– Нет, она еще с нами!

Бережно развернув руку Владычицы, он опустил звезду ей на ладонь. Звезда засветилась ярче.

– Владычица, – снова окликнул он. – Моя повелительница!

Веки Владычицы сомкнулись и поднялись вновь. Взглянув на звезду, она шевельнула губами – беззвучно, но Питер без труда прочел сказанное по губам. Владычица звала Мабона…

Пальцы Владычицы дрогнули и сомкнулись вокруг звезды.

– Мабон, – еле различимым шепотом повторила она.

Взгляд ее устремился вдаль, затем веки медленно сомкнулись, и Владычица снова застыла без движения.

Питер ждал, но Владычица больше не проявляла признаков жизни.

– Моя повелительница, я – Питер.

Ответа не последовало.

Тогда Питер поднялся на ноги, откашлялся, прочищая горло, и запел – негромко, а затем и в полный голос. Мелодия звучала все чище, и наконец он нащупал его, вспомнил этот старый напев – песню Жар-птицы. Его сильный, звучный голос зазвенел над садом, отдаваясь эхом среди высоких скал. Подхваченная птицами и феями, песня заполнила сад от края до края.

По щеке Владычицы скатилась одинокая слеза. Она открыла глаза и на этот раз увидела его.

– Питер, – прошептала она, подняв руку и коснувшись его щеки. – Моя маленькая птичка Питер. Ты вернулся? Ты снова прилетел ко мне?

Питер закивал. В глазах помутилось от слез. Он чувствовал ее ласку не только кожей, но всей душой, всем сердцем, и от этого в груди вдруг стало тепло – совсем как тогда, в пруду, многие годы назад.

– Прилетел прямо из Потустороннего мира, чтобы спеть мне? – продолжала она.

Питер рассеянно кивнул.

Тут ее взгляд упал на Драэля с Таннгностом. Владычица нахмурилась. На ее лице отразилось замешательство.

– И вы вернулись? Или это я наконец-то ушла за грань? Ульфгер сказал мне, что вы все погибли.

– Нет, моя повелительница, – ответил Таннгност, – мы живы, и ты жива.

За стуком собственного сердца Питер почти не слышал их голосов. Он прижал ладонь к щеке. Кожу еще слегка покалывало от ее прикосновения. Чувства захлестнули его с головой. Тысячу миллионов раз он желал этого всем сердцем, и вот наконец вновь оказался рядом с ней. Казалось, сердце вот-вот разорвется; казалось, его лишили собственной воли, и больше он не способен ни на что – только смотреть на нее, не отводя взгляда. Хотелось лишь одного: наслаждаться ее присутствием вечно.

Оглядев сад, Дьяволов и баргестов, Владычица увидела Секеу, лежавшую без движения у ее ног.

– Питер, кто это?

Оторвав взгляд от Владычицы, Питер увидел в траве раненую девочку… и не сумел вспомнить, кто это.

– Моя повелительница, – заговорил Таннгност, – многое случилось со дня битвы у Русалочьей бухты. Авалон еще держится. Питеру удалось объединить кланы. Сегодня он вел в бой…

«Секеу! – вспомнил Питер. – Секеу же умирает!»

В голове разом прояснилось.

– Она нуждается в твоем прикосновении, – сказал Питер, перебивая Таннгноста. – Она была ранена в бою за Шепчущий лес.

– Одна из твоих Дьяволов? Она дралась за Авалон?

– Да, – ответил Питер. – Она дралась за тебя и пролила за тебя кровь.

– Отведите меня к пруду, – сказала Владычица, с трудом поднимаясь на ноги.

Питер с Драэлем бросились вперед, подставили Владычице плечи, бережно помогли ей сойти вниз по каменным ступеням и подвели к краю пруда. Оттолкнувшись от берега, она медленно погрузилась в воду.

Над водой поднялась легкая дымка. Мало-помалу вода становилась чище, в глубине показалось каменистое дно. Наконец Владычица вынырнула из воды. Ее взгляд обрел былую энергию, глаза блестели, искрились яркой небесной лазурью, в голосе зазвучала прежняя сила.

– Принесите мне девочку, – сказала она.

Питер подхватил Секеу на руки. Тело девочки безжизненно обмякло, но с губ ее сорвался тихий стон, и Питер осмелился поверить: может быть – может быть! – надежда еще есть. Сбежав по ступеням к пруду, он опустил Секеу на воду и подтолкнул к Владычице.

Владычица потянула Секеу в глубину и поплыла к Древу. Дымка над водой сгустилась, затянув поверхность пруда непроглядным туманом. Золотые жилы в камне потускнели, в пещере стало темно, и туман над водой замерцал, озарив лица эльфов и Дьяволов зловещим зеленоватым светом.

Все ждали. Дьяволы нервно переминались с ноги на ногу, вглядываясь в туман. Питер тоже не отрывал взгляда от пруда, ожидая движения, всплеска, легкой ряби – хоть какого-то знака, что с Секеу все в порядке. «Как долго, – подумал он. – Может, Владычица слишком слаба?» Внезапно ему в голову пришла ужасная мысль: «А вдруг теперь для нее это слишком тяжело? Вдруг она умрет?» От этой мысли захотелось броситься в пруд, отыскать и вытащить обеих, пока не поздно.

Наконец Владычица с плеском вынырнула из воды, и ее вид поверг Питера в ужас. Кожа Владычицы посерела, сделалась почти прозрачной – он мог разглядеть каждую вену.

– Прими ее, – выдохнула Владычица, из последних сил удерживая над водой голову Секеу.

Подняв тучу брызг, Питер кинулся в пруд и потянул Секеу к себе, а Владычица вновь с головой ушла в воду. Питер замер, не зная, что предпринять.

– Все в порядке, Питер, – сказал Таннгност. – Вода – ее стихия. В пруду ей сейчас будет лучше всего.

Но во взгляде старого тролля чувствовалась тревога.

Мерцание тумана угасло, вода в пруду потемнела. Возможно, Питер так и остался бы стоять в воде, но тут Секеу закашлялась, хватая ртом воздух. Питер кинулся к берегу. Красная Кость с Драэлем поспешили ему на помощь, подхватили Секеу и уложили на траву. Повязка с ее бедра исчезла. Глубокая колотая рана осталась на месте, но кровь унялась, от воспаления не осталось и следа. Дело явно шло на поправку.

На щеках Секеу заиграл легкий румянец. Выплюнув воду, она снова закашлялась, моргнула, открыла глаза и слабо улыбнулась.

– Я видела Мать-луну и звезды. Они были просто прекрасны.

Укрывшись в тени, Ник следил за Владычицей. Она бессильно полулежала на троне, в колыбели из виноградных лоз и цветов, и слушала рассказ Таннгноста. Питер стоял рядом с ней. «Ластится, как сопливый мальчишка», – подумал Ник. Кожа Владычицы обрела прежний цвет, но она была очень, очень слаба. Только взгляд ее оставался живым – острым всевидящим взглядом богини. Этот взгляд внушал страх, и Ник изо всех сил старался не попадаться ей на глаза.

Его внимание отвлек смех. Дьяволы обшаривали сад, рвали плоды и орехи. Владычица настояла на том, чтобы все наелись досыта и унесли все, что смогут, с собой, про запас. Дьяволы ели за обе щеки, до ушей перемазавшись ягодным соком, баргесты, поскуливая и гавкая друг на друга, рылись под камнями и бревнами в поисках грибов и личинок. Через сад стремглав пронесся маленький белый кролик, за ним, загоняя его в кусты, с веселым смехом промчались три беловолосые сестры. Секеу сидела на берегу пруда. Она все еще выглядела слабой, однако уже могла сидеть без посторонней поддержки и с аппетитом ела виноград, принесенный Красной Костью.