В 1919 году обстановка на Нижней Волге и Каспийском море оставалась тяжелой. Деникинская армия, снабженная Антантой оружием и боеприпасами, насчитывала около 100 тысяч человек. В ее тылу формировалась Кавказская армия Врангеля, которая должна была овладеть Царицыном, помочь деникинцам соединиться с уральской белоказачьей армией, идущей от Гурьева, с колчаковскими войсками. У Колчака было 300-тысячное войско, которое рвалось к Волге. Часть территории Закавказья была занята интервентами: немцами, турками.

Весной 1918 года мусаватисты подняли мятеж, добиваясь отделения Азербайджана от России. Мятеж был подавлен Красной гвардией, армянскими национальными частями, и в Азербайджане была установлена советская власть, которой постоянно приходилось бороться с разными националистическими отрядами, с иностранной интервенцией. «Отстоять Баку от турецких захватчиков!», «Не допустить в город английских интервентов!» – такими были лозунги Бакинской коммуны. Английские войска оккупировали всю северную часть Персии, превратив ее в плацдарм для дальнейшего наступления на Баку. С осени 1918-го до весны 1920 года власть в Баку менялась около десяти раз.

Из Москвы в Астрахань была направлена группа большевиков, возглавляемая С. М. Кировым. Командир эсминца «Деятельный» И. С. Исаков, впоследствии адмирал флота, записал в дневнике: «Что душой и разумом всей обороны является Сергей Миронович Киров – это понимают и знают абсолютно все. Как в Астрахани, так и в стане врагов». Обращаясь к жителям Астраханского края, Киров говорил, что Красная армия имеет своей задачей не только борьбу с контрреволюционными силами, но и завоевание для Советской России хлеба и нефти.

Куда бы Ларису ни забросил вымечтанный когда-то ею ковер-самолет ее судьбы, она всегда изучала историю этих мест. Тем более Каспия, где сосредоточено было так много исторических событий.

Каспийское море на протяжении веков имело десятки названий, которые чаще всего возникали по географическим признакам, либо от наименований сменяющихся племен, народов, государств. Ассирийцы называли его Восточным, а народы, жившие далеко на востоке, – Западным. Древние персы именовали его Гирканским, Персидским. Завоеватели-арабы называли его Хоросанским. Жители юго-восточных прибрежных пустынь дали ему свое имя – Туркменское, а кочевавшие вдоль северо-западных берегов хазары – Хазарское. Время от времени появлялись местные названия. В русских летописях оно известно как Хвалынское. От древнего племени каспиев – Каспий.

Около трех тысячелетий назад Каспийское море с Черным соединял Манычский пролив, по которому приезжали древнегреческие путешественники, торговцы, исследователи. Первое появление руссов на Каспии относится к 880 году, когда они напали на остров Абезгун. Наиболее известен поход дружины князя Игоря в 913 году, стремившегося наладить отношения с прикаспийскими странами, о несметных богатствах которых он слышал. К тому времени руссы имели уже достаточный опыт мореплавания. Руссы волоком перетаскивали суда от Дона до Волги, где эти реки ближе всего сходились.

Первый русский военный корабль «Орел» появился в Астрахани в 1669 году. Немалую роль в развитии мореходства на Хвалынском море сыграла казачья флотилия Степана Разина, совершившая в 1667–1669 годах набеги на персидские города. Казаки разбили персидскую флотилию в морском бою.

По указу Петра I в Астрахани строился военный порт. 1722 год является годом основания Каспийской военной флотилии.

В истории почему-то больше всего остается именно военных дат, история перебирает их как четки. Конфликты решаются противоборством. Иной опыт совместной жизни, если возникает, то тоже в рамках войны. Человечество запомнило Александра Македонского, решившего захватническую войну против Персии, давнего врага Греции, превратить в возможность объединения двух разных народов, империй, культур.

Переживший войны, революции, эмиграцию, советскую тюрьму («за тридцатилетнюю антикоммунистическую деятельность»), Василий Витальевич Шульгин (1878–1976) до Октября был монархистом, лидером фракции прогрессивных националистов в 4-й Государственной думе, после чего вошел в число основателей белой Добровольческой армии в ноябре – декабре 1917 года.

В середине 1960-х В. В. Шульгин стал героем документального фильма Ф. М. Эрмлера, в котором прозвучали его монологи и диалоги. Вначале его хотели показать как «Осколок империи», но в итоге фильм вышел под названием «Перед судом истории». В беседе с Петровым, участником штурма Зимнего дворца, Шульгин говорил: «Во всяком человеке живет зверь. Он есть во мне, но и в вас, Федор Николаевич. Этот вселенский зверь есть причина, почему свирепствуют войны и все, что с ними связано. Я же думаю, что единственный род войны, который не только допустим, но и обязателен, это жестокая борьба с самим собой, то есть со звериными страстями, в нас находящимися». (Не вошло в фильм.)

Александр Васильевич Колчак войну считал «выше человеческой справедливости». В письме к Тимиревой уверял, что война стала для него «каким-то религиозным убеждением». В Японии даже увлекся дзен-буддизмом. Целью А. Колчака стало объединение всех сопротивляющихся большевикам отрядов в армию.

Владимир Короленко, писатель-гуманист, в те годы написал немало писем А. В. Луначарскому: «Полное озверение. И каждая сторона обвиняет в зверстве других. Добровольцы – большевиков. Большевики – добровольцев. И благо той стороне, которая первая сумеет отрешиться от кровавого тумана и первая вспомнит, что мужество в открытом бою может идти рядом с человечностью и великодушием к побежденному. Вообще, теперь на русской почве стоят лицом к лицу две утопии. Одна желает вернуть старое со всем его гнусным содержанием… Лозунги большевистского максимализма привлекают к ним массы, которые склонны в общем признавать „власть советов“. Но явные неудачи в созидательной работе раздражают большевиков и они роковым образом переходят к мерам подавления и насилия».

Дзержинский, Железный Феликс, в чем-то даже вторил В. Короленко в июне 1923 года, когда писал: «У меня полная уверенность, что мы со всеми врагами справимся, если найдем и возьмем правильную линию в управлении на практике страной и хозяйством. Если не найдем этой линии и темпа, оппозиция… будет расти и страна тогда найдет своего диктатора – похоронщика революции, какие бы красные перья ни были в его костюме».

Автор теории относительности Альберт Энштейн считал: «Настоящая проблема лежит в сердце и мыслях человека. Проще изменить состав плутония, чем изгнать злого духа из человека. Что нас пугает – это не сила атомной бомбы, но сила злости человеческого сердца, его собственная сила взрыва на злые поступки».

Лариса Рейснер продолжала посылать в «Известия» свои «Письма с фронта». Рассказывала о детях, изуродованных и погибших от бомб, сбрасываемых с английских аэропланов на астраханские улицы. О пытающихся выжить под бомбами кораблях, о задохнувшемся штурме Царицына. О раненой сестре милосердия среди отступающих солдат. О том, каких жертв стоила «Советской России Астрахань, эта ржавая и обезображенная дверь Востока. Если защищался Петербург, защищался пламенно и единодушно, то он того стоил, со своими площадями, освященными революцией, со своей надменной красотой великодержавной столицы. Но сколько нужно мужества, чтобы защищать Астрахань… много ли найдется людей, способных во имя голого, отвлеченного долга нести все тяготы войны в безлюдных, сыпучих, проклятых астраханских пустошах. И даже не долг спас Астрахань, а общее и бессознательное понимание того, что уйти нельзя, что нельзя пустить англичан на Волгу и потерять последний выход к морю».