Рейвен опустилась на пол, подтянула колени и уткнулась в них, покачиваясь.

— Пожалуйста, — прошептала она вслух. — Отпусти его.

Михаил боролся с собственной смертельной яростью, чтобы освободить человека от своего ментального нападения. Он с шумом несся по воздуху — идти по следу Рейвен было легко. Он едва осознавал, что слева, не отставая от него, мчался Грегори, что Эйдан и Байрон двигались чуть позади, а за ними, стараясь не отстать, — Эрик, Тьенн и еще несколько карпатцев. Но это не имело значения. Он столетиями охотился на вампиров и всегда чувствовал неотчетливый протест, может быть, даже жалость. Теперь этого не было.

Михаил наконец подавил в себе ярость, загнал ее глубоко внутрь, и она теперь бурлила в нем, подобно вулканической лаве, рвущейся наружу, чтобы взорваться огнедышащим вулканом. Если он позволит ей просочиться на свободу, об этом узнают земля, ветер и все звери в горах. Это станет предупреждением вампиру. Он не чувствовал боли и получил хорошее питание — Грегори проследил за этим лично. Комбинация их древней крови была могущественнее любой другой. Кровавое пятно просачивалось сквозь белые перья совы, в облике которой он перемещался. Инстинктивно Михаил развернулся и полетел по ветру, чтобы даже легчайший ветерок не донес до вампира его запах.

В ночи раздался крик, полный ужаса, и дьявольский, злорадный, торжествующий смех. Каждый карпатец почувствовал вибрацию жестокости, дисбаланс силы, круговорот жизни и смерти. Рейвен, наделенная психической чувствительностью, неожиданно для себя поняла, что ее сознание потянулось туда, где творилось насилие.

Отступи, Рейвен, приказал Михаил.

Она прижала ладони к вискам. Андре смеялся, слетая с ветки дерева на женщину, которая пыталась уползти. Тело поменьше лежало у подножия дерева, бледное и безжизненное, — там, где он его бросил. Женщина застонала, умоляя пощадить ее. Но вампир снова страшно рассмеялся и отшвырнул ее, чтобы заставить ползти к нему и повиноваться.

— Андре! Нет, не надо! — крикнула Рейвен, появляясь в дверях.

Она выбежала в ночь, сделав круг в поисках направления. Но тут на нее накатила очередная волна слабости, и она упала как подкошенная и осталась неподвижно лежать на траве.

Моник последовала за ней, опускаясь рядом на колени.

— Что случилось? Я знаю, вы не та, за кого вас принял мой муж. Я знаю, что вы пытаетесь спасти нас.

По лицу Рейвен побежали слезы.

— Он убил ребенка, он издевается над матерью. Он убьет и ее тоже. Я не могу спасти ее.

Рейвен постаралась успокоиться, а женщина положила ее голову к себе на колени.

Моник прикоснулась к кровоподтекам на горле Рейвен.

— Прошу прощения за то, что Александр сделал с вами. Он обезумел от ярости и страха за нас. Вы очень рисковали. Этот монстр мог убить вас.

Рейвен устало закрыла глаза.

— Он все еще может это сделать. Нам вряд ли удастся сбежать от него.

Ночь вокруг дышала жестокостью. Где-то далеко в лесу закричал от ярости зверь, упустивший жертву. Ухнула сова, зарычал волк.

Рейвен вцепилась в руку Моник, с облегчением почувствовав, что может шевелить ногами.

— Пошли. Нам нужно вернуться внутрь. По возможности молчите и не показывайтесь ему на глаза. Вернувшись, он будет сильно возбужден и непредсказуем.

Моник помогла Рейвен встать на ноги и обхватила ее за тонкую талию.

— Что вы сделали с Александром, когда он причинил вам боль?

Рейвен неохотно зашагала назад к каменному дому.

— Я ему ничего не сделала.

Она дотронулась до синяков на шее. Александр сделал только хуже. Андре не сможет не заметить эти отметины на ней.

— Вы чувствуете вещи, о которых мы не имеем понятия, — смущенно предположила Моник.

— Это не слишком приятный дар. Вампир сегодня ночью совершил убийство. Лишил жизни женщину и ребенка. Я заставила его уйти и тем самым обменяла их на наши жизни.

— Нет! — не согласилась Моник. — Вы не имеете никакого отношения к тому, что он сделал, как и мой муж не виноват в том, что этот монстр сделал со мной. Александр считает, что должен был найти способ защитить меня. Он никогда себя не простит. Не уподобляйтесь ему, Рейвен.

Стоя на каменной ступеньке, Рейвен осмотрела купающуюся в лунном свете землю. Подул ветер, и мерцающий серебром свет зловеще потемнел. Моник сделала резкий вдох, вцепилась в Рейвен и попыталась затащить ее в относительную безопасность дома. Красное пятно на луне становилось все больше, закрывая ее. Ветер донес тихий стон, он усиливался, пока не перешел в вой. Это волк поднял морду к окрашенной в кровавый цвет луне и предупреждающе завыл. К нему присоединился второй. Даже горы зловеще загрохотали.

Моник развернулась и побежала к мужу.

— Помолись вместе со мной, помолись. Рейвен закрыла дверь и прислонилась к ней спиной.

— Не впадай в отчаяние, Моник. У нас есть шанс, если мы сможем задержать его.

Александр бросил на нее взгляд, защищающим жестом обняв жену. Его рука опухла и воспалилась.

— Не слушай ее, Моник. Она едва не задушила меня, а перед этим отбросила к стене с нечеловеческой силой. Она — нежить.

Рейвен раздраженно закатила глаза.

— Я начинаю жалеть, что не обладаю той властью, которой вы меня наделили. Я бы нашла способ заставить вас замолчать.

— Он боится за нас, — примирительно сказала Моник. — Разве мы не можем снять с него цепи?

— Он попытается напасть на Андре сразу, как только он вернется. — Рейвен поморщилась в сторону Александра, не скрывая, что зла на него. — А это только подтолкнет вампира к убийству.

Она задрожала, уставившись воспаленными глазами на Моник.

— Он приближается. Сохраняйте спокойствие, что бы ни произошло. Не привлекайте его внимания.

Снаружи завыл ветер и с жутким звуком затих вдалеке. Повисла неестественная тишина. Рейвен могла расслышать биение собственного сердца. Но только она шагнула вперед, как дверь раскололась, разлетевшись в щепки. Свечи вспыхнули ярким пламенем, отбрасывая тени, причудливые и жуткие, и свет погас.

— Пойдем, Рейвен. Нам пора.

Андре щелкнул пальцами и протянул руку. Лицо вампира раскраснелось от только что выпитой крови. Глаза злобно светились, а рот изогнулся в жестокой усмешке.

Рейвен смотрела на Андре осуждающе.

— Почему ты пришел ко мне в таком виде? Скажи, что происходит.

Он начал двигаться с ужасающей скоростью, и лишь в последний момент Рейвен вспомнила, что тоже так может. Она ощутила на себе его горячее мерзкое дыхание, запах смерти, исходящий от него. Его острые как бритва когти вцепились ей в руку, когда она попробовала увернуться. Рейвен забилась в угол.