— Кто чем займется дома? — Присцилла меняет тему.

— Приму ванну с пеной, — блаженно прикрываю глаза. — И отмою этот запах. Мне кажется, он въелся в волосы.

— Согласна. А потом высплюсь на неделю вперед!

Джейс не ввязывается в новый разговор. Все равно нет никакого смысла в планах на будущее, если пересечь Периметр окажется невозможным. Просто мы с Циллой предпочитаем позитивное мышление.

Первый бункер с клетками и по виду напоминает Зверинец. Здесь держали созданных химер и перевертышей до того, как отчаявшийся лаборант выпустил их на свободу. Заглядываем одним глазком ради интереса: большое помещение с несколькими десятками распахнутых камер, к которым присоединены трубы, подающие воздух или газ. Прямо как в Зверинце.

Долго не задерживаемся и сворачиваем ко второй секции. С трудом волоку ноги, иногда спотыкаюсь, запинаясь обо что-то невидимое в воде. Цилла фырчит, как недовольная кошка, но воздерживается от комментариев, когда натыкается на останки или обломки.

Чтобы попасть в Птичник, нужно пересечь второй и третий бункеры, соединенные общим коридором. Уже издалека вижу пестрящую красную двойку. Приблизившись, разбираю название, смакую во рту и с придыханием шепчу:

— Багровый папоротник.

Первые группы испытуемых, на которых тестировали препарат, содержали здесь. Именно эти двери, распахнувшись, выпустили смертельно опасную угрозу, страшнее химер и перевертышей.

Входим по очереди. Камеры выглядят как тюремные комнаты. В каждой есть туалет, умывальник и кровать. На стенах — маленькие телевизоры и календари от 2034 года. Никаких зеркал. Над входом прибиты таблички с именами, возрастом и диагнозом.

«Лина Стилл. 32 года. Рак молочной железы с метастазами в легких».

«Дин Салазар. 51 год. Болезнь Альцгеймера».

«Александр Беллоуз. 24 года. Сахарный диабет II типа».

«Черити Андерсон. 28 лет. Синдром приобретенного иммунного дефицита».

И еще множество имен и диагнозов, а также указана концентрация введенного препарата.

— У меня волосы встали на загривке, — Цилла сморщивает нос.

— И у меня, — поддерживаю.

Джейс направляется к закрытой будке, похожей на диспетчерскую. С ноги выбивает дверь, и та легко поддается. Внутрь затекает вода, быстро съедая привинченный к полу стул и невысокую платяную тумбу. На столе установлен микрофон и аппаратура для записи. Больше не находим ничего интересного.

— Где искать сейфы, про которые говорил Беннет? — Цилла оглядывается. — Даже близко не вижу что-то похожее.

— Удивилась, если бы видела. Не могут же их выставить на всеобщее обозрение, — растираю замерзшие ладони о коленки. — Может, будет информация в видео на часах?

— Может, — Джейс соглашается. — Даже если нет, плевать. У нас достаточно данных, чтобы поторговаться за жизни. Была задача уничтожить все, что способно скомпрометировать Триаполь. Искать необязательно.

— Думала, нельзя уничтожить то, что не найдено, — Присцилла хмыкает.

— Можно, если взорвать лепрозорий к чертям. Мы сделали все, чтобы Капитолий спокойно спал. Остальное меня уже не волнует.

— Может, сумка ученого тоже неважна? — Цилла вяло перебирает прядь волос. — Зачем зря соваться, если все уничтожим?

Джейс отвечает ровно так, как и предполагаю.

— Раньше я бы согласился, но теперь есть вероятность, что в сумке будут доказательства причастности Картера к этому делу. Нужно попробовать раздобыть хоть что-то, чтобы Суд Независимости заинтересовался лепрозорием. И мы все равно уже здесь.

Сбоку вдруг бабахнуло. Подпрыгиваю, ловя вставшее на дыбы сердце.

— Что это? — испуганно верчусь на месте, сжимая вальтер.

— Чш-ш, — Джейс подносит палец к губам.

