— Жарко! — бросил я старику глухим от застегнутых нащечников голосом, потом подошел к внешнему парапету.

Я облокотился на согретый солнцем камень, и все открывшееся моему взору на севере выглядело так, как мне помнилось. Под стеной проходил полный вонючей жижи ров с перекинутым через него каменным мостом. За мостом собралась небольшая толпа. То были купцы с севера с обозами из вьючных лошадей, крестьяне, везущие на городской рынок яйца и овощи. Путь в город им был перекрыт, но и уходить они не спешили. Вдоль дороги тянулись бедные лачуги, вторгаясь на покрытое порыжевшей травой пастбище. Далее раскинулось кладбище, за ним начинался лес, одетый в пышную летнюю зелень. Лес также рос у подножия холма с лысой вершиной. Деревни, лежащие дальше за лесом к западу, выдавали дымки. Ребенок гнал через пастбище стадо гусей, и мне показалось, что я слышу, как он поет, но, конечно, то было только в моем воображении. Заметив мое появление на стене, какой-то из купцов потребовал, чтобы его караван впустили в город, но я не обратил на него внимания, продолжая вглядываться в затянутую знойным маревом даль. И я увидел их — всадников в тени деревьев, десятки всадников.

— Мереваль? — предположил Финан.

— Надеюсь, что это Этельстан, — с чувством сказал я, хотя кто бы ни были эти всадники, они просто наблюдали.

— Отворите вы наконец эти чертовы ворота? — громко негодовал Бритвульф внизу.

— Здесь двадцать восемь, — сообщил Финан все так же вполголоса. Он имел в виду, что на парапете над воротами находятся двадцать восемь человек, половина из которых толпилась на полукружьях бастионов-близнецов, выдававшихся к краю рва. Я кивнул.

Витгар и его люди добрались до парапета с противоположной от ворот стороны. Старший из караульных посмотрел на них, нахмурился, потом повернулся ко мне и заметил Иммара со свернутым знаменем.

— Зачем тебе флаг? — спросил он.

— Так вы откроете ворота? — орал Бритвульф.

— Парень, покажи мне знамя!

Я повернулся и протянул руку к Иммару.

— Дай сюда, — велел я.

Я взял древко и развернул стяг примерно на фут, потом швырнул к ногам старика.

— Сам смотри, — заявил я. — Тут дракон Уэссекса.

И так оно и будет, подумал я, если боги не оставят меня сегодня. Человек наклонился, чтобы поднять древко, и я шагнул к нему.

Финан положил руку мне на плечо.

— Господин, ты еще недостаточно быстр, — произнес он очень тихо. — Дозволь мне.

Не снимая своей руки с моей, он смотрел, как старик поднимает знамя и разворачивает его. Все караульные наблюдали, как появляются когтистые лапы. Старик снова потянул за полотнище, и показалась молния в цепкой драконьей хватке. Затем Финан сделал шаг.

И началось.

Финан был самым быстрым человеком, которого мне доводилось видеть в бою. Худощавый, гибкий, он двигался с кошачьим проворством. Бесчисленные часы я практиковался с ним во владении мечом и вынужден признать, что он убил бы меня в девяти схватках из десяти. Так что у старика не было шансов. Он удивленно вытаращился, когда Финан подошел к нему. Похититель Душ уже покинул ножны, но ирландец просто пнул противника под подбородок, отчего голова откинулась назад, потом полоснул мечом с такой силой, что старик повалился набок, а фонтан крови из рассеченного горла хлынул поверх внутреннего парапета. Финан уже устремился на защитников бастиона. Те были готовы к нападению ничуть не больше, чем их командир, жизнь которого утекала на флаг Этельстана. Они еще только опускали копья, а Финан уже напал. Мой взятый взаймы меч лишь наполовину вышел из ножен, а Похититель Душ уже вонзился в первого из противников и пошел вбок, вспарывая ему живот.

— Открыть ворота! — гаркнул я. — Открывайте их!

Я рывком перебросил из-за плеча щит. Витгар повел атаку с дальней стороны ворот. Схватка началась так стремительно и неожиданно, что наши враги до сих пор пребывали в замешательстве. Их начальник погиб, на них же вдруг обрушились мечи и тяжелая секира Фолькбальда. Хулберт и его мерсийцы развивали атаку на запад, оттесняя защитников стены прочь от ворот, я же тем временем примкнул к Финану, очищая бастионы и боевую площадку над аркой. Дрались мы отчаянно. Нам удалось пересечь занятый неприятелем город, добраться незамеченными до ворот. Теперь нас окружали враги, и единственная наша надежда выжить состояла в том, чтобы убивать.

На войне есть место жалости. Умирающий мальчишка, выпотрошенный, как рыба, и зовущий мамочку, вызывает жалость, пусть за мгновение до того он выкрикивал проклятия и пытался убить меня. Взятый взаймы меч и не мог сравниться со Вздохом Змея, но достаточно легко пробил кольчугу и кожаную поддевку юнца, а призывы к мамочке оборвал укол сверху вниз через левый глаз. Рядом со мной Финан, выкрикивающий что-то по-ирландски, сразил двоих, и клинок его обагрился до самой рукояти. Гербрухт, с кличем на родном фризском, крушил секирой защитников, не имевших времени даже расхватать щиты. Мы оттеснили западных саксов в полукружья бастионов, и они взмолились о пощаде. Некоторые не успели даже вытащить мечи, а копейщики из-за скученности не могли опустить копья.

— Бросайте оружие! — взревел я. — И прыгайте в ров!

Для нас было важно только очистить площадку над воротами. Витгар со своими мерсийцами истреблял врагов на восточной от арки стороне, и его меч Расчленитель был таким же красным, как Похититель Душ Финана. Я сбежал по ступенькам и увидел, как парни Румвальда вытесняют смешавшихся восточных англов из-под арки, но Бритвульф, сидя на коне, перепуганном и вращающем глазами, по-прежнему стоит перед запертыми воротами. Один брус уже сбросили с железных скоб, но второй был тяжелым и находился высоко.

— Живее! — рявкнул я.

Четыре человека, используя древки копий, подтолкнули брус. Тот с грохотом упал, заставив коня Бритвульфа попятиться, потом громадные створки отворились со скрипом петель.

— Пошел! — закричал я. — Пошел!

Бритвульф ударил скакуна по бокам пятками, и тот промчался по мосту. Собравшийся с той стороны народ бросился врассыпную.

Румвальд перегородил дорогу «стеной щитов». Позади нее валялись тела: некоторые еще шевелились, большинство лежали неподвижно в лужах крови. Отец Ода кричал, убеждая восточных англов, что их война окончена, что Всемогущий Бог посылает короля Этельстана, чтобы даровать мир и изобилие. Предоставив ему вещать, я вернулся на площадку, откуда перепуганные и обезоруженные западные саксы прыгали с высокого бастиона в наполненный смрадной жижей ров.

— Даже если не захлебнутся, то умрут от вони, — заметил Финан.

— Надо перегородить парапет баррикадой, — сказал я. — С обеих сторон.

— Сделаем, — пообещал ирландец.

Мы захватили бастионы-близнецы и боевую площадку над аркой между ними. Люди Румвальда, колотя мечами по щитам, оттесняли многочисленную толпу восточных англов, не горевших желанием сражаться, но равно не спешивших и складывать оружие. Я понимал, что нас скоро атакуют, и непосредственная угроза исходила от воинов, размещавшихся на стенах по обе стороны от ворот. До поры, ошеломленные нашим внезапным нападением, они пятились, но другие уже бежали по стенам с намерением отбить ворота.