Заканчивая описание боя Корниловской ударной дивизии, я с чувством гордости свидетельствую, что заветы нашего вождя и шефа полка и здесь мы выполнили достойно. Бывший командир 2-го Корниловского ударного полка полковник Левитов.

* * *

За отсутствием у меня журнала боевых действий 1-го Корниловского ударного полка, я помещаю воспоминания одного из его офицеров – поручика Михаила Юрьевича Бердника, приславшего мне их к юбилею этого боя.

Захват неприятельской батареи. Ночь на 25 мая 1920 года была необычна для Крымской армии генерала Врангеля. Ни один человек на фронте в эту ночь не заснул, и с наступлением темноты все боевые единицы всех родов войск пришли в движение. Это движение было заранее предопределено и разработано в деталях, начиная от штаба Главнокомандующего и всех крупных боевых соединений до полковых штабов включительно. Наш 3-й батальон 1-го Корниловского ударного полка, стоявший в резерве, с заходом солнца присоединился к полку и в 11 часов ночи был на Перекопском валу в ожидании дальнейшего движения. В полночь полк в полном составе, соблюдая абсолютную тишину, двинулся в темное пространство на территорию, занятую красными частями. Из своего крымского убежища мы выходили на широкий простор Таврии. Первые заставы красных находились около села Преображенка, их линии не имели вида беспрерывных укреплений позиции, какие имела на Перекопском валу армия генерала Врангеля. Открытое и безлесное пространство не защищало пехоту красных от нашего артиллерийского огня, но все их главные силы находились вне достижения наших батарей, примерно на расстоянии 4 верст от линии наших позиций. Ночным маршем, сохраняя непрерывную связь с соседями, мы медленно продвигались по целине к противнику, и часа через два весь полк залег в ожидании рассвета, чтобы в скрывающем нас тумане атаковать красных, сломить их сопротивление и преследовать их отступающие части до окончания распыления первой оборонительной линии. Лежа в темноте, мы потеряли представление о времени, но было, вероятно, близко к рассвету. Позади нас слышался громыхающий лязг наших наступавших танков, идущих с прикрытыми огнями по заросшей проселочной дороге. На всем фронте широкого наступления царила гробовая тишина, и вдруг совсем невдалеке начались частые вспышки артиллерийских огней, и в ночную темноту стали ложиться снаряды по заранее пристрелянным расчетным площадям воображаемых опасных участков, может быть, занятых невидимым противником. Батарея красных нервно переносила огонь с одного квадрата на другой, кладя снаряды близко к участку скрытого темнотой нашего полка, но никого, к счастью, не задевало. Шум наступающих танков приближался ближе и ближе, и батарея противника перенесла огонь на расчетную дистанцию танков и на время оставила нас в покое. Темный покров ночи стал сменяться бледно-серым молочным туманом, и начали вырисовываться неясные очертания ближайших предметов. Полк был поднят на ноги, и мы двинулись вперед, идя почти рядом с движущимися танками. Батарея красных беспрерывно, но беспорядочно и нервно вела огонь по разным направлениям. Быстро приближался рассвет. Танки были уже обнаружены, и батарея встретила чудовища неистовым огнем. В глубоком молчании шло наступление, не было слышно ни пулеметного, ни винтовочного огня, и только артиллерийская дуэль батареи с нашими танками разрывала тишину исчезающей ночи. Среди одинаковых разрывов мы отметили сильный взрыв, происшедший где-то впереди от нас, к линии наступающих танков, и вскоре по цепи получили подтверждение, что один наш танк был подорван и быстро загорелся, оставленный командой. Теперь мы ускорили наше движение, стремясь подойти к линии противника как можно скорей, обнаружить его силы и войти с ним в боевое соприкосновение. На нашем пути был встречен стоявший в стороне объятый пламенем наш танк, внутри которого беспрерывно рвались патроны пулеметных лент и резерва. Яростный огонь красной батареи неожиданно прервался и затих. Мы не знали, что в этот момент среди молочного тумана красные артиллеристы увидели неожиданно выросшие как из-под земли фигуры корниловцев, в упор расстреливавших прислугу орудий. В один момент батарея смолкла, ее команда быстро, в смертельном страхе кинулась к лошадям, бросив все орудия и зарядные ящики в руки ворвавшихся храбрецов.

Это был первый грозный шквал сокрушительной атаки лучших передовых частей 1-го ударного полка, укомплектованных старыми боевыми офицерами и ударниками, прошедшими суровую школу войны от Ледяного похода до Курска и Орла. Все было брошено противником на месте, винтовки и патроны в беспорядке валялись на мокрой земле вместе с шинелями и покрывалами, забытыми в панике. Во всех направлениях были растянуты катушки артиллерийских проводов, от толстых кабелей до тончайших, в иностранных миниатюрных, изящных катушках. Как нити паутины, они тянулись по полю на целые километры на различные наблюдательные пункты, в штабы и квартиры командиров и комиссаров. Видно было богатство и разнообразие артиллерийского снабжения по сравнению с убожеством и нехватками нашей телефонной связи, не позволяющей нашей артиллерии как следует наладить связь наблюдательных пунктов. Так наши союзные предатели из Лондона и Парижа снабжали наших врагов «последним словом артиллерийской техники», в чем можно было убедиться по имевшимся металлическим ярлычкам и надписям на английском и французском языках. Наблюдение всего этого было мимолетным… Еще минута, и батарея снова открыла огонь, еще более быстрый и нервный, чем был слышен до сих пор. Идущая сзади пехота узнала потом, почему снаряды не рвались на нашей стороне, а где-то глухо утопали в ближайшем тылу красного расположения и как будто все время углублялись в позиции красных. Впереди прозвучало мощное «Ура!», и по цепи передали, что передовыми дозорами вместе с нашими артиллеристами захвачена в плен неприятельская батарея из шести орудий в полной исправности. Орудия были быстро повернуты на 180 градусов, и сам доблестный командир Корниловской батареи, георгиевский кавалер полковник Бялковский Николай Петрович166, преследовал огнем отступающие красные полчища, не жалея вражеских снарядов, посылая их в спину «драпающего» врага. Уже совсем светало. Весеннее солнце показалось на горизонте, холодная утренняя роса искрилась на светлой траве, отражая косые лучи солнца. Впереди шла трескотня пулеметов и беспорядочный ружейный огонь, неся смерть и сокрушение отступающим красным частям, в большинстве случаев состоявшим из оплота Красной армии – латышей.

Наш 3-й батальон 1-го Корниловского полка шел медленно и уверенно в направлении молчавшей батареи. Первые ряды пулеметной команды наткнулись на искусственные заграждения из мешков с землей и декоративные прикрытия из зеленых ветвей, стоящие около орудий и зарядных ящиков. Чины команды осматривали детали убежищ и глубоко врезанных в землю землянок, ища подходящего оружия для своего резерва. В земляных углублениях стояли тяжелые артиллерийские ящики со снарядами и много нераспечатанных патронных ящиков в