– Если бы у тебя был выбор прожить всю жизнь, но потом потерять свою бессмертную душу и возможность загробной жизни или сражаться и, возможно, проиграть, что бы ты выбрал? – спросила я.

Он перестал целовать мою шею.

– Почему ты спрашиваешь меня об этом?

Я повернулась к нему лицом:

– Я встретила Паймона в Афинах, и он сделал мне такое предложение. Если я выдам оставшиеся объекты, он не станет тебя убивать еще несколько десятков лет.

– И что ты ему ответила?

– Я сказала, что буду бороться за твою бессмертную душу, – ответила я. – Он дал мне время подумать. Наверное, он считает, что я изменю свое мнение.

Петрек притянул меня к себе и крепко обнял.

– Что бы ты выбрал? – снова спросила я.

– Несколько десятков лет покоя либо возможность немедленной смерти, хм…

– Петрек, тебя ждет вечность, – сказала я. – Что такое десятки лет против вечности?

Я вдруг поняла, что цитирую демона, который сообщил мне, что я шестьдесят шесть лет буду служить Сатане в качестве дьяволицы. Вспомнила свое возмущение, когда узнала об этом.

– Будем сражаться, – сказал он спустя мгновение, которое тянулось для меня как бесконечность.

Я боялась, что он предпочтет покой, оплаченный другими людьми с Искрой. Хотя кто бы отказался от вечности, если бы на сто процентов знал, что она существует?

– Я хочу показать тебе Ад, – призналась я. – Он действительно красив.

– Я видел кое-что из окна типографии.

– Ты не видел скал, утесов, всего города Лос-Дьяблоса, заката и восхода солнца на пляже. Ад… может показаться настоящим Раем. Но я начала нести ересь. – Я рассмеялась сама над собой.

– Зато ты моя еретичка, – сказал он и поцеловал меня в лоб.

В этот момент Раем для меня был даже этот пустырь, в месте, о котором забыл весь мир.

– Снова липните друг к другу? – буркнул Белет, подходя к нам.

Интересно, что из нашего разговора он успел услышать. Подслушивал ли он, когда я говорила о разговоре с Паймоном? Мне стало стыдно, что я даже на мгновение задумалась о возможном предательстве, лишь бы только спасти Петрека. Даже на несколько десятков лет.

– Ты спрячешься в той комнате, – сказал Белет Петреку, показывая на заваленный пленкой коридор. – Там в конце есть лестница. Поднимешься по ней на один этаж, там будет большое помещение. В нем есть отдельный выход. Успеешь убежать, если что-то пойдет не так.

– Мы подождем здесь. – Азазель неизвестно откуда вдруг оказался рядом с нами. – Мы попытаемся отбить Монику.

Он протянул Петреку свой ключ.

– Если что-то пойдет не так, беги, – добавил он.

– Я не хочу прятаться, – запротестовал Петрек. – Хочу сражаться вместе с вами.

Белет посмотрел на него с нескрываемым презрением.

– Ты даже сражаться не умеешь, – хмыкнул он. – Прячься, пока можешь. Прячься, как слабая женщина.

На мгновение мне хотелось возразить в защиту своего пола, но я поняла, что в принципе мне очень хотелось где-нибудь спрятаться и переждать всю эту суету.

Петруша снова начал протестовать, но Азазель перебил его, примирительно сказав:

– Слушай, ты нам только мешать будешь. Мы постараемся отвлечь дьяволов. Ты вмешаешься в определенный момент, когда понадобишься. Кто знает, может, ты спасешь нам жизнь?

Белет начал что-то бормотать себе под нос, но никто не обращал на него внимания.

– Ты наш козырь, – продолжал Азазель. – Посмотрим, как все сложится. Мы определенно не собