Я вздохнул, ибо отлично знал за что. Он был моим взводным командиром и громадным, хотя несколько рыхловатым человеком. До моего прибытия он побеждал на всех полковых состязаниях по поднятию тяжестей. Теперь все кубки были моими.

Более того: их императорское величество пожелали, чтобы мы провели чемпионат по французской борьбе. И вот в присутствии самого монарха я так крутанул «мельницей» своего взводного, что тот не смог без посторонней помощи подняться с ковра. Это он мне запомнил.

Та же история повторилась и на тренировках. Осипов затаил злобу и всячески отыгрывался на мне. Как что, сразу командует: «Шемякин, наряд вне очереди — чистить картошку!» — «Я уже вчера чистил… И в квасной мыл полы». — «Что такое? Обсуждать приказ начальника — три дня ареста!»

Вот и приходилось мне не очень сладко. Так что просить у Осипова разрешения на выступления смысла не имело.

Мы решили пойти на хитрость — на тот случай, если кто-нибудь из полка пожалует на чемпионат. Дядя Ваня разрисовал мне лицо жженой пробкой, изобразил усы и бакенбарды. Доложу вам — такое страшилище из меня получилось, не приведи господи! Зато, думалось, никто меня не узнает.

Как бы не так! Только я вышел на арену, глянул в ложу — там нет, не Осипов, но наши однополчане — поручик Семенов и знаменитый, с громадной окладистой бородой дед-красавец подпрапорщик Щеголь (он был известен тем, что вступил в военную службу еще в 1872 году). Они меня сразу узнали — по фигуре, а моя индийская рожа вызвала на их лицах улыбки: у Щеголя — добродушную, у Семенова — злорадную.

«Все, пропал!» — решил я про себя, и сразу во мне что-то опустилось.

Рефери командует: «Борьба!»

Пока Гаккеншмидт примерялся ко мне, я отчаянно бросился на него, ткнулся своей чумазой рожей в его благородное лицо, перемазал чемпиона…

В зале стон стоял, зрители тряслись от хохота, а больше всего — Семенов и Щеголь.

Гаккеншмидт, этот культурнейший человек, изучавший философию, знавший несколько иностранных языков и никогда не выходивший из равновесия, на этот раз рассвирепел. Он глядел на меня, как тигр на кролика. Меньше пяти минут ему понадобилось, чтобы расправиться со мной.

От устроителей чемпионата я получил честно заработанный червонец, а от ротного командира — неприятности. Он накатал на меня рапорт. Мне пришлось страдать под длительным арестом.

Добавлю, что со взводным Осиповым я свел счеты на… арене цирка Чинизелли. Дело в том, что он тоже занялся борьбою.

Случилось все это после нашей с ним демобилизации. Однажды пришел долгожданный день, когда я получил в канцелярии бумаги, удостоверявшие, что я вновь стал гражданским человеком. Мой новый друг, которого я учил грамоте, способный и усердный солдат, исключительных физических данных — ростом он был почти как я и пятаки научился гнуть у меня, Григорий Чащин позвал в квасную комнату. Его как раз до моей демобилизации назначили квасоваром, да не простым — царским!

Он и впрямь был волшебником в этом деле — чудный напиток готовил.

Налил мне напоследок большую кружку кваса, обнял меня Григорий Иванович и проводил, помог чемоданчик донести — уважения ради.

«Кончится служба — найди меня, сделаю, Гришаня, тебя всемирным чемпионом! — говорю квасовару. — Разбогатеешь!»

«То-то ты, мой друг, разбогател! — лукаво смеется Чащин. — Уеду к себе в деревню Гутокирову, что в Юмской волости Пермской губернии, буду землю пахать, оженюсь, детишек выращу… Вот и приезжай ко мне в гости!»

Увы, не довелось мне встретиться с этим прекрасным человеком. Погиб он как-то нелепо, во время пребывания в Москве вместе со свитой, кто-то из злоумышленников застрелил его. Убийцу не нашли.

Простите, господа, я отвлекся. Итак, Осипов тоже стал профессиональным борцом. До поры до времени он избегал участия в одних турнирах со мной. Пока спортивная судьба не свела нас с ним на крупном чемпионате. Он был неплохим борцом, злым, напористым. Но у меня столько в сердце накипело!.. Да и был я, конечно, поопытнее и посильнее. Припомнил я взводному в тот вечер и картошку, и аресты… Не рой яму другому!

— Какой из чемпионатов, господин Шемякин, вам запомнился особенно? — послышался вопрос из зала.

Шемякин задумался. Потом медленно произнес:

— Трудно ответить однозначно. Много было интересных состязаний. И я сейчас хочу рассказать не о себе. Скажу о самом благородном и сильном из русских атлетов. Впрочем, начну по порядку.

Случилось это, помнится, в 1904 году. И было это тоже в цирке Чинизелли. Весь Петербург волновался.

Шутка ли! На чемпионат съехались все звезды того времени: красавец, любимец публики и дам Рауль ле Буше, Иван Поддубный, Дюмон из Франции, Петр Крылов, чемпион мира Поль Понс, негр из Мартиники Анастас Англио и другие. Приз был объявлен фантастический — пять тысяч рублей.

В этом чемпионате была необычная интрига. Дело в том, что наш, как его любят величать журналисты, «волжский богатырь», бывший грузчик и потомок запорожских казаков Иван Максимович Поддубный незадолго до этого чемпионата проиграл в Париже Раулю ле Буше. Общее мнение было таково, что не обошлось без обмана. Все, кто присутствовал на их схватке — длилась она необычно долго, более часа, утверждали, что французский чемпион жульнически вымазал свое тело каким-то жиром. Именно по этой причине он при каждом захвате, подобно ужу, выскальзывал из рук Поддубного.

Поддубный, без особых хлопот уложивший на этом турнире за звание «Чемпион Парижа» одиннадцать человек, обратился к судьям с протестом. Те осмотрели Буше, подтвердили, что он действительно натерт жиром, и постановили: «Борьбу продолжать, каждые пять минут протирая Буше полотенцем!»

Уверен, что кто-нибудь из присутствующих был на той встрече. Они подтвердят правдивость того, что сейчас расскажу.

Преимущество Поддубного было явным, но он не уложил француза на лопатки. Судьи вынесли явно несправедливое решение:

«За красивые и умелые уходы от острых приемов победу и звание „Чемпион Парижа” присудить Раулю ле Буше!»

Как вы, господа журналисты, помните, спортивный мир был возмущен этим обманом. Поддубный в знак протеста даже хотел бросить борьбу, но передумал: «Я с этим прохвостом Буше еще рассчитаюсь!»

Итак, обстановка чемпионата была накалена как никогда. Большое количество участников из разных стран и континентов заставило растянуть соревнования более чем на месяц.

Я начал турнир успешно, но в равном поединке проиграл могучему Полю Понсу. Схватки, как правило, были жесткими. В финал пробились болгарин Никола Петров, Поль Понс, Рауль ле Буше и Иван Поддубный. В предварительных турах Поддубный показал, что равных ему нет. Но сильны были и остальные финалисты. Особенно горячо поддерживали зрители красавца Буше. Его сопровождала целая толпа истерических поклонниц. Впрочем, он ваш, уважаемые господа, земляк, и вы сами все о нем хорошо знаете.