вот предстать перед трибуналом, да еще в качестве обвиняемого… нет уж, увольте!

– В таком случае, Владимир Васильевич, надо еще раз сходить к снабженцам.

– Да сколько можно-то?!

– Просто на этот раз возьмите меня с собой, – настойчиво предложил Мартемьян своему командиру. – Нет-нет, не в кабинет, я просто в коридорчике посижу.

Интендантская служба флота, как водится, располагалась поблизости от штаба, но в гораздо менее презентабельном здании. Кабинеты там были поскромнее, обстановка куда менее роскошная, но эта показная скромность не должна никого обманывать. Именно в этих затхлых водах и водились самые опасные и прожорливые хищники, каких только знало пронзительно синее небо Дальнего Востока. Сами они, конечно, летали редко, но без их одобрения не мог полететь вообще никто.

И именно сюда и отправились сразу после судебного разбирательства Зимин с Мартом, теперь уже официально ставшим Колычевым.

Сам молодой человек, как и собирался, скромно присел на узенькую скамеечку в коридоре, а его опекун, стукнув для приличия костяшками пальцев по двери, вошел внутрь.

– Здравия желаю, Николай Константинович, – поприветствовал он хозяина кабинета – полковника Корпуса корабельных инженеров Арцеулова.

– Добрый день, – страдальчески поморщился интендант. – Я полагал, что вы сегодня заняты судебным разбирательством…

– Благодарю за участие, господин полковник, но оное только что благополучно завершилось.

– Поздравляю, – кисло улыбнулся начальник отдела снабжения механических мастерских флота, чье отношение ко всему этому делу никак нельзя было назвать «участием».

– Душевно благодарю! Однако я к вам по другому делу.

– И по какому же? – не проявил ни малейшего интереса Арцеулов.

– Видите ли, – вздохнул Зимин. – Как вам, вероятно, известно, на заседании председательствовал лично его высокопревосходительство…

– Известно.

– Так вот, когда все юридические дела получили разрешение, Вадим Степанович задал мне один вопрос, от которого мне некоторым образом до сих пор немного не по себе.

– Неужели? – в голосе полковника явно послышался скепсис.

– Именно. Ведь он спросил меня, как скоро будет починен «Буран»?

– И что же? – насторожился интендант.

– Мне показалось неудобным сказать ему, что ремонт сорвался из-за саботажа его нерадивых подчиненных.

– Что вы имеете в виду?

– А вот этот документ, на котором командующий флотом лично поставил визу. Сами понимаете: время военное, сейчас всякая боевая единица на счету.

– Ваш «Буран» – корабль частный!

– Несомненно, но если его сожгут или, хуже того, – захватят, как вы думаете, кого назначат крайним?

– Уж точно не меня!

– Я бы на вашем месте не был столь уверен. Ведь это именно вы проигнорировали прямой приказ Макарова!

– Я?!

– Ну а кто же? Командующий подписал, генерал Гаупт тоже, а вот на вас дело застопорилось. Понимаете, чем все может кончиться?

– Не пугайте меня, Владимир Васильевич. Ну нет у меня моторов! – почти взмолился полковник. – Высокому начальству легко распоряжаться, а у меня фондов нет!

Пока интендант говорил, на его лице несколько раз сменилось выражение. Сначала это была холодная вежливость, потом проскользнула легкая озабоченность, под конец едва не перешедшая в панику.

– А если я найду? – вкрадчиво поинтересовался Зимин.

– С легким сердцем и большой радостью отдам его вам, – от души сказал начальник отдела снабжения механических мастерских флота, мысленно добавив: «Лишь бы от тебя избавиться, заноза!»

– Ловлю вас на слове, Николай Константинович. А теперь ответьте на один вопрос: когда вы ожидаете прихода нового двигателя для корвета «Звенящий» кавторанга Осипова?

– Ах вот вы что задумали! – возмутился Арцеулов. – Ну, знаете ли…

– Вы так и не обозначили срок.

– Господи боже, да кто ж вам точно скажет-то! Вы, господин Зимин, право же, будто не знаете наших порядков. Бумага едет – когда-то будет! Ну и мотор примерно в тот же срок… Ожидаем в течение недели, а там, как кривая вывезет!

– Иначе говоря, поставка будет самое раннее через семь дней?

– Да, – нехотя признал инженер. – Но это не значит…

– Постойте, любезнейший Николай Константинович. Выслушайте меня до конца. А после уже принимайте решение. Напомню вам лишь о приказе самого Вадима Степановича! Итак, я предлагаю выделить мне необходимый для «Бурана» мотор сроком на одни сутки. Вы даете «техничку», мы летим на точку, перекидываем движок и немедленно стартуем прямиком к вам. Мои люди с небольшой помощью ваших специалистов справятся с этой работой за пару часов. Плюс перелеты – за ночь управиться должны. Никто ничего и не поймет. А маршевый с корвета вы можете снять под предлогом ремонтных работ.

– А если вы, пардон, не вернетесь?

– А если вас за саботаж от должности отрешат?

– Я вас умоляю! – всплеснул руками оскорбленный в лучших чувствах интендант. – Вы, верно, думаете, что мое кресло медом намазано? Так нет же, дражайший Владимир Васильевич! Хлопот много, начальства еще больше, и как дело ни поверни – всегда мы виноваты! Да-с!

– Ах, как я вам сочувствую…

– Издеваетесь? Ладно, черт с вами, Зимин. Определенная логика в вашем предложении есть. Движок свой ресурс почти выработал, все одно под замену пойдет… Эх, где наша не пропадала! Возьму грех на душу Только одно условие!

– Хоть звезду с неба!

– Обойдемся без ночных светил, – прикусил нижнюю губу полковник. – Значит так, как только установите двигатель, сразу же отправляйтесь в Порт-Артур.

– Екскьюзе муа, но пуркуа и але?[70]

– Видите ли, дорогой мой Владимир Васильевич. Здесь, в Пхеньяне, вблизи неприятеля, ремонт затянется надолго. Опять же, поставки сюда доходят в последнюю очередь, а там – главная база Третьего флота и верфи.

– Благодарю… Но все же я не хотел бы оказаться так далеко от поля боя…

– Ну, не упрямьтесь, Владимир Васильевич. Соглашайтесь. Вам же будет лучше. Самое большее – два часа, и вы вдали от войны, на Ляодуне. Там сразу же снимете мотор, и мы в расчете.

– Когда мы сможем вылететь?

– Сегодня же ночью. Обстоятельства и приказ адмирала Макарова не терпят отлагательств! – решительно заявил интендант и, черкнув несколько слов на наряде, протянул его просителю. – Вот, держите. Отправляйтесь и ни о чем не беспокойтесь.

– Но как же я верну вам двигатель?

– Боже, какие пустяки! Мотор по документам отправится по железной дороге в Дальний, и вся недолга…

– Покорно благодарю!

– Что вы, что вы,