Мы обязательно это сделаем. И очень скоро. – Зимин поднялся. – Никуда не уходите, будьте рядом. Распоряжения я отдам, вас с этой минуты зачисляю в экипаж! Это понятно?

Ребятам оставалось только подняться на ноги и дружно ответить:

– Так точно, ваше высокоблагородие!

– Обращаться ко мне кратко – командир.

– Есть, командир!

– Так-то лучше. А пока отдыхайте, вот, поешьте шоколада, – и перед тем как уйти, он вложил в руки ребятам две завернутые в золотистую фольгу ароматные плитки.

– Вот тебе повезло, Марик, какой у тебя дядька! Настоящий капитан! И крестный у тебя здоровский!

– Это да… а кроме того, еще и брат. Ты ведь мне брат?

– Конечно! – едва не кинулся ему на шею Витька.

Скоро над ними замигала красная лампа, давая понять, что пассажирам, во избежание неприятностей, следовало бы пристегнуться. Защелкнув замки, ребята весело переглянулись и устроились поудобнее. Впереди их ждала новая жизнь, возможно, полная опасностей, но также приключений и возможностей.

Так уж повелось исстари, что во время ведения боевых действий вся власть переходит к военным. А уж здесь, на дальних рубежах огромной империи, где никогда не прекращали греметь выстрелы, она им принадлежала практически постоянно и безраздельно. Военную форму носил наместник, а также судьи, прокуроры, представители местных властей и даже маньчжурский и чосонский монархи числились кадровыми офицерами русской армии.

И поскольку верховная власть замыкалась на них, многие гражданские и имущественные споры решали тоже люди с черными орлами на эполетах. В данном случае это был командующий Третьим воздушным флотом адмирал Вадим Степанович Макаров. Довольно молодой, ему лишь недавно исполнилось пятьдесят, сын прославленного флотоводца, он, будучи одаренным, и сам сделал отличную карьеру в авиации, слывя одним из главных знатоков новейших систем вооружения и активно добиваясь их внедрения на все корабли ВВФ.

Сегодня его благосклонному вниманию было представлено дело о признании считавшегося до сих пор пропавшим без вести господина Мартемьяна Андреевича Колычева – сына безвременно погибшего отставного капитана второго ранга.

Представителем молодого человека был другой отставник, давний друг погибшего – Владимир Васильевич Зимин – широко известный в здешних краях одаренный-ас, рейдер-арматор и коммерсант.

– Так вы утверждаете, что присутствующий здесь молодой человек является сыном и законным наследником покойного Колычева? – задал вопрос военный прокурор генерал-майор юстиции Караваев-Пенский.

– Именно так, – уверенно кивнул приватир, нарядившийся ради такого случая в парадную форму со всеми орденами. – Утверждаю!

– Но как случилось, что ребенок, принадлежащий к такой семье, потерялся?

Голос представителя закона остался ровным, но само ударение на слове «такой» ясно указывало степень недоверия государева слуги ко всей этой истории, достойной дамского романа, а не судебного разбирательства.

– Это произошло, – ничуть не смутился адвокат истца – известный сеульский предприниматель господин Беньямин, – во время прошлого нападения японцев на столицу королевства Чосон. Дом, где проживали Колычевы, оказался разбомблен, а ребенка спасли неравнодушные люди, не знавшие о его происхождении.

– И вы, конечно, можете их представить высокому суду?

– Разумеется, – скривил губы в усмешке Семен Наумович, бывший за исключением зрителей единственным статским в этом зале, и обратился к командующему: – Ваше высокопревосходительство, я прошу выслушать показания отставного боцмана с воздушного фрегата «Паллада» Игната Вахрамеева.

– Это было бы любопытно, – благосклонно кивнул адмирал.

Бывшего абордажника, а нынешнего смотрителя маяка мало что могло смутить, но присутствие высокого начальства было одним из таких факторов. Но все же Игнат держался образцово. Преданно ел глазами командующего, твердо отвечал на поставленные вопросы, а глядя на его прямую и бесхитростную фигуру, только самый отъявленный смутьян или нигилист мог засомневаться в словах этого заслуженного нижнего чина.

– Так уж случилось, ваше высокопревосходительство, – твердо заявил старый служака. – Мальца я, то есть Мартемьяна, в охапку схватил, да на корабль. А времени разбираться, кто он да какого звания, уж простите великодушно, не было!

– Вольно, боцман! – покровительственно усмехнулся командующий и обратился к прокурору: – Продолжайте!

– Кто-нибудь еще может свидетельствовать в пользу истца? – осведомился Караваев-Пенский.

– Конечно. Мы просим выслушать показания капитана первого ранга Матвеева.

– Он тоже принимал участие в спасении ребенка? – приподнял бровь прокурор.

– К несчастью, нет, – смерил чернильную душу презрительным взглядом командир «Варяга». – Но я знаком с молодым человеком и видел его в деле. Кроме того, я имел честь знать его отца – Андрея Николаевича, и могу свидетельствовать об их крайнем сходстве.

– Ах, ваше высокоблагородие, – снисходительно усмехнулся прокурор, – если бы такие сложные вещи, как признание отцовства и право наследования, можно было решать на основании внешнего сходства…

– Разве я хоть слово сказал о внешности? – решительно перебил его офицер. – Хотя последнее тоже наличествует, я подразумевал, прежде всего, почти идеально точное совпадение аур. Но, боюсь, что не смогу объяснить, в чем оно заключается, лицу, лишенному дара!

– Гхм, – покраснел от злости прокурор, не принадлежавший к этой категории служилых людей Российской империи.

– В самом деле, Леонтий Бенедиктович, – с сочувственным презрением в голосе поддержал каперанга Макаров. – Этого и впрямь не объяснить, но феномен такой действительно имеется.

Злые языки говорили, что командующий флотом хоть и являлся одаренным, но ни особыми силами, ни боевыми талантами не отличался и чужие ауры видел весьма смутно. Карьеру он делал при штабе в комитете по вооружениям и, надо сказать, в этом смысле был более чем одарен, но спорить с ним, естественно, никто не решился.

– В таком случае, ваше высокопревосходительство, я не вижу препятствий для признания молодого человека членом семьи Колычевых, а также его безусловных прав на наследство.

– А что, большое наследство? – оживился адмирал.

– Кое-что есть, – скривил недовольную гримасу прокурор, не любивший, когда его щелкают по носу.

Вообще, весь ход разбирательства и окончательное решение были известны заранее, а нынешнее заседание должно было всего лишь оформить все это юридически, да еще немного развлечь командующего и присутствующих в зале дам. Единственное, что не было предусмотрено регламентом, так это резкий ответ Матвеева и хамское замечание Макарова, но тут уж приходилось терпеть.

– Вас не затруднит перечислить? – обратился он к адвокату истца.

– Нисколько, – немного карикатурно поклонился в ответ Беньямин и, ловко выхватив левой рукой листок из папки с материалами, принялся зачитывать список, внезапно оказавшийся достаточно внушительным. Там была пара доходных домов во Владивостоке. Акции нескольких известных на