магистром. Но спустя пару секунд чары сработали – дым, повинуясь моему указующему жесту, потянулся в сторону Искена, вскоре окутав того полностью и спрятав от моих глаз. Низкий гул роя изменил тональность – шершни не любили дым и сразу же принялись метаться в поисках спасения, отложив на время атаку.

Аспирант все понял верно, и, воспользовавшись замешательством врага, появился рядом со мной, прихрамывая на босую ногу и бормоча проклятия. Убедившись, что мы не пострадали (по крайней мере, мне хотелось именно так расценивать тот суровый взгляд, которым Искен одарил меня и магистра Леопольда), он тут же скрылся в сторожке. Не успела я удивиться, как аспирант вернулся, держа в руках небольшой мешочек. Порошок, которым он щедро посыпал тлеющую листву, придал дыму болотно-зеленый цвет и неимоверную вонючесть.

На этом битва с шершнями закончилась, и теперь нам ничего не мешало ощутить всю нелепость происходящего. Однако если мне и магистру было не привыкать к подобному чувству, то для Искена это, наверняка, стало своего рода ударом – гордый аспирант вряд ли имел склонность смеяться над собой от души. Но чем старательнее он прятал босую ногу в драной штанине, чем надменнее становилось его лицо, приобретшее из-за дыма явный зеленоватый оттенок, тем шире расплывались наши с Леопольдом ухмылки. И когда я уже начинала думать, что Искен Висснок после сегодняшнего дня останется моим самым большим разочарованием в этой жизни, аспирант вдруг провернул тот же фокус, что не так давно уже сбивал меня с толку. Он весело рассмеялся, в единый миг расставшись с маской всесильного чародея, держаться за которую и впрямь было глупо при нынешнем положении вещей. Напрасно я старалась услышать в этом смехе нотки деланности или фальши – Искен, возможно, еще не достиг совершенства в искусстве лицемерия, раз уж несколько секунд выжидал, прежде чем расхохотаться, но, определенно, обладал талантом в этой сфере. По крайней мере, именно так я пыталась думать, заставляя себя не поддаваться очарованию этой открытой беззаботной улыбки.

– А он не безнадежен, – шепнул мне Леопольд, не то с опаской, не то с одобрением, и моя ухмылка окончательно поблекла. Когда оправдывались мои худшие подозрения касательно характера и мотивов молодого чародея, я досадовала, и на душе становилось так муторно, словно он вновь предал меня. Но если уж аспиранту взбредало в голову продемонстрировать, что он не так уж плох – я начинала бояться и его, и себя. Одним лишь бесам из преисподней было известно, что из этого угнетало меня больше.

Едва дождавшись, пока рассеются остатки зловонного дыма, я выхватила из рук Леопольда котелок, злобно пробурчав: "Опять все начинать заново!", точно магистр нахлобучил его на голову вместе с готовой похлебкой, и ретировалась, не желая находиться с Искеном рядом ни единой лишней секунды. От соблазна бросить напоследок косой взгляд на аспиранта я все же не удержалась – и совершенно зря: проклятую улыбку сменило еще более опасное выражение обеспокоенности, конечно же, наводящее на мысль, что Искена и впрямь волнует мое к нему отношение.

И далее я продолжила совершать ошибку за ошибкой. Вместо того, чтобы попросту, не таясь, вернуться от колодца, я, заслышав, что Леопольд о чем-то беседует с Искеном, согнулась в три погибели и тихонько подкралась к ним, чтобы подслушать разговор.

– Я повел себя, как идиот, – говорил Искен грустно и устало, отчего у меня невольно замерло сердце. – Так опростоволоситься несколько раз подряд!.. Конечно, после такого у меня нет шансов... Что за чертов день...

– День как день, не считая того, что кое-кто перестарался, пуская пыль в глаза. Не кисни, парень, – добродушно отзывался магистр, явно успевший набраться в честь славной победы и оттого проникнувшись к аспиранту теплыми чувствами. – Ты и впрямь идиот, если не видишь, что после этой истории шансов у тебя, напротив, прибавилось, и препорядочно. Скажу честно – от твоих обычных манер меня одолевает изжога пополам с головной болью, точно я пью не доброе арданцийское вино, а никудышнюю кислятину. Что уж говорить про девчонку! Ей поперек горла все эти столичные штучки, а уж высокомерие она на дух не выносит. Ты мне не слишком нравишься, от тебя за версту разит хитростью и обманом, но если ты действительно волнуешься о том, что она о тебе думает – поменьше строй из себя господина всезнайку, да поумерь свою спесь, если это, конечно, у тебя получится...

– Предатель, – прошипела я, и попятилась, едва не расплескав воду.

Некоторое время я держалась особняком от подвыпившего магистра и аспиранта, грустно на меня поглядывающего. Лишь один раз я вмешалась в их беседу – когда Искен, рассматривавший свою босую пятку с преувеличенным вниманием, многозначительно произнес:

– Мессир Леопольд, мне кажется, или у нас с вами ноги приблизительно одного размера?

Магистр, чья мимолетная благожелательность к людям исчезала куда быстрее, чем появлялась, сделал вид, что не понимает, к чему клонит Искен. Но заметив, что улыбка аспиранта, не отводящего взгляд от сапог своего собеседника, стала еще шире, чародей недовольно огрызнулся:

– То, что я не шляюсь по развалинам, еще не значит, что мне не нужны сапоги!

– Право же, мессир, – сказала я, не скрывая своего раздражения, – эти сапоги куплены на деньги господина Висснока, и он об этом отлично знает.

Я не прибавила к этой речи: "Пусть подавится ими!", но мысль моя без труда угадывалась и так.

– Рено, – обратился ко мне Искен чуть позже, когда я вновь сбежала подальше от сторожки, – не стоит настолько утруждаться лишь для того, чтобы иметь повод избегать моего общества. Этот чертов котелок сияет ярче короны князя Йорика, а горы хвороста нам хватит до конца зимы, не меньше. Не слишком ли много ты хлопочешь?..

– Ну как же, Искен, – ответила я, подпустив яду в голос. – Ты тоже трудишься, как пчела, не зная устали и претворяя в жизнь свои планы. Очаровать магистра Леопольда, шутка ли!

– Видит бог, – Искен придал себе преувеличенно серьезный вид, граничащий со скорбью, – вовсе не этого господина я намеревался очаровывать. Но раз уж ты так сурово смотришь на меня...

– Да уж, вовсе не так, как смотрела та девица с корзиной! – вспылила я, и тут же прикусила язык, но было поздно.

– Девица с корзиной? – переспросил Искен, слегка нахмурившись. -какая еще... Ах, эта! Так она успела здесь показаться?.. Дорогая, право слово, если бы я