Как раз в это время, когда происходила беседа Адама Вишневецкого и Юрия Мнишека, молодой человек, называвший себя царевичем Димитрием, прижал к стене Марину Юрьевну Мнишек и попытался ее поцеловать. Но стоило девушке сердито на него посмотреть, как тут же прекратил свои попытки. Марина Мнишек пояснила:

— Не хочу, чтобы меня целовал неизвестно кто. Станешь царем — тогда целуй!

Молодой человек рассердился:

— Аз есмь царь!

— Думаешь, в пояс кланяться стану?! Мы, Мнишки, гордые. Я твоей служанкой или подстилкой быть не собираюсь!

— А царицей?

— Вот станешь царем, тогда и поговорим. А пока не очень-то нос задирай, бывший монах. В данный момент вельможная панна не для тебя.

Неожиданно молодой человек, видя что Марина увлеклась речью, улучил момент, крепко схватил ее, и взасос поцеловал в губы. Юная красавица сначала трепыхалась, затем поцелуй взволновал ее, она перестала сопротивляться и расслабилась. В этот момент молодой человек мгновенно наклонился и задрал ей юбки. Надо пояснить, что нижнего белья в то время еще не носили, и юная девушка предстала перед охальником обнаженной ниже пояса. Ее собеседник увидел стройные ноги, точеные бедра, красивую попку, треугольник волос впереди. Оценил:

— А и впрямь, хороша! Мне такая подойдет. Не решил только, в качестве жены или просто полюбовницы.

Девушка дрожала от стыда и страха. Она была в полной растерянности и не знала, что делать. Позвать на помощь, так прибежит челядь и увидит ее полуобнаженное тело, прознает про ее позор. А будешь молчать, так преждевременно девственности лишишься.

Она взмолилась:

— Пожалуйста, умоляю, отпусти!

— Как с царем разговариваешь? На колени!

Со слезами на глазах Марина опустилась голыми коленями на паркетный пол. При этом мучитель продолжал держать подол ее платья, оголяя зад.

— Ну?! — грозно спросил он.

— Ваше Величество! Умоляю вас, смилуйтесь! Не наказывайте меня слишком жестоко. Клянусь, я уже усвоила урок!

— Небось воображала, что буду пред тобой, гордой полячкой, унижаться?!

Названный Димитрием мужчина отпустил подол ее платья, поднял за руки девушку с пола, а когда она поднялась, покровительственно похлопал ее по заду, словно породистую лошадь, и примирительно сказал:

— А ты ничего, голой мне понравилась.

Неожиданно Марина, вместо того, чтобы плакать или смутиться еще больше, расхохоталась и произнесла:

— Похоже, что мы стоим друг друга.

Теперь настал черед растеряться Димитрию. Подумав, он сказал:

— Да, согласен. Так соединим наши судьбы.

И с уважением поцеловал девушке руку…

* * *

Когда Тимофей Выходец вошел на постоялый двор на окраине Кракова, его уже ждал в номере русский дворянин Божан Иванов.

— А я для тебя колбасу по-французски приготовил, — радостно сообщил московский дворянин купцу. — Садись, ешь.

— Я сейчас чувствую себя не купцом, а равным Сигизмунду королем, — пошутил Тимофей.

— Это почему? Дама порадовала? Вспомнила ваши прошлые проделки?

Божан произнес это столь дружелюбно, с намеком на пожелание успехов в личной жизни, что Тимофей даже не обиделся. Отшутился:

— Причем тут молодая княжна?! Дело в другом. Посуди сам. Кому еще человек дворянского звания в этом городе обед готовит? Только мне и, может быть, королю.

— А все-таки как встреча прошла, удачно?

— Как сказать. Знатная особа просила ее больше не беспокоить. Говорила, что у нее теперь другая жизнь, что я могу ее скомпрометировать, жалела меня, вновь просила прощения. Но всё же удалось поболтать о том о сем. И поэтому тебе в Москву надобно скакать быстро. Я-то с обозом, груженым товарами, медленно поплетусь…

— А что передать Афанасию Ивановичу?

— Объявился здесь некий самозванец…

Когда разведчик Выходец закончил свой рассказ, Божан Иванов грустно сказал:

— То не страшно, страшно другое.

— Что же?

— Государь наш, Борис совсем плох. Армию не способен возглавить. Афанасий Иванович мне признался: государь в любой день помереть может. А царевич Федор — ребенок еще.

— Исправить сие не в наших силах. Мы же делать будем то, что можем.

— Ладно, ты ешь колбасу, она вкусная, а я в Москву с донесением поскакал. Да, Маше от меня поклон передавай. Все-таки чудесный у вас мальчишка.

— Ну, у тебя с Анисьей тоже замечательный.

Дворянин Божан Иванов расплатился с трактирщиком, спустился во двор, отвязал своего жеребца и торопливо двинулся в путь — дорога ему предстояла долгая…

Прошли века, детали необычных событий, происходивших в 1599–1603 годах, забылись. Сейчас ни один историк не может подтвердить или опровергнуть факт существования в Риге «последней русской» по имени Мария, никто не знает, сопровождал ли русский разведчик Тимофей Выходец принца Густава на пути из Нарвы в Ивангород, и подружился ли в Риге принц с доктором Хильшениусом. О дальнейшей судьбе вымышленных героев вроде пани Ванды Комарской и ее второго мужа князя Тоцкого рассказывать, как вы понимаете, бессмысленно. А вот жизненный путь показанных в этом романе реальных личностей историкам прекрасно известен.

Род Генриха Флягеля пользовался в Риге большим уважением, старший сын купца стал бургомистром, второй сын — старшиной Большой (купеческой) Гильдии. Никлаус Экк правил в Риге еще не один год. Рижане хитроумного политика уважали, но не любили. Не один год еще прожил и соперник Экка Франц Ниенштедт. В последние годы жизни он взялся за перо и оставил потомкам прекрасную хронику, из которой можно очень многое узнать о Риге второй половины 16-го столетия. Умер Ниенштедт в возрасте 82 лет.

Заговор в Нарве был раскрыт шведами, производились аресты и казни. Но русский агент Конрад Буссов сумел вовремя бежать из Ливонии в Россию. Царь Борис щедро одарил его поместьями, предоставил должность при дворе. Дочь Буссова вышла замуж за пастора, служившего в церкви в Немецкой слободе. Сам офицер прожил в России свыше 10 лет, но к старости решил вернуться в родную Германию. В пути он на несколько месяцев задержался в Риге, где за зиму написал для потомков хронику о событиях в России начала XVII столетия.

Нерешительный император Рудольф II кончил свое правление скверно. Он не хотел заботиться о своих родственниках, а те, в конце концов, решили не церемониться с ним. Пока Рудольф жил в Праге, в столице империи Габсбургов — Вене его младший брат Матвей составил заговор и отобрал трон у Рудольфа. Всеми брошенный, бывший император быстро спился и умер. Причем, если Рудольф проводил разумную политику, то Матвей не проявлял веротерпимость. Правил он жестко, заставлял чехов становиться католиками. Через несколько лет в Праге вспыхнуло восстание против него, которое привело к Тридцатилетней войне — первой общеевропейской. Война была страшной. Некоторые историки полагают, будто в империи погибла половина населения. Вот от чего, оказывается, спасал Германию Рудольф Габсбург.