в тайне соорудить костер и торжественно избавиться от последнего, что напоминало о тирании, царившей в доме долгие годы. Причинять новую боль Джейсу не хотела, поэтому пришлось настоять, чтобы Крис не влезал. Это было трудно, потому что на тот момент братья уже были в ссоре и не разговаривали, и Крису очень хотелось насолить. Потом, спустя год после смерти отца, Джейс куда-то отнес вещи. Думала, избавился от всего, но куртку, как оказалось, сохранил.

— О чем думаешь с таким умным видом? — Джейс закидывает руку мне на плечо, самодовольство ухмыляясь.

— Вспомнила, как отец сжёг мамины вещи, — глухо отзываюсь, все ещё перебирая воспоминания. — Тебе сильно влетело, прости.

— За что? — удивляется.

— Мы не вмешались.

— Рокси, тебе было пять лет, а Крису семь. Как вы могли вмешаться? — Джейс снисходительно смотрит сверху-вниз.

— Не знаю. Но я ненавижу его до сих пор, — прикусываю язык.

Брат не любит, когда поминаем отца недобрым словом. Немного молчит, потом вздыхает, выпуская струйку пара.

— Ты не помнишь, каким он был. Деметрий Лайонхарт, начальник отдела по борьбе с терроризмом, главнокомандующий специальными подразделениями, любящий муж и отец троих детей.

— Любящий? Серьёзно? — презрительно фыркаю.

— Он заплетал тебе волосы сам, пока были не такими длинными. — Джейс заправляет мне прядь за ухо. — Мама купила шёлковую ленту, и он научился вплетать в косу. Ты, наверное, не помнишь.

— Не помню.

— А твоя игрушечная собака… Как ее…

— Горчица, — хихикаю. — Казалось, это очень красивое слово, подходящее для имени игрушки.

— Точно! Он привез ее из-за границы. Можешь представить, как отец, все время такой важный, выбирал детскую игрушку? — Джейс улыбается, тоже предаваясь воспоминаниям. — Он любил тебя.

— Думала, это мама подарила.

— Ну, теперь знаешь.

— Но это так мало! — хлопаю длинными рукавами. — Этого недостаточно, чтобы любить его, понимаешь? Только тот случай, когда он избил тебя, перечёркивает ленты и эту собаку дурацкую, а такое происходило постоянно! Даже если бы подарил всех плюшевых собак в мире, он не достоин и тени любви к тебе и Крису.

Джейс не стал спорить, уйдя в собственные воспоминания об отце. Удивительно, ему влетало больше всех, но брат все равно сохранил теплые чувства к человеку, терроризировавшему нас. Молчим пару минут.

— Но куртка классная! — блаженно закрываю глаза, щекой потираясь о ворот с меховым подкладом. Конечно, мех мокрый насквозь, однако куртка брата теплее, чем моя на синтепоне. — Греет. Ещё минутку поношу и отдам.

— Не надо, мне нормально, — Джейс отмахивается.

— Возражения не принимаются. Я не дам тебе мёрзнуть.

— Как скажешь.

— Лишь бы поспорить! — смеюсь.

Освещение начинает мигать. Ярко вспыхнув, лампы тухнут, оставляя нас в аварийном свете. Паника внутри усиливается, но пока получается держать в узде. Машинально наглаживаю рукоять вальтера, потом нащупываю в кармане магазин к нему. Пальцами добираюсь до ножа, заткнутого за пояс. Это немного успокаивает. Свернув по коридору, упираемся в следующий бункер.

Помимо пестрящей красной тройки имеется название, блестящее флуоресцентным сиянием.

«Ферма тел. Вход без спецодежды воспрещен.»

Нездоровое любопытство, которое прогрессировало по мере того, как забирались глубже в недра лепрозория, дает о себе знать, затрепетав в груди. Начинаю задумываться о профпригодности, перебирая в уме имена психологов из Реверса, к которым следует записаться после задания. Но Джейс тоже издает непонятный звук, который принимаю за воодушевление, и терзания отступают в сторону. Брат первый входит внутрь, я юркаю следом.

Сразу за дверями — тамбур. Вдоль центральной стены располагаются пронумерованные металлические шкафчики для личных вещей. Справа за потрескавшимся стеклом висят комбинезоны и респираторы. В углу притаилась раковина, покрытая грязно-желтым налетом, и осколок разбитого зеркала в деревянной раме. Украдкой заглядываю в отражающую поверхность и разочарованно вздыхаю. Мокрые длинные волосы спутались и висят паклями, ссадина на лбу, затянувшаяся коричневой коркой, лиловый синяк на скуле и разбитая губа. Одежда, найденная в квартире Картрайта Белла, покрыта кровью и грязью. Боюсь представить, чем сейчас пахну. Джейс тоже заглядывает в зеркало, отодвинув меня в бок.

— О! Думал, будет хуже, — с наигранным самолюбованием взъерошивает волосы.

— Невозможный! — закатываю глаза.

Продолжая отпускать ядовитые шуточки, выходим из тамбура. Первая замечаю, что что-то не так.

— Чувствуешь? — топаю ботинком. — Здесь под ногами металл.

— Наверное, мы на смотровой площадке.

Поднимаю взгляд и не вижу ничего, кроме огромного пустого затопленного помещения. На другом конце горят красные огни над выходом, а под потолком тухло светятся квадратные лампы, остывая после замыкания. Издалека кажется, будто дверь парит над поверхностью воды, но после недолгих вычислений соображаю, что помещение имеет углубление, отсюда потребность в смотровой площадке. Ферма тел не оправдывает ожиданий, и я скептически хмыкаю.

— И все?

— А чего ты ждала? — удивляется Джейс.

— Ну, не знаю. Тела?

— Не будь занудой. Ферма затоплена, а внизу, будь уверена, все как по заказу.

— Наверное, есть другой проход. — Прощупываю пол ботинком и с горечью осознаю, что трусливо пытаюсь избежать вояжа по Ферме вслепую.

Перспектива совсем не прельщает.

— Почему так думаешь?

— Фобос в таком состоянии смог бы преодолеть этот путь, не видя, куда наступает?

— Рокс, он Гарпия, а не дохлый бобер, — Джейс фыркает. — Ты меня поражаешь.

Суживаю глаза.

— Хорошо, но зачем такая неудобная планировка? Картрайт, чтобы попасть в Птичник, должен последовательно пройти через Зверинец, камеры Багрового папоротника и Ферму тел? Наверняка, есть другой ход.

— Да. Лифт, в шахту которого упал Фобос. Он доставлял персонал прямиком до Птичника. Ты видела схему своими глазами, нет никакого другого прохода.

Вздыхаю.

— Ладно, наверное, ты прав.

— К тому же, Папоротник и Ферма тесно связаны. — После вопросительного взгляда, Джейс добавляет: — Наверняка тех, кто умирал от вакцины, изучали на Ферме, поэтом между ними прямой ход.

— Хорошо, все, я поняла! Другого пути нет, идем на ощупь! — агрессивно всплескиваю руками.

— Просто держись рядом, идет? — Джейс снисходительно похлопывает меня по спине.

Издаю возмущенное шипение, прежде чем последовать за братом вдоль стены. Путь неблизкий, по самым скромным подсчетам расстояние до выхода с Фермы составляет метров пятьсот, а мы чертовски медленно продвигаемся, изучая каждый сантиметр под ногами. Теперь понимаю, для чего Фобосу нужна была арматура. Когда напряжение становится невыносимым, начинаю приставать к Джейсу с вопросами.

— Как думаешь, здесь глубоко?

— Не знаю.

— Эта Ферма намного больше, чем в Реверсе. Значит, трупов тоже больше?

— Не знаю, Рокси.

— А как так вышло, что за двадцать лет ни один зараженный не попался охране Периметра?

— Я не знаю! — Джейс раздраженно рявкает и оборачивается. — Что за странные вопросы?

— Не знаю, — шмыгаю носом. — Но правда странно, не находишь?

— С чего взяла, что не попадался? Периметр контролируют не просто так, и если раньше можно