его обладателя — так же ясно, как и вас троих. И ты, юноша, — наставил он палец на Хремгира, — походишь на него, как у карема одна шерстинка на другую. Молод, правда. Но — по глазам вижу — неглуп. И теперь, думаю, настало время мне услышать, что с вами всеми приключилось и как вы сюда попали. От этого и будет зависеть, как мы с вами поступим. Говорите — я слушаю.

Рассказ не занял много времени. Следаку и каремнику выкладывать события последних дней приходилось не впервые, поэтому сейчас говорить было легко: подходящие фразы порой сами всплывали в мозгу. Вспоминать — труднее: часть моментов успела затеряться в памяти, а некоторые были довольно неприятными. Но всё же вдвоём мужчины смогли донести до старосты более-менее полную версию случившегося. Наталья в основном молчала — и лишь изредка вставляла какую-нибудь позабытую ими, но не ею подробность.

Про Гречко (на имя Кыйгл Грэхт перестроиться было до сих пор трудновато) Георгий опять почти полностью умолчал, упомянув лишь о том, что его пытались убить люди, которым он по своей работе перешёл дорогу. Ни к чему наводить лишние подозрения и делать собственную участь ещё более неопределённой и потенциально незавидной.

Но на историю с порталами Шшорг внимания и не обратил. Его заинтересовало другое — молчаливость Натальи, сидевшей подле Георгия и вместо участия в разговоре рассматривавшей всё вокруг.

— Натх… Натха… Отмеченная огнём, а чего же ты про себя не говоришь? — спросил староста. Видать, не решился расстраивать её неправильным произношением имени, поэтому назвал по цвету волос. — Что было с тобой и… как ты связана с этими двоими, позволь узнать?

— Это сейчас не так важно, — ответила Наталья, и Шшорг отечески улыбнулся, услышав её голос, в котором впервые за всю беседу мелькнула живая интонация. — Могу пока сказать, что, как и они, с магией до того не сталкивалась. А насчёт связи… Я его жена, — взглянула она на опешившего Георгия и взяла его за руку. — А потому все трудности, которые нам выпали, мы должны перенести вместе.

— Похвально, похвально… Однако вернёмся к основному. Про набег Огненных и то, что за этим последовало, всё понятно. Но кое-что пока остаётся загадкой. Расскажи о себе, — сказал Шшорг Хремгиру. — Что знаешь. А затем я расскажу, что удалось понять мне.

Пришлось попаданцу-возвращенцу вспоминать свою нехитрую родословную и не отличающиеся разнообразием годы жизни.

— Не держи на меня зла, коли огорчаю, — непонятно было, есть ли в словах старосты ирония, — но ты точно не сын каремника. В тебе однозначно течёт кровь твоего Властелина… да упокоится он в вечных снегах… и, если судить по твоему виду, не так уж и мало. Наоборот, так много, как только возможно. Незаконный сын правителя — где же ему быть в большей безопасности, чем в каремне, куда прочие и заходят-то редко? Отсюда и подчинение меча твоим просьбам, и понимание любой речи всем, кто в пределах слышимости. Возьми его кто-то другой — мог бы понимать лишь сам, но не его — остальные… Поверь мне, это всё так. Уж я-то знаю: Властелин мне всё рассказал… Твоя кровь влияет на тебя, поэтому ты и отличаешься от всех, кто тебя окружал до того дня…

«И верно, — подумал Георгий, украдкой глянув на Хремгира, обалдевшего от таких откровений. — Какой-то он слишком сообразительный для средневекового человека. Даже не так… Он необычайно… открытый для всего нового. Так легко принял все те немагические „чудеса“, с которыми столкнулся в моём мире!.. И ещё анимэ… Точно! У Хремгира в сознании, как и у современных землян, есть четвёртая стена, отделяющая его мировоззрение от реальности! Условную виртуальность — от действительного мира! Где-то я читал об этом… Но откуда это в нём? Может, и правда наследственность играет…»

— …И как раз потому, что ты сейчас единственный наследник Льда, — продолжал Шшорг, — ты можешь предъявить свои права на Замок и все земли Ледяного народа. А сможешь ли отвоевать их, — это уже другой вопрос…

Староста задумался.

— Говоришь, Огненные тебя ищут? Ну, горы широкие, прочёсывать долго будут… хотя до наших мест, если разделились, могут скоро и добраться. Мы, конечно, отпор дадим и вас убить не позволим… но тут уж как ты, Хремгир, решишь. Что ты тогда собирался делать, когда к нам через равнину пёр?

— Это самое… найти какое-нибудь селение, рассказать всё, попросить, чтобы меня приняли… Жить с вами я бы смог: с каремами обращаться умею, спать могу где угодно…

— Этого от тебя требовали обстоятельства. Теперь всё поменялось. Скажи, а чего хочешь ты сам? Чего хотелось бы тебе: до конца жизни возиться с каремами — или попробовать что-то другое… на что ты, оказывается, имеешь право?

— Я даже не знаю… — вконец засмущался Хремгир. — Я никогда не задумывался об этом…

— Может, сейчас настала пора? Ведь каждый из нас — это то, на что он способен. Так чего бы ты хотел? Твоё слово, Ледяной.

— Мне надо подумать, — быстро ответил каремник, как будто к нему только что пришла эта идея.

Как показалось Георгию, чересчур быстро. И это ещё сильнее убедило следователя в том, что его друг и спутник отнюдь не обычный человек из низшего сословия своего мира.

«Добавить бы ему уверенности в себе, немного креатива и ответственности — получился бы самый настоящий харизматический лидер. Такому не замок отбить… империю свою создать — раз плюнуть! Но решится ли он на это сейчас? Или когда поразмыслит…»

— Подумать — это можно, — кивнул Шшорг. — Запасные шатры у нас есть, поставим для вас штуки две…

— Да одного довольно будет, — вдруг сказал Хремгир. Пояснил в ответ на изогнутую бровь старосты и недоумённые взгляды спутников: — Можно мне тут пока остаться и ещё поговорить с тобой, Шшорг? Пусть Геохрги с Натхалией вдвоём побудут, а я пока побольше про всё узнаю. У нас же там утро было, когда мы переместились… успели поспать тогда, сейчас не очень хотим… А потом и я где-нибудь прикорну…

— Так и быть, — произнёс Шшорг, хлопнул в ладоши и что-то прокричал — Хремгир, задумавшись, убрал ногу с клинка, и питерцы не поняли дальнейших слов старосты.

В помещение заглянул один из охранников. Шшорг отдал ему какие-то распоряжения, тот склонил голову и вновь скрылся за пологом.

— Скоро всё будет, — заверил беглецов староста; Хремгир успел прикоснуться к мечу рукой, и речь Шшорга опять сделалась понятной. — Пока всё равно не позже полуночи, недавно легли, а тут такое… Заснуть сызнова всем не скоро удастся… Ешьте. Потом как-нибудь сочтёмся.