Замираем, прислушиваясь к тишине. За дверями, ведущими в коридор к третьей секции, раздаются непонятные звуки, будто кто-то стонет, постукивая молоточком по колоколу. Бряцанье, напоминающее предсмертный набат, приближается. Синхронно пятимся подальше, но бесшумно не получается из-за воды по пояс.

— Сюда, — Цилла указывает на будку, предлагая спрятаться за ней.

Прижимается ко мне спиной, вдавливая в стену, а Джейс закрывает обеих, прошипев указания не высовываться.

Стальные двери, скрипнув, приотворяются.

Шорк. Шорк.

Кто-то входит внутрь, волоча что-то металлическое по полу. Болезненно стонет и останавливается, расплескивая воду.

Шорк. Шорк.

Громоподобный удар раскатывается по бункеру от встречи двух стальных предметов. Не понимаю, удается сдерживать жалобный писк или нет. Джейс наклоняется вперед. Хватаюсь за куртку, предостерегающе оттягивая назад, но брат шикает и вырывается. Высовывается из-за кабины.

— Черт.

Резко отпрянув, прижимает теснее к стене.

— Что там? — шепчу еле слышно.

Отвечает не сразу, а когда говорит, не верю ушам.

— Фобос.

Цилла, встрепенувшись, вошкается между мной и Джейсом. Брат хватает подругу за запястье и угрожающе нависает, заставляя успокоиться.

— Это уже не он. Не может быть им, ясно?

— Мы не видели его тело! — шепот Циллы срывается на визг.

Шорк. Шорк. Стук.

Фобос обходит дальние камеры, проводя по решеткам металлом. Противный скрежет разрывает барабанные перепонки.

— Джейс, отпусти. Мы должны проверить!

— Ты убьешь нас!

Перепалка становится громче, привлекая внимание того, кто раньше был Фобосом. Направляется к нам. Джейс, выругавшись, хватает обеих за руки и оттаскивает подальше от кабины, чтобы не оказаться в ловушке. Оборачиваясь через плечо, вижу его.

А он видит меня.

Изуродованное длинным кровоточащим порезом лицо, порванная одежда с бурыми пятнами и неестественно вывернутая рука с длинным куском арматуры. Глаза такие же, как были: ярко-серые, выделяющиеся на смуглой коже.

— Рокси, — Фобос вытягивает здоровую руку.

Не сдерживаю крик, эхом разлетающийся по бункеру.

Глава 24. Кошки-мышки

Где-то внутри кольнул, шевельнув игольчатой мордой, застарелый ужас. Вцепившись в куртку Джейса, изо всех сил упираюсь пятками в пол, и это приводит брата в ярость.

— Роксана! — рявкает, сверкая глазами.

— Подождите! Стойте!

Приходится приложить дюжину усилий, чтобы остановить заведенного Джейса. Присцилла помогает, повиснув с другой стороны.

— Что вы делаете?! — психует.

— Подожди немного! Доверься, ладно?

Отпускаю брата и жестом прошу оставаться на месте. Разворачиваюсь к бункеру, откуда стремительно вылетели, и замираю, обращаясь в слух. Скрежет арматуры и жалобные стоны приближаются, догоняя.

— Фобос!

Наклоняюсь вперед, чтобы лучше слышать. Пальцы сами нащупывают холодную рукоять вальтера. Снимаю с предохранителя: короткий щелчок похож на выстрел в повисшем напряженном молчании в ожидании ответа.

— Фоб, это ты?

— Рокси…пожалуйста…

Рука, покрытая кровоточащими порезами, показывается из бункера. Затем с противным лязгом появляется арматура, зажатая в ободранном кулаке. Пепельный ежик волос, окропленных красным, изуродованное лицо и те самые ярко-серые глаза. Встречаемся взглядами. Вальтер молниеносно находит цель, готовый стрелять на поражение. За спиной слышу поддерживающие щелчки. Потрескавшиеся губы едва заметно приоткрываются, выпуская болезненный стон вперемешку со словами:

— Это я. Это я. Я. Это…

Фобос не договаривает и падает на колени, опираясь на арматуру. Вода смыкается вокруг шеи, и он запрокидывает голову, чтобы не захлебнуться. Инстинктивно бросаюсь к другу, но Джейс не позволяет приблизиться. Словно черт из табакерки появляется передо мной, ограждая от