подаровала с писмецом сими словесы, аще болши денег понадобится, то указ дан чтоб ей дано было 50.000 фунтов денег на прокормление»[1707]. Британский историк Ч. Петри отмечал, что «даже детские игрушки для» принца Уэльского «не были забыты» французским королем[1708]. В выпуске «Курантов» за 18 января 1689 г. содержится информация о том, что французский монарх приказал своему министру финансов назначать пенсии всем якобитам-эмигрантам, прибывающим из Англии[1709].

Согласно современным данным, всего на содержание якобитского двора французская казна ежегодно тратила 600 тыс. ливров. Эмигрантский двор Якова II был более обеспеченным, пышным и влиятельным, чем дворы других изгнанных Стюартов или Бурбонов. Двор находившегося в 1650-е гг. в изгнании Карла II не имел постоянной резиденции и переезжал по Европе, а двор Джеймса Фрэнсиса Эдуарда Стюарта (сына Якова II, провозглашенного якобитами в 1701 г. британским монархом Яковом III) в Риме был намного скромнее. Людовик XIV ежегодно выплачивал Якову II на содержание его двора сумму, превышавшую более чем в три раза пенсию, назначенную в 1652 г. французским правительством Карлу II. В изгнании Яков II расположился в одном из старейших дворцов Франции, который был расположен вблизи Парижа и ранее служил резиденцией Людовика XIV. Для сравнения можно отметить, что Людовик XVIII, бежавший из Франции в 1791 г., жил в Англии в маленьком сельском доме, пока не приобрел на собственные средства замок Хартвелл[1710].

Герцог де Сен-Симон в своих мемуарах сообщал, что Яков II и королева Мария Моденская присутствовали на важнейших церемониях при дворе Людовика XIV. При этом изгнанному британскому монарху оказывались все возможные почести: во время торжественных обедов Яков II сидел справа от «короля-солнца», во время пребывания в Фонтенбло, где часто останавливался французский монарх, низложенному Стюарту предоставлялись покои королевы-матери, которые не дозволялось занимать более никому. Согласно сведениям того же источника, Людовик XIV информировал своего кузена о важнейших дипломатических шагах, предпринимаемых французским правительством[1711].

В то же время, отношения между Людовиком XIV и низложенным Стюартом были не столь гладкими, как это часто пытаются представить в историографии[1712]. В первые годы эмиграции основные трудности в деятельности Якова II и его окружения были вызваны сложными отношениями с французским правительством, на которые наложили отпечаток противоречия между Людовиком XIV и Яковом II еще в период, когда последний занимал престол Британии. В связи с этим представляется неслучайным тот факт, что в декабре 1688 г. Яков II первоначально планировал бежать в испанские Нидерланды. Лишь отказ испанского посла в Лондоне Педро де Ронквийо предоставить британскому монарху политическое убежище вынудил Якова II направиться в Париж.

Французское правительство пыталось полностью контролировать политическую деятельность якобитской эмиграции. Корреспонденция Сен-Жерменского двора находилась под контролем тайной службы Людовика XIV. На якобитскую печать во Франции была наложена строгая цензура. Несмотря на то, что вплоть до 1697 г. под личным командованием Якова II находилось около 19 тыс. эмигрировавших с Британских островов военных, на протяжении всего периода пребывания изгнанных Стюартов в Сен-Жермене по приказу Людовика XIV их дворец охраняли солдаты французской армии. Представителей эмигрантского правительства Якова II при иностранных дворах назначали министры Людовика XIV. Дипломатические агенты низложенного Стюарта были обязаны регулярно консультироваться с находившимися там послами (или посланниками) Франции. По мнению ряда историков, единственной причиной того, что Людовик XIV согласился принять Якова II и оказывать ему помощь, явилось затруднительное положение, в которое попала Франция, лишенная союзников, во время войны Аугсбургской лиги 1688–1697 гг.[1713]

Ситуация осложнялась тем, что при французском дворе существовала влиятельная антиякобитская партия, в которую входили видные сановники Людовика XIV. Государственный секретарь по иностранным делам маркиз де Круасси считал, что упорство Якова II в возвращении своей утраченной короны создает лишь дополнительные сложности для французской дипломатии. Сменивший его на этом посту в 1696 г. сын — маркиз де Торси — унаследовал от отца скептическое отношение к «делу реставрации британского короля»[1714]. «Железный министр» маркиз де Лувуа, разочаровавшийся в Якове II как политике и военачальнике еще со времени ирландской кампании 1689–1691 гг., считал оказание помощи якобитам пустой тратой денег. Военного министра поддерживал его родной брат — архиепископ Реймса. Столь же скептического отношения к Якову II придерживался преемник Лувуа на посту военного министра — маркиз де Барбезьё[1715]. Герцог де Сен-Симон отмечал, что некоторые высшие французские аристократы позволяли себе публично оскорблять эмигрировавшего британского монарха[1716].

Якова II поддерживали только две фигуры из ближайшего окружения Людовика XIV: представитель французской колониальной администрации Жан Талон и Франсуаза д'Обиньи, маркиза де Ментенон (1635–1719) — морганатическая супруга Людовика XIV[1717]. Мадам де Ментенон являлась для якобитов чрезвычайно важным политическим союзником, поскольку она возглавляла одну из придворных партий при французском дворе и, согласно мнению ряда историков, из всех фавориток Людовика XIV пользовалась наибольшим влиянием на формирование внешней политики Франции[1718].

В британской историографии двор Якова II в Сен-Жермене традиционно характеризовался как «гнездо иезуитов», в котором протестанты подвергались постоянным преследованиям[1719]. Это представление является неверным и основано на публицистических произведениях агентов Вильгельма III, которые создавались в пропагандистских целях с тем, чтобы окончательно дискредитировать Якова II в глазах англичан[1720]. Хотя Яков II не доверял своим протестантским сторонникам и никогда не включал их в состав узких неформальных королевских советов при эмигрантском правительстве, анализ статистических данных показывает, что протестанты составляли значительный процент среди дворцового персонала[1721]. Более того, на должность лорда-канцлера в эмигрантском правительстве Яков II назначил Эдуарда Херберта, который был одним из лидеров протестантской партии при дворе и приходился родным братом адмиралу Артуру Херберту, перешедшему в 1688 г. на сторону Вильгельма Оранского[1722]. В эмиграции Яков II назначил двух личных духовников: одного католического, другого — протестантского. Последним стал англиканский декан Дэнис Грэнвилл[1723].

Оранжисты распространяли слухи, будто Яков II намеренно оказывает финансовую помощь среди эмигрантов только своим единоверцам, пытаясь таким образом вынудить протестантов принять католицизм. Американский историк Дж. Х. Джоунс обнаружил целый ряд документальных свидетельств, доказывающих, что низложенный монарх пытался поддерживать всех своих сторонников независимо от их религиозных убеждений. Например, Яков II добился от французского правительства выплаты пенсии пресвитерианину Джеймсу Монтгомери, несмотря даже на то, что тот раскрыл перед правительством Вильгельма III один из крупнейших якобитских заговоров в Британии. В действительности, слухи о притеснениях во Франции протестантов (в том числе, британских эмигрантов) были связаны с религиозной политикой Людовика XIV, а не с действиями Якова II, который в эмиграции продолжал поддерживать имидж активного поборника религиозной толерантности[1724]. В последние