Звезды туманились — Кевин понял, что плачет. Слезы просто текли, и не было силы их удержать. Лежа на вершине скалы под раскинувшимся над ним куполом звездного неба, он с необыкновенной яркостью вспомнил всю свою жизнь. Он помнил даже то, чего не должен был помнить. Вспомнил плачущую русоволосую женщину, заворачивающую его, еще совсем маленького, в теплую серую шаль. Вспомнил морщинистое лицо старухи, забравшей эту шаль и оставившей его замерзать в пустой картонной коробке. Затем появилось лицо пожилого мужчины — Кевин вспомнил, что все называли его Старьевщиком…

Воспоминания шли непрерывным потоком. Они всплывали в сознании и снова уходили прочь, на смену им приходили новые. Казалось, этому не будет конца — Кевин вспоминал свою жизнь, порой приходя в ужас от того, насколько глупой она была. В ней не было цели, не было смысла. Потом появился отец Леонид — изменилось ли что-нибудь с его появлением? Да, жизнь стала другой, но от этого не перестала быть такой же бессмысленной. Вместо того чтобы довериться Джаре, он начал от нее бегать. Пытался скрыться, хотел жить как все. Не понимая, что у него совсем другой путь…

Кевин и сам не знал, сколько часов пролежал под звездным куполом неба, когда терзающий его поток образов начал потихоньку исчезать, на смену ему пришли пустота и покой. Он лежал, закрыв глаза, в сознании царила абсолютная тишина. После долгих часов борьбы с собой эта тишина казалась просто божественной. Не было мыслей, не было желаний. Не было ничего, что могло бы нарушить этот покой. Так, в его объятиях, он и заснул…

Проснулся Кевин оттого, что его лица коснулось что-то холодное. Открыл глаза и увидел склонившегося над ним Ка Фая. В руках у того была мокрая тряпка.

— Живой? — спросил джар.

— Кажется… — ответил Кевин и скривился от боли в горле — оно казалось обожженным. Слегка пошевелился, тут же осознал, что под ним что-то очень непрочное, податливое. Огляделся и понял, что лежит в гамаке Ка Фая. — Как я здесь оказался?

— Я перенес тебя, ты был без сознания. Сейчас девять часов утра.

— Спасибо… — поблагодарил Кевин. — Вы говорили, что испытание будет неприятным. Но я не ожидал, что настолько.

— Вчера вечером я просто не хотел тебя пугать. Поэтому не сказал, что из тридцати шести человек, отважившихся за минувшие две тысячи лет остаться там на ночь, выжили только семнадцать. Ты стал восемнадцатым.

— Вы тоже там были? — тихо спросил Кевин. — В свое время?

— Был. И хорошо знаю, что тебе пришлось пережить. Поэтому поздравляю тебя — ты выдержал. Хотя я совершенно не был уверен в успехе.

— Но зачем это было нужно? — Кевин с трудом приподнялся. — Я сяду на скамейку…

Ка Фай помог ему встать, они сели рядом.

— Зачем это было нужно? — переспросил джар. — Разве ты еще не заметил, что стал другим?

— Не знаю, — неуверенно ответил Кевин. — Я чувствую себя, как после тяжелой болезни.

— Этой болезнью была сама смерть. Ты окунулся в нее, но смог вернуться. Пока еще ты не замечаешь всех изменений, но они огромны. Твоя энергетика полностью изменилась, очистилась от грязи. В энергетическом плане ты сейчас как младенец — чист и непорочен. И это очень важно. Слабость пройдет, ты очень скоро ощутишь себя полным сил. Но главное, это уже будут не только твои личные силы.

— А чьи они будут?

— Есть два способа воздействия на реальность. Первый доступен очень многим — люди влияют на мир, используя свои запасы энергии. Но этой энергии мало, она быстро выжигается. Последствия проявляются очень явно — человек теряет возможность влиять на развитие ситуации, на него наваливается множество неприятностей. Чтобы вернуть себе способность воздействовать на мир, приходится ждать, пока восстановятся силы. Восстанавливаются они крайне медленно, объем их невелик. Поэтому реально простые люди не способны творить чудеса. Так, мелочи, да и то от раза к разу. Но есть и второй способ, он доступен лишь избранным. Заключается этот способ в том, чтобы стать одним целым с Джарой, пользоваться ее энергией, ее Силой. Путей к этому состоянию несколько: есть длительные, занимающие десятилетия, недостаточно безопасные. Одним из таких путей, например, является путь веры. Да-да, не удивляйся — верующие люди не столь глупы, как может показаться на первый взгляд. И хотя Церковь сейчас уже совсем не та, что раньше, в ней все еще есть знающие люди. При случае пообщайся с ними, у них есть чему поучиться… — Ка Фай пару секунд помолчал. — Второй путь очень быстрый, но и неизмеримо более опасный — именно им ты и прошел. Сила выходящего из земли энергетического потока переплавила твою энергетику, кардинально ее изменила. Ты еще не являешься с Джарой единым целым, но пути к этому для тебя открыты. С каждым днем твоя сила будет увеличиваться, ты будешь открывать у себя все новые возможности. Пройдет год, и ты станешь настоящим волшебником.

— Отец Леонид сказал, что у меня не больше полугода, — сообщил Кевин.

— Верно, — согласился Ка Фай. — Но мы постараемся успеть. Об остальном поговорим позже, а теперь тебе надо поесть и отдохнуть. Самое важное для тебя сейчас — восстановить силы. Твой медальон… — Он протянул Кевину подарок отца Леонида, затем поднялся со скамейки и направился к своему фургону.

Еще вечером, во время ужина, Кевин удивился тому, насколько скудной была пища джара — она состояла из веточек какой-то зелени да овощей и фруктов на большом блюде. Неудивительно, что после такого ужина Кевин остался голоден, хотя и предпочел это скрыть. Предположил, что джар не хотел наедаться на ночь, и благополучно обо всем этом забыл. Но теперь, увидев, что Ка Фай снова ставит на стол исключительно растительную пищу, ощутил разочарование.

— Вы все время едите траву? — как можно более невинно спросил он.

— Нет. Два дня в неделю я не ем ничего, — в тон ему ответил джар. — И еще я пью воду.

— Но разве этим наешься? — Кевин взял со стола пучок какой-то остро пахнущей зелени, уныло оглядел его. — Это же трава.

— Трава, — подтвердил Ка Фай и с хрустом надкусил неизвестный Кевину овощ, отдаленно напоминающий помидор. — Извини, но ничего другого у меня нет. Я не ем то, что обычно едят люди.

— Почему?

— Потому что я не самоубийца. Как думаешь, почему большинство людей не доживают и до ста лет? Именно потому, что едят всякую гадость.

— По-вашему, лучше тысячу лет есть траву? — Кевин отщипнул от пучка зелени одну веточку и положил ее в рот. — Для меня это слишком.

Ка Фай усмехнулся:

— Просто ты вырос в городе. Никто не мог тебе подсказать, как надо есть.

— Отец Леонид тоже был джаром, как и вы. Но ел вполне нормальную пищу.

— Это не так. — Ка Фай покачал головой, — Он ел то же самое, что ем я. Но на людях предпочитал не выделяться, а потому вел себя как самый обычный человек. Для джара не составляет проблемы два-три раза съесть людскую пищу. Хотя потом все равно приходится очищать организм от этой гадости.