Тот, кому довелось бы стать свидетелем этого события, мог бы не поверить собственным глазам. Спокойная опушка леса, полустаявший снег, сумеречный свет надвигающегося вечера. И вот вдруг из-за деревьев выглянула девочка лет тринадцати, в рабочем комбинезоне, с длинными черными волосами и сосредоточенным выражением лица. Одна рука у нее была заведена назад, будто она тянула что-то из леса за собою. Через мгновение стало ясно, что она держит за руку еще одного ребенка — маленького мальчика, который изумленно смотрит на тусклый солнечный свет, показавшийся из-за завесы деревьев, — будто зверек, вылезший из норы.

Скоро за ними появились другие; из леса потянулась целая вереница детей. Посреди цепи ковылял старик, которому приходилось полагаться только на ведущие его руки. Все это длилось очень долго, но вот наконец на свет вышла последняя девочка. Во второй руке у нее был лишь поводок, на котором она вела маленького черного мопса. Девочку звали Элси, и ей казалось, будто прошла целая вечность с тех пор, как она впервые шагнула в лес.

Все стояли молча, глядя на раскинувшийся перед взором пейзаж: переплетение толстых и тоненьких магистралей, высоченные дымовые трубы, лязгающий гул Промышленного пустыря. В некотором отдалении, у реки, виднелись остроконечные пилоны железнодорожного моста. «Вон там, на другом берегу, — думали дети, — свобода». Но сначала нужно было пересечь Пустырь. С удвоенной энергией они двинулись в том направлении.

Ребята перешли полосу, отделявшую испещренный химическими баками Пустырь от поросших дремучим лесом холмов. Этой полосы, заросшей грязной травой, хватило, чтобы всем выстроиться в линию. Шли молча; Кароль всю дорогу сиял широкой улыбкой. Мост с каждым шагом казался ближе.

Как только они шагнули на Промышленный пустырь — некоторые дети по-прежнему держались за руки, — как из-за короткой неработающей дымовой трубы, преградив дорогу к железнодорожному мосту, появился человек с козлиной бородкой и в жилете с ромбиками. Он решительно встал прямо у них на пути.

— Здравствуйте-здравствуйте, — сказал Антэнк. — Добро пожаловать обратно.

Дети, все как один, изумленно ахнули.

Угадав причину их удивления, тот постучал пальцем по мочке уха, и ребята потянулись руками к ярлычкам на собственных ушах.

— Стоило вам выйти из леса, и я уже знал. Вы же все помечены. GPS-локаторы — элементарная штука.

— С дороги, урод, — приказала Рэйчел, глядя ему прямо в глаза. Дети за ее спиной одобрительно забормотали. Их тридцать восемь. Вне стен и законов цеха их не остановить. Здесь у него нет власти над ними.

— Я ожидал чуть большей благодарности, — заметил Джоффри. — По крайней мере, одно из моих снадобий, судя по всему, подействовало. Не знаю, как вам это удалось, но надеюсь вскоре узнать. И кстати, знайте: я человек слова. Богатство, свобода. Все это ваше. Только скажите, кто из вас смог всех вывести.

— Нет, — отрезала девочка, стоящая недалеко от Рэйчел. Это была Марта Сонг — он узнал ее по неизменным защитным очкам. — Мы вашими рабами больше не будем.

Антэнк сложил губы в улыбку. Его фигуру обрамляло стоящее вдали здание интерната; в окнах виднелись лица — лица детей, — которые неотрывно наблюдали за происходящим.

— Ну, хватит, — сказал он. — Куда вы пойдете?

Дети не ответили; позади колыхались от ветра исполинские деревья.

— Вот именно, — кивнул Антэнк. — Некуда вам идти. А теперь давайте-ка забудем все наши мелкие обиды и вернемся домой. А там я осмотрю вас по очереди и разберусь, что за эффект…

— Мы сказали, что не пойдем, — сказала Марта Сонг. — Так что вы можете либо стоять тут и ждать, когда по вам пройдется толпа злых сирот, либо свалить с дороги.

Со стороны здания появилось еще двое мужчин. Они выглядели так, будто одновременно перенеслись сюда из разных эпох. Один — спортивного сложения, широкоплечий, в костюме по фигуре — казался воплощением современности; другой, тощий, словно вывалился из какого-то дальнего угла девятнадцатого века. Приближаясь, он поправлял на носу крохотные очки.

— Джоффри, что здесь происходит? — спросил крупный.

— Мои сироты, мистер Уигман, — ответил тот, не сводя глаз с детей. — Выбрались. Каким-то образом. — И он повторил тише: — Выбрались.

Уигман оглядел их внимательным взглядом, оценивая обстановку. Пока длилась пауза, Элси успело прийти в голову, как нелепо они, должно быть, смотрятся: кучка детей вокруг старика с деревянными глазами, все в одинаковых грязных комбинезонах и с желтыми ярлыками в ушах. Ей показалось, что на лице мужчины промелькнуло что-то вроде сочувствия, словно он осознал всю неправильность происходящего.

— Это бессмысленно, Джоффри, — сказал он наконец. Ветер трепал его галстук; идеально уложенные волосы слегка взлохматились. — Отпустите вы их.

Тут Уигман посмотрел на второго новоприбывшего, словно ища поддержки своим словам; но тот, вытянув шею и поправляя очки, пристально разглядывал только одного конкретного человека в толпе.

— Кароль Грод! — воскликнул он вдруг.

Слепой старик вскинулся, прислушиваясь. Лицо его потемнело.

Антэнк с Уигманом синхронно повернулись и уставились на Роджера.

— Это… он? — выдавил Джоффри.

Элси подняла голову и заметила, как помрачнел Кароль.

— Кто это? — спросила она, имея в виду странно одетого незнакомца.

— Роджер Суиндон, не сойти мне с этого места, — сказал старик вызывающе. — Дети, познакомьтесь с человеком, которому приказали лишить меня глаз.

Роджера, казалось, обвинение оставило равнодушным.

— Это в прошлом, Кароль. Незачем переживать из-за старой обиды.

— Я не переживаю, Роджер, — ответил тот. — Я с ней живу. Каждый день.

Роджер неловко улыбнулся Антэнку и Уигману, которые стояли, потеряв дар речи, а потом повернулся к детям.

— Отдайте-ка его нам, ребятишки, — сказал он с обаянием поистине увлеченного своей работой живодера.

Тут Антэнк сумел стряхнуть с себя оцепенение.

— Это Кароль Грод, механик, который изготовил колесо… — спросил он, хотя прозвучало это больше как утверждение, которое Роджер должен был бы вот-вот опровергнуть. Джоффри никак не мог поверить в настолько счастливую случайность.

После всего услышанного Уигман посмотрел на толпу детей в совсем ином свете.

— И правда, дети, — начал он, моментально выбрав план действий. — Отдайте нам старика. — Помедлил, взвешивая свою следующую фразу, но потом, видимо, решил, что на Промышленном пустыре угрожать детям — это приемлемая линия поведения. — И никто не пострадает.