Надо сказать, что пока Егорка окучивал Бориса, меня дома не было. По вполне понятным причинам, поскольку мою физиономию студент уже видел, когда я приходил в поисках Жени. Потому светиться было пока рановато. Что же касается заказа, то программа была действительно необходима. Но мы с Егором засомневались. Не выйдет ли так, что Борис под коньячным парами наобещал, да не выполнит? Оставалось только ждать.

На удивление, друг Лиды не подвел. Действительно в течение недели буквально состряпал программу, и хотя та была не без мелких недочетов, в целом работала исправно. За это Борис был щедро вознагражден (часть денег дал шеф, большую мы добавили сами) и помчался в ювелирный магазин покупать своей будущей невесте колечко с брюликом. «Счастья полные штаны», – так описал его внешний вид Егорка.

Ещё через пару дней в очередном разговоре с Женей я узнал, что Борис сделал Лиде предложение, и та согласилась. Свадьбу назначили на август следующего года. Для нас с Егором это означало второй этап «укрощения строптивой». Первым было знакомство с Борисом и его «приманивание», как это назвал мой друг. Он на следующий день позвонил нашему самоучке-программисту, якобы для внесения корректив в его «детище». Заодно «совершенно случайно» (снова) узнал о помолвке. Пригласил опять к нам отметить это дело в дружной  мужской компании.

Когда Борис пришел, Егорка представил ему… меня. Студент очень удивился. Мой же любимый сделал вид, что даже не подозревал о нашем шапочном знакомстве. Впрочем, дальше стало проще: обсудив, как улучшить программу, мы перешли к главной части Марлезонского балета: пьянству. Пили за нас, за вас и за спецназ, на северное сияние и мир во всём мире. Короче, нагрузились основательно.

Тогда-то Егорка и признался Борису, что мы не просто друзья, а гей-пара, и что Женя – от нас беременна. Да-да, именно так мой друг студенту и сообщил. У того глазоньки полезли на влажный от пота лобик, но он постарался переварить эту информацию без гомофобных истерик. Получилось. И после Егор продолжил наступление. Объяснил, что мы очень хотим сделать Женю частью нашей необычной семьи. Чтобы у неё была возможность спокойно, в достатке растить малыша, тем более что он – «Мишин сын», – так гордо обозначил Егорка ещё не родившееся дитя, от чего мне стало особенно приятно.

– А что же вы от меня хотите? – спросил Борис.

– Чтобы ты с Лидой встретился с нами, и мы бы ей все объяснили. Конечно, у Жени есть право подумать. Только ей скоро рожать, надо к этому времени квартиру подготовить, детскую оборудовать. И чем раньше, тем лучше, – сказал я. – Но Лида пока занята одним тобой, ей не до нас и даже не до Жени.

– Я понял, – нетрезво ответил Борис. – Я ей всё скажу, и мы встретимся.

Домой нашего гостя пришлось провожать на такси, только отправился он не к своим родителям, побоявшись предстать перед ними в таком виде, а к Лиде в общежитие. Чтобы лишний раз не светиться, я оставил студента у двери, постучал в неё и удрал по коридору. Позади услышал, как комната открылась и женский голос вскрикнул: «Боречка! Где же ты так нахрюкался, милый мой!» «Значит, примут, как родного», – подумал я с улыбкой и вернулся домой.

Я не ожидал, что всё так хорошо получится. Борис прекрасно справился с психологической обработкой Лиды. Настолько, что буквально через пару дней мы с Егоркой были официально приглашены в ресторан. Обсудить судьбу нашей общей подруги, Жени. Правда, это получилось в некотором смысле сепаратные переговоры. То есть сама виновница торжества ничего не узнала, какие хитрости мы плетём за её спиной. Ну а, с другой стороны, мы ведь не пакости какие-то задумывали, а решали, как сделать для неё лучше.

Правда, если Борис оказался слабым звеном, то Лида с самого начала заняла упорную оборону. Первое, что она спросила нас с Егором:

– Вот вы – гей-пара. Для чего вам ребенок? – при этом смотрела на нас прищурившись и с огромным недоверием, словно мы чем-то провинились перед обществом. Да и вообще, во взгляде девушки читалось: «Уж не извращенцы ли вы, ребята?» Первым ответил я. Сказал, что родился и вырос в деревне. Но у меня в сознательном возрасте никогда не было нормальной, полноценной семьи. Я – сирота, которого воспитывала тётка. Ей за это моя признательность и любовь, но… хочу сам стать родителем. И никуда не пропадать, быть рядом со своим сыном или дочкой. Егор, когда до него дошла очередь, сказал:

– Знаешь, Лида, я просто хочу семью. Дружную, любящую. Больше ничего.

Девушка нас внимательно слушала, не перебивала.

– Но вы же понимаете, что вам обоим не светит стать полноценной семьей? То есть по закону. У нас ведь не женят. Или вы собрались эмигрировать в Европу, а там брак оформлять?

Мы с Егором переглянулись и рассмеялись.

– Где мы, а где Европа! – ответил я с улыбкой. – Нет, никуда мы не хотим. Нам и здесь хорошо. А если с нами будут ещё Женя с малышом, так и просто прекрасно.

– Не будут! – неожиданно рядом раздался громкий мужской голос. Мы вздрогнули и повернулись в ту сторону, откуда прозвучал. Он принадлежал мужчине лет примерно пятидесяти, просто, но чисто и аккуратно одетому.

– Не будут они с вами! Только через мой труп! – жёстко повторил он, сжимая кулаки. Подошел к нашему столику и, проводя яростным взглядом по нашим лицам, сказал. – Меня зовут Сергей Вячеславович Журавлёв, и я – отец Евгении. И если вы, – два пидораса, ещё хотя бы раз приблизитесь к моей дочери, я вас обоих посажу надолго. Повод придумаю. И мне наплевать, кто вы такие и чем занимаетесь. Моя дочь и мой внук ничего общего с вами, погаными гомосеками, иметь не будут. Ясно?!

Мы ничего не успели даже ответить. Так и остались сидеть с распахнутыми глазами, пока мужчина резко развернулся и зашагал прочь, провожаемый не только нашими пораженными взглядами, но и посетителей кафе. У выхода его поджидал охранник. Он думал было вывести скандального гражданина, однако тот опередил и покинул заведение.

– Что это было? – спросил я, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Странно. Отец Жени… – задумчиво произнесла Лида. – После того, как они поступили с Женей, вообще непонятно, с чего у них вдруг проснулся такой интерес к ней! Да ведь ещё она заставила их крупно раскошелиться.

– Зачем? – спросил Егор.

– Моральная компенсация. Они же её выкинули из дома. Фактически, обрекли на верную смерть. Если бы не я… Но откуда они узнали про её беременность?!

– Это я им сообщил, – вдруг послышался голос Бориса.

– Ты-ы-ы-ы?! – повернулась к нему Лида всем корпусом, хотя сидела рядом. – Зачем ты это сделал?!

– Они имеют право знать, ведь родители все-таки! – упрямо заявил парень.

– Ты… ты… дебил! Что ты наделал! Кто тебя просил?! – раскричалась Лида, вскакивая со стула.

– Лида, успокойся, – потребовал Борис. – Сядь и послушай.

– Послушать?! Да ты знаешь, как они с ней обошлись?!

– Я знаю, слышал.

– Что ты там слышал?! Да кто дал тебе такое право – вмешиваться?! Ты кто такой вообще?! – Лида истерично выкрикивала эти слова сверху вниз, и посетители кафе на этот раз уже не выдержали. К нам подошел официант и попросил вести себя потише.