суждено поступить в данной ситуации, но я обязана предпринять все меры!

– Я вижу искренность в твоих словах, – заметил он. – А ещё, я помню, что предсказала Анжела. От судьбы не уйти, хоть я в нее и не верю…

Он прошёлся по комнате.

– Допустим, ты останешься с ним на одну ночь. Что будет дальше? Ты покинешь клан?

– Нет. У нас с тобой будет два пути. Первый – ты казнишь меня за нарушение закона Вольтури, который я сама добросовестно защищала до этого времени. Второй – мы распускаем слух о том, что ты меня наказал за прелюбодеяние, а я сама отправляюсь на территорию Калленов и там живу какое-то время. В тех краях он не станет меня искать.

– Я не смогу тебя убить. Членам клана скажем, что ты умерла для вервольфов и разглашение этой тайны карается смертью. Сами укроем тебя в надежном месте. Если такова цена свободы и счастья… Все равно. Я не могу пойти на такой шаг.

– Просто дай мне все карты в руки, и я сама разыграю эту партию!

– Я слишком тебя люблю! – он встал передо мной на колени, положив руки на мои бедра.

– Аро, любимый, это всего лишь одна ночь. Она ничего не значит для меня, но стоит больше жизни для Люциана.

– Что я должен буду сказать Соне?

– Скажешь, что… Не знаю. Общий сбор. Совет клана… Я не могу сейчас ничего придумать.

– Если ты не вернёшься ко мне, я уничтожу всех ликанов! – он поднялся и угрожающе навис над моим истлевшим телом. – Я истреблю весь мир, а Люциана прикажу повесить в образе волка на городских воротах Вольтерры и избивать до полу-живого состояния, а когда он настолько ослабнет, что не сможет больше находится в теле ликана, он станет человеком! Тогда-то я и сделаю из него мертвеца!

– Какие заманчивые перспективы, – усмехнулась я.

Он внимательно изучил мою реакцию на его речь и улыбнулся.

– Надеюсь, что ты не задержишься здесь надолго, – поцеловав меня, произнес он. – Мы будем ждать тебя. Когда ты вернёшься, я отправлю Соню назад, если, конечно, она ещё будет ему нужна.

– Леона оставите здесь?

– Да. Довольно с него общества нашей дочери!

Аро ещё раз прошёлся по комнате и остановился напротив меня.

– Будь осторожна, – попросил он.

Я молча улыбнулась и ушла.

Я вышла во двор, поднялась по деревянной лестнице на крепостную стену и осмотрела заснеженные территории ликанов.

– Ночь особенно хороша в здешних краях, – послышался женский голос позади меня.

– Лесми? – не поворачиваясь к ней, уточнила я.

– Да, госпожа, – подтвердила она.

– Почему ты здесь?

– Мы завтра уезжаем. Венгрия – красивая страна. Хочу насладиться ее пейзажем напоследок.

– Знаешь, меня давно мучает вопрос…

– Я догадываюсь какой именно, – произнесла она, а я повернулась к ней.

– Раз так, то позволь мне выразить недовольство вашими отношениями с Адамом.

– Госпожа, поверьте мне, это не закончится чем-то плохим.

– Разреши усомниться, – я снова встала к ней профилем, вглядываясь в темноту венгерского леса.

– Адам – прекрасный юноша, серьезный, храбрый, властный, но… Я не чувствую в своей груди огромную любовь.

– Тогда к чему все это? – удивилась я.

– А почему Вы живёте с нелюбимым мужчиной? – вдруг спросила она.

– Я люблю Аро.

– Но Вы любите и Люциана.

– С чего ты взяла?

– Его взгляд. Он выдает всё. Ликан не смотрит даже на свою жену так, как смотрит на Вас.

– Ты и впрямь отличная охотница. Твоей наблюдательности можно позавидовать. Однако, его взгляды – это одно. Другое дело то, что я к нему испытываю. То есть, ничего. Ровным счётом.

Если бы Лесми обладала моим талантом определять ложь, то она в тот же миг бы поняла, что я всеми силами скрываю правду, топя ее сознание в моем обмане.

– Прошу меня простить, – наконец проговорила она, – это сугубо Ваше личное дело, и я не в праве обсуждать его.

– Как ты появилась в клане? Почему я раньше ничего о тебе не слышала? – начала я задавать вопросы.

Она рассказала мне историю, которую некогда открыл мне Аро, но, исключая моменты о гибели ее отца, о которых она, разумеется, не подозревала.

– В последнее время у меня всплывают какие-то воспоминания, события, которые я совсем забыла, а может быть и не знала вовсе, – призналась она.

– Что тебе мерещиться?

– Лес. Снег. Женщина, лежащая на земле. Холод. Мороз. Мои руки все в крови и держат острый кинжал. В нескольких метрах от меня тело огромного ликана. На горизонте движутся черные фигуры в плащах, и дикий звон в голове пронзает мысли. Было ли это со мной или это плод моей фантазии…я не знаю. Я хотела бы узнать правду. Кто мои родители, как я стала такой, какой я являюсь теперь…

– Когда-нибудь ты сама все откроешь для себя. Я не способна тебе в этом помочь.

– Аро приказал отбыть завтра после полудня из Венгрии…

– Уже сегодня… – я посмотрела на небо, где снежные тучи расступились и открыли звёзды нашему взору, определила примерный час – около двух часов ночи.

– Все вампиры должны покинуть этот край до вечера, иначе…неподчинение старейшинам и смерть. Я не в праве обсуждать его приказы, но хочу лишь узнать, к чему такая спешка? Нам больше ничего не угрожает.

– Нам нет. А Агнессе – да. Я останусь здесь ещё на сутки, чтобы подписать новый договор Вольтури и ликанов с целью обезопасить свою дочь.

– Забота о детях – самое святое, что может быть у женщины, – с некоторым восхищением произнесла она. – Вы останетесь здесь, на стене? – уточнила она, направляясь к лестнице, ведущей во двор.

– Да. Ещё побуду тут немного, – ответила я и, поставив руки на каменное ограждение, всмотрелась вдаль.

Лесми покинула меня, позволив моим мыслям захватить мое сознание. Остаток ночи я проведу в раздумьях, а с рассветом новый страх повяжет меня по рукам, дабы подчинить себе без остатка.

Охота на грех

Всякое беззаконие как обоюдоострый меч:

ране от него нет исцеления.

Сир.21,4

Солнечные лучи пробивались сквозь наплывшие тучи. Снова начался снег. Я уже все решила для себя, но теперь все зависло от обстоятельств и от требований Люциана.

Я зашла в тронный зал. Здесь было пусто. Пройдя по помещению, я села на трон Виктора, откинувшись спиной на правый подлокотник и закинув обе ноги на левый, безвольно свесила руки.

В холле послышались шаги. В дверях показалась Соня.

– Аро сказал, что ты останешься здесь до завтра, – произнесла она, приблизившись ко мне.

– Да…он хочет,