– Ты не виновата в том, что он умер, – сказал он. – Ты не виновата.

Я уже собиралась рассказать ему о предложении Паймона, но сдержалась. Я все равно не собиралась торговать его бессмертной душой. Я хотела бороться за нее до тех пор, пока там наверху кто-нибудь не заметит, что творится в Аду.

Айкют крикнул что-то телевизору. Я посмотрела на экран. Там шла польская романтическая комедия. Главные герои, такие сладкие, что зубы скрипели, и абсолютно нереальные, только что поженились.

– Я не понимаю этих ваших свадебных обычаев, – сказал Айкют старушке Анне Ковальской.

В Аду со всех снималось проклятие Вавилонской башни. Мы могли свободно общаться на любом языке – существующем или давно забытом и мертвом.

– Все просто – они бросают в них монетками на счастье, – терпеливо объяснила ему старушка.

– Не понимаю, – буркнул турок. – Значит, повезет тому, что попадет новобрачной в глаз?

Петрек послал ему многозначительный взгляд.

– Это продолжается уже несколько часов, – пробормотал он.

Я не успела посочувствовать ему, потому что в этот момент на стене рядом с нами засверкал контур белой двери. Азазель вбежал в комнату, увлекая за собой какого-то растерянного пожилого мужчину и молодую девушку.

– Что происходит? – воскликнул он с порога, резко захлопнув дверь.

В ответ я только пожала плечами. Белет отвел взгляд в сторону. Азазель уперся руками в бока. Его лицо выражало глубокое презрение.

– Чтобы мне еще раз пришлось работать с двумя настолько непонятливыми новичками, – тихо сказал он.

– Они не виноваты, – встал на нашу защиту Петрек.

Белет послал ему ледяной взгляд.

– Нам не нужна твоя помощь. А у тебя, Азазель, нет другого выхода, – рявкнул он.

Азазель поднял глаза к небу и подтолкнул к нам своих спутников.

– Познакомьтесь с Джоном из Австралии и Кармен из Испании. Пока вы там халтурили, я успел спасти целых два объекта.

Смертные робко поздоровались со всеми в комнате. Азазель глянул на часы, висевшие на стене. Шесть часов, которые дал нам Паймон для принятия решения, прошли незаметно.

– Так каков наш план? – Он посмотрел мне прямо в глаза. – Осталось меньше тридцати минут – и три объекта на земном шаре.

– Не успеем, – сказал Белет.

– Ты прав. – Азазель скривился и начал беспокойно кружить по комнате.

Карлос подошел ко мне и подал мне полный стакан свежевыжатого апельсинового сока. Я взяла его и нечаянно пролила немного себе на туфли… Собравшись сделать глоток, я заметила, что на поверхности плавает кусочек ногтя. Я быстро поставила стакан на столик.

Опустив взгляд вниз, я вдруг поняла, как выгляжу. Подол длинной юбки был запачкан кровью бедного официанта. Я тут же сменила ее на джинсы.

– Ладно, идем на встречу, – сказал Азазель. – С остальными объектами разберемся позже. Осталось два во Франции и один в России. По одному каждому – идеально. А теперь идем, встретимся с ними лицом к лицу и заберем эту… как ее там? А, Монику.

– Что именно мы будем делать? – спросила я.

Азазель задумчиво почесал подбородок.

– Я бы попробовал посадить их на кол, пронзить им сердце, отрезать их тупые головы, затем порубить на куски, тела сжечь, а то, что останется, положить напротив резиденции Люцифера, прямо под окнами его спальни, чтобы он, только проснувшись, увидел их паршивые окровавленные морды. Но это так, примерное предложение…

Да, про Азазеля нельзя было сказать, что он страдал от недостатка воображения…

Белет хлопнул в ладоши и поднялся с кресла.

– Тогда идем. Совсем скоро мы с ними встретимся, а до этого было бы неплохо осмотреть здание, чтобы они не могли нас ничем удивить.

– Я иду с вами, – Петрек тоже вскочил с места.

– Ни за что. – Я остановила его, положив руки ему на грудь.

Он не мог рисковать собой, ведь именно это нужно было Паймону и Агаресу. Они хотели, чтобы он пришел на эту встречу. Когда они поймут, что я не собираюсь заключать с ними никакие сделки, они попытаются его убить. Таким образом, он сам попадет к ним в руки.

– Почему нет? – спросил Белет. – Если он хочет, пусть идет.

Я остро посмотрела на него, но Белет проигнорировал этот взгляд и продолжил:

– Если он хочет тебя защитить, потому что знает, что ты можешь погибнуть, а он может умереть, – он кивнул на него и снова посмотрел на меня, – то у него должен быть шанс поиграть в рыцаря.

– Белет, не подначивай его, – рявкнула я и обратилась к Петреку: – Ты никуда не пойдешь! Это слишком опасно.

– Ты превращаешься в его мать, – пробурчал себе под нос Белет.

Я даже не успела ничего ему ответить. Петрек вытащил из ножен свою катану и подошел к Азазелю, который уже сжимал в руке дьявольский ключ.

– Я иду с вами, – твердо заявил он.

Резкий свет ранней зари рисовал на бетонном полу бледно-желтые полосы. Недостроенное заброшенное здание пугало пустыми окнами, пленкой, висевшей в дверных проемах, и торчащими из стен кабелями.

Я споткнулась о какую-то трубу.

Неизвестная страна, незнакомый город. Мы только примерно знали, сколько сейчас времени. У нас было несколько минут, чтобы изучить расположение помещений. Дьяволы побежали по темной лестнице исследовать верхние этажи, а мы с Петреком остались на первом.

– Посмотри, есть ли здесь какие-нибудь помещения, где ты мог бы укрыться, – сказала я ему и выбежала наружу.

Вокруг бесконечно тянулись поля. Перезрелые зерна волновались на ветру. По пустому шоссе не ездил ни один автомобиль. Облака цвета стали застилали небо. Дьяволы выбрали хорошее место для встречи – абсолютно уединенное, ни один смертный не путается под ногами. Не должно быть случайных жертв.

Я посмотрела на опустевшее здание. Все было обветшалым – кирпичи, трубы, мешки с цементом. Странно, что местные воры не растащили брошенное добро.

Петрек подошел ко мне и положил руку мне на плечо. Я прижалась щекой к его пальцам. Как мне и хотелось, он обнял меня, откинул волосы с моей шеи и начал ее целовать.

– Я боюсь за тебя, – призналась я.

– Зря, – пробормотал он, не переставая ласкать мою шею.

– Это бессмысленно, – прошептала я. – Ты должен был остаться в Аду. Здесь ты можешь только погибнуть.

– Ты начинаешь вести себя как Белет, – обиженно сказал он. – Я хочу быть здесь. С тобой. И точка.

Я замолчала и уставилась на колышущуюся рожь, сверкающую золотом. Типичная картина для Центральной и Восточной Европы. В голову мне пришла сумасшедшая мысль. Может, это окрестности Чернобыля? Это объяснило бы отсутствие людей в округе.