Немногочисленные посетители выражали нервозность иначе: один за другим ретировались за дверь. Словом, грядущее назначение хассаби ни для кого уже не новость, сотрудники боялись перемен и сокращений.

– На месте? – начальник кивнул на дверь кабинета главы инспекции. – А замы?

Нахмурилась, силясь понять, что он задумал. Устроить очную ставку? Из цикла: вот он, я, любуйтесь.

Секретарь на оба вопроса ответила утвердительно и доложила о визитере. Лотеску прошел в кабинет, а я осталась в приемной.

Шатенка неумело изображала кипучую деятельность, но потом не выдержала, засыпала вопросами. Сложно сказать, за кого она меня приняла, раз уважительно заглядывала в рот и сто раз заверила в собственной компетентности.

Начальник задержался в кабинете Лаура недолго. Он как раз выходил, когда в приемной появился ишт Сонер. Я не видела его, сидела спиной, догадалась по злорадной улыбке, тронувшей губы хассаби.