в 1722 г. в империи было 15 751 храм, то в 1737 — уже около 18 000, в 1762 — 19 813, а в 1799 — 26 196. В XIX в. число православных храмов продолжало увеличиваться, составив к концу века почти 46 тысяч, а накануне революционных потрясений 1917 г. превысив 50-тысячную

отметку. В то же время существенно выросло и число православного

духовенства, к концу XIX в. превысив 100 тыс. человек. Революцию

встретило уже более 112 тыс. клириков. Территориальный рост империи сказывался и на числе епархий. С 1783 г. Священному синоду

стала подчиняться и Грузинская церковь, и в 1799 г. в православной

церкви России числилось 36 епархий и 5 викариатств (не считая Гру-зинского экзархата). А к 1917 г. в состав православной церкви входило

более 60 епархий, число архиереев превышало 100 человек. Учреждения, помогавшие епархиальному архиерею осуществлять управление

епархией, с 1744 г. получили название духовных консисторий.

В течение Синодального периода была создана система духовного образования. К началу XX в. церковь имела 4 духовные академии

(в Киеве, в Москве, в Санкт-Петербурге и в Казани), почти 60 семинарий и около 200 духовных училищ. Начиная с 1860-х гг. многие вы-пускники духовных семинарий и академий не принимали священного

228 ИСТОРИЯ

РЕЛИГИИ

сана, уходя на гражданскую службу. Кроме того, православная церковь

являлась своеобразным духовным «ведомством» («ведомством православного исповедания») и уже в силу этого могла решать свои проблемы, лишь увязывая их с проблемами государственными. Все это было

окончательно осознано уже в XIX в., когда в церкви стали раздавать-ся голоса в пользу проведения церковных реформ и восстановления

нарушенного Петром канонического управления. Однако вплоть до

1917 г. Поместный собор так и не был созван, хотя в годы Первой русской революции император Николай II разрешил работу Предсобор-ного присутствия (1906).

Февральская революция 1917 г. и последовавшие затем глубокие

изменения во всем строе русской жизни не могли обойти стороной

и православную церковь, получившую, наконец, возможность созвать

Поместный собор. Предстояло решить огромное множество вопросов, в том числе и касавшихся отношений с государством. Модные тогда

в либеральной среде тезисы о свободной церкви в свободном государстве понимались церковным сознанием неоднозначно. Не стоит забывать, что вера в царское самодержавие, мистическое к нему отношение

были непременными элементами православия.

Поместный собор (1917–1918), собравшийся в Москве, не смог вывести православную церковь из того кризиса, в котором она оказалась

после окончательного разрушения имперского варианта идеи «симфонии властей», в том числе и из-за начавшихся беспримерных гонений

на религию. Однако главное решение Собор сумел принять, решив-шись на восстановление патриаршества. Первым Патриархом Московским и всея России (именно так звучал тогда этот титул) в ноябре

1917 г. стал митрополит Московский Тихон (Беллавин; 1865–1925).

Дальнейшая история церковно-государственных отношений в России была исключительно сложна и трагична. Принятый в 1918 г. Декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви декларировал свободу совести, однако реально свобода совести всячески

ущемлялась. С одной стороны, антирелигиозные мероприятия боль-шевиков в годы Гражданской войны были не только политическим, но

и психологическим ударом для православной церкви. С другой стороны, сами православные иерархи, духовенство и активные миряне не

представляли себе существования некогда главенствовавшей в стране

церкви без государственной поддержки.

Начиная с 1922 г. советская власть постепенно перешла от «кавале-рийских» атак на религию и церковь к созданию системы новых церковно-государственных отношений, в основе которых лежал принцип

Глава 3. Мировые религии 229

кадрового контроля над религиозными организациями страны. Чтобы добиться этого контроля, власти инспирировали церковный раскол, поддержав либерально-обновленчески настроенных православных клириков и признав их в качестве «законной церковной власти».

«Обновленцы» провели два своих Поместных собора (весной 1923 г.

и осенью 1925 г.). Собор 1923 г. «развенчал» патриарха Тихона и декларировал уничтожение патриаршества, что тогда выглядело весьма

революционно. Тогда же депутаты приняли решение о равнозначнос-ти как женатых, так и безбрачных епископов, провозгласили возможность второбрачия для священнослужителей и ввели григорианский

календарь. Все это, впрочем, не принесло популярности «обновлен-цам», которых в православной среде продолжали считать не столько религиозными, сколько политическими деятелями; не встречали

поддержки и их церковные новации. В этой ситуации, стремясь зару-читься поддержкой властей, «обновленцы» на втором своем соборе заявили, что «тихоновская организация» — определенно антисоветская.

Однако это не привело к сколько-нибудь заметным результатам: ни

поддержка власти, ни возвращение к старому стилю не могли поднять

религиозный авторитет «обновленцев». Впрочем, политически борьба «обновленцев» и «тихоновцев» была чрезвычайно выгодна официальным советским властям, так как серьезно ослабила православную

церковь, спровоцировав возникновение отрицательно настроенного

к советской власти и поддерживавшим ее церковным деятелям «ка-такомбного» православия. Обновленческая церковь просуществовала

до конца Второй мировой войны и была ликвидирована советскими

властями, к 1946 г. окончательно убедившимися в том, что свою роль

она полностью сыграла.

В 1920-е гг. организовалась и церковная жизнь православных, ока-завшихся в результате революции 1917 г. и гражданской войны в эмиграции. В конце 1921 г. в г. Сремски-Карловци (Сербия) состоялось

«Общее собрание представителей Русской заграничной церкви», позже переименованное в Русский всезаграничный собор. Собор высказался за восстановление в России монархии и дома Романовых и обратился к мировым державам не признавать советскую власть и помочь

Белому движению. Собор организовал Высшее церковное управление

за границей. 5 мая 1922 г. постановлением