– Да, Мухамед. Спасибо за все, мне надо ехать.

– Вы поссорились?

– Немного.

– Нет, так дело не пойдет. – Он попытался вырвать сумку.

Она выпрямилась и засмеялась:

– Мухамед, милый, это мое личное семейное дело! Пойми, мы бы с ним давно расстались, если бы я могла встретиться и поговорить. Только поэтому я до сих пор не разведена.

– Но ты не должна так уходить! Вы же только увиделись! Ты же так его ждала!

– Чтобы сказать, что развожусь. Мухамед, я ведь даже мусульманства не принимала. Наш брак все равно для вас недействителен.

Мухамед протянул, что для Арифа это будет удар. Она посоветовала найти Арифу хорошую тихую жену. Желательно – не русскую. Он же останется в Москве работать? Будет хорошо получать? Ему давно пора завести настоящую семью. Мухамед больше не мешал ей, отошел в сторону, посмотрел на Сашку:

– А ребенок?

– А что – ребенок?

– Его заберешь?

– Конечно. Приведи, пожалуйста, Иссу. Пусть попрощаются. Они же подружились.

– Не Ариф еще не видел сына! Леночка! Это дикость! Не надо преувеличивать! Останься хотя бы на день!

– Я достаточно ждала. Пусть прощается с ребенком при мне, и мы поедем.

– Лена, это жестоко.

– Он прекрасно обзаведется новым сыном.

– Да что ты говоришь?

– Мухамед, я свободная женщина, не зли меня. – Она улыбалась, как будто удачно пошутила. – Я же сказала, пусть попрощаются, но при мне.

– Куда же ты поедешь?

– Пока не знаю. На вокзал. В гостиницу.

– А деньги у тебя есть? Ариф, конечно, нехорошо поступил, что приехал без денег, но обстоятельства…

– Мухамед, я ничего от него не хочу. Немного денег у меня есть. Спасибо, что заплатил наш долг за квартиру. Этого я тебе никогда не забуду.

Все это она говорила ему с ясным, спокойным лицом, глядя прямо в глаза. И он, встретив ее невинный взгляд, повернулся и молча вышел.

Исса плакал, обнимая Сашку. Мальчик тоже корчил жалобные рожицы, чтобы не зареветь, но при этом не переставал поглядывать на мать. Вдруг он уперся руками в грудь своему приятелю, оттолкнул и спросил мать:

– Папа здесь?

– Он сейчас придет попрощаться с тобой.

– А мы куда идем?

– Мы уезжаем. Совсем.

– С папой?

– Без папы. Не ной! Где твой мячик? Что-то я его не вижу.

– Я его Иссе подарил.

Она сказала что тогда все в порядке. Иссе можно. В комнату вошел Ариф. Исса встал, что-то сказал ему, тот отмахнулся. Когда парень вышел, Ариф обратился к жене:

– Ты меня перед всеми опозорила.

Она ответила, что это ее не волнует, и предложила попрощаться с сыном.

– Ты пожалеешь.

– Угрожать мне не надо.

– Я не угрожаю. Ты очень изменилась… – Ариф присел на корточки, протянул руки к ребенку:

– Иди сюда. Ну иди!

Мальчик испуганно смотрел на него, потом вдруг бросился к матери, обнял ее колени и уже из-за этого прикрытия принялся рассматривать отца. Ариф так и сидел с протянутыми руками, пока не понял – мальчик к нему не подойдет.

– Что ты сказала ребенку?

– Ничего. Все, что случилось, случилось только по твоей вине.

– Лена, ты не должна отнимать у него отца!

– У него весь год не было отца, а он жив и здоров. Чего и тебе желаю.

– Ты дрянь.

Лена с негодованием посмотрела на мужа и процедила сквозь зубы:

– Все, попрощались. Иди, тебя там ждут.

– Ладно. Уезжай. Не думал я, что ты меня так встретишь. Если бы знал…

– Не пришел бы? – Она с трудом выносила его присутствие. – Конечно. Лучше было бы, если бы я умерла. Жена, которая тебя презирает, и ребенок, который тебя забыл, – зачем такая семья? Нами тоже можно было пожертвовать. Бедняга. Мне тебя так жаль! Столько жертв – и зачем? Ну ничего, теперь не пропадешь. У тебя столько друзей! Почему же они все сидят в той комнате? Сколько их?

– Девять.

– Девять? – повторила она. – Ну, желаю тебе в этот раз не испугаться.

Он побелел – настолько, насколько позволяла темная кожа. Без голоса спросил:

– Значит, она тебе и это сказала?

– Кто? – Она отвернулась и услышала, как он быстро вышел из комнаты.

«Дура! – выругала она себя. – Зачем так прямо! Их тут девять. Фатиха говорила – для ритуального убийства нужно девять свидетелей… Значит, сегодня Ариф будет посвящен. Но только без меня, уж пожалуйста, без меня! Надо скорее уходить».

Она заторопилась. Сунула в сумку последние мелочи, подтянула на сыне штанишки, сказала:

– Идем.

Вышла с ребенком в коридор. Там столкнулась с Мухамедом. Тот сухо спросил:

– Леночка, тебя подвезти?

– Нет, я возьму машину. Это не проблема. Спасибо еще раз.

– Я совсем забыл. – Он сунул руку в карман и вытащил оттуда что-то блестящее, маленькое.

Она посмотрела и лишилась дара речи. На ладони лежали бабушкины часы, которые Лена когда-то оставила на той страшной квартире. Ошибиться было нельзя. Потертое тусклое золото, крохотные бриллиантики.

– Вот, – продолжал он, вкладывая часы в ее безвольную руку. – Ты когда-то их потеряла. Они нашлись. Один из моих гостей принес. Я хотел отдать Арифу, чтобы он порадовал тебя, но вижу, что вы уже не помиритесь. А жаль. Так жаль!

– И мне жаль… – Она застегнула часы на запястье, посмотрела на них. – Стоят. Ну конечно. Год прошел.

– Мне не хотелось бы, чтобы ты плохо о нас помнила. – Мухамед проводил ее до дверей, спросил:

– Может, все-таки подвезти?

– Не надо. – Она уже стояла на лестничной площадке и с тревогой смотрела вслед Сашке, который сбегал вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. – А насчет воспоминаний не переживай. Воспоминания у меня самые лучшие. Спасибо за часы.

И пошла вниз по лестнице, балансируя тяжелой сумкой, которая то и дело била ее по ногам. Только спустившись этажом ниже, откуда она была уже не видна Мухамеду, Лена выпрямилась и перевела дух.

– Сашка! – крикнула она. – Не беги ты так!

* * *

– Я вас попрошу говорить по-русски, – предупредил Мухамеда следователь.

– Конечно, конечно… – Тот, казалось, очень волновался. – Он, значит, ничего не признал?