— Но с чего это им доверять твоему слову? — поинтересовался Джейк.

Зак рассмеялся.

— Потому что мы связаны так крепко, что они числятся у меня в должниках, и они это знают. Моя мама тоже. Она участвовала в этом с самого начала. Наверное, вы и сами об этом догадались.

— Значит, эта система все еще работает. Детей воруют, а потом продают.

— Ридли, не стоит сгущать краски. Мы спасаем детей от жестокости их родителей. Включи телевизор. Каждый день какой-нибудь выродок убивает ребенка своей подружки, потому что малыш сильно плакал, а какая-нибудь полубезумная идиотка считает себя вправе утопить собственного ребенка в ванне, потому что только так ему можно дать избавление от грехов. Мы не совершаем преступлений.

— Но какое ты имеешь право решать за них? — Джейк говорил дрожащим голосом. — Они должны сами выбирать, как им жить.

— Нет, — в голосе Зака появилась уверенность. — Если бы все рассуждали, как ты, Ридли сейчас уже не было бы на свете. Ее мог убить дружок ее матери. Даже ты, Джейк, мог не выжить в родном окружении.

— Моя мать любила меня. Я знаю, что рос любимым ребенком, — сказал Джейк.

— Но этого мало. Многие любят своих детей, но не готовы защитить их. Многие люди утверждают, что души не чают в своих детях, но сами жестоко с ними обращаются и даже убивают их.

В этом споре были правы обе стороны, и Джейк вынужден был признать логику доводов Зака. Но при этом слова Зака не становились истиной. Разве можно оправдать похищение и продажу детей? Возможно, судьба Джесси Стоун сложилась бы менее благополучно, чем судьба Ридли Джонс, но то, что произошло с Терезой Стоун, нельзя было назвать справедливым. Такие сделки невозможны. Никто не имеет права их оправдывать.

Так мы и стояли втроем. Джейк невесело взглянул на меня, поддавшись настроению Зака и раздумывая, как могла сложиться моя жизнь. Я видела, что он не осудит меня, если я приму предложение Зака и вернусь к «привычному образу жизни». Но я знала, что Джейк по-настоящему любит меня, поэтому сделала шаг ему навстречу.

— Извини, Зак, — сказала я. — Я не могу принять твои условия.

Захарий казался удивленным и расстроенным.

— Но, Ридли, подумай о своей семье. О моей матери. Ведь она относилась к тебе как к родной дочери. Что произойдет, если станет известно о проекте «Спасение»? Неужели ты думаешь, что в невиновность твоего отца поверят безоговорочно?

У меня не было ответа. Я не могла бесконечно размышлять о том, как скажутся мои поступки на судьбах других людей. Я думала только о том, что касалось моей жизни. Я проиграла. Вернуться к людям, которых я считала родными, я не могла, потому что мне было бы невыносимо видеть их после всего, что мне известно. А если я выбирала Джейка, то последствия вообще становились непредсказуемыми. Я могла причинить боль многим дорогим мне людям. Но я могла причинить боль и себе. Я подошла к шкафу, вытащила кроссовки, села на кровать рядом с кучей денег и завязала шнурки.

— Пошли, — обратилась я к Джейку, поднимаясь.

— Ты уверена? — спросил он. — Это опасно. Я не знаю, кто наш противник, поэтому не уверен, смогу ли я защитить тебя.

Я кивнула.

— Я понимаю.

— Ридли, если ты сейчас уйдешь, я не отвечаю за последствия, — произнес Зак.

В его голосе не было больше ни волнения, ни тревоги, — лишь холод. Я удивилась тому, что Зак говорит эти слова второй раз за два дня.

— Если тебе плевать на свою семью, то я обязан защитить свою мать, — добавил он.

Мы с Джейком вышли, оставив Зака в комнате. В холле Джейк крепко меня обнял и поцеловал. Я прильнула к нему, но потом отстранилась и заглянула в его глаза. Я прочла в них облегчение и радость. Ему больше не грозило вселенское одиночество, и он знал об этом. Мы сбежали вниз по ступеням. Джейк направился к входной двери, но я потянула его за руку.

— Из этого здания есть другой выход, — сказала я ему и повела к потайной двери, которую мне показала Роза.

Я считала себя умной девушкой, но, видимо, я была не так умна, как того требовали обстоятельства. Мы направились на восток, на авеню С, и по дороге сначала почувствовали, а потом уже и увидели, что за нами следят. Пустынная тихая улица, как нам показалось, все больше погружалась в зловещую темноту. Мы миновали заброшенную площадку, которая превратилась в мусорную свалку, прошли мимо сожженной машины и нескольких наркоманов на углу. Шестое чувство подсказало нам, что нас преследует автомобиль, и через мгновение до нас донесся гул мотора. Я обратила внимание, что у машины выключены фары. Джейк взял меня за руку, и мы побежали. Мы торопились, так как опасались, что в любой момент наши преследователи могут начать обстреливать нас. Но ничего не происходило. Единственным звуком, который доносился до моего слуха, был звук наших шагов. Город, казалось, затаил дыхание и выжидал.

На авеню Д мы повернули за угол. Мы оглянулись по сторонам, но никого не заметили. Проскочив несколько ступенек, ведущих в заброшенный дом, мы очутились перед фанерной дверью, в которой кто-то выбил треугольник, и скользнули внутрь. Прильнув к черному от копоти окну, мы заметили «линкольн таун», который остановился неподалеку от здания, в котором мы скрывались. Из автомобиля выскочили мужчины в черных масках. Я клянусь, что мое сердце чуть не остановилось. Мне показалось, что я очутилась на другой планете и правила игры меняются ежеминутно. Я словно попала в плен, и побег был невозможен. Джейк почувствовал, что я поддалась панике, и прикрыл мне рот рукой.

— Ридли, оставайся со мной. Сохраняй спокойствие, детка.

Я кивнула, и вместе мы пробрались через разрушенное фойе, пропахшее дымом. Я натянула рубашку на нос, чтобы не вдыхать неприятный запах. Я боялась закашляться или чихнуть. Мы прошли мимо дивана с горчичной обивкой, который лежал на спинке. Рядом с ним высился ржавый сейф. Мы начали подниматься по шатким ступенькам, которые заскрипели, словно протестуя. На следующем этаже мы снова выглянули в окно и увидели четырех мужчин, которые шли по улице, разыскивая нас. Они заглядывали во все окна и старательно обследовали каждый закоулок.

В доме было всего три этажа. Когда мы забрались на самый верх, то увидели в полу зияющую дыру, через которую нам открывался вид на все три этажа и вход в здание. Мы сели на пол, и Джейк вытащил пистолет, направив его дуло на дверь, расположенную внизу под нами. Мы сидели, прислушиваясь к тому, как мужчины окликают друг друга. Наконец все звуки стихли. Мы замерли в ожидании, как вдруг пошел ливень. Мы сидели под открытым небом, и дождь лил на нас как из ведра.

— Мне так жаль. Прости, — прошептал Джейк через несколько минут и нежно посмотрел на меня.

Я покачала головой.

— Но тебе не за что просить у меня прощения.

— Я виноват в том, что все произошло именно так, Ридли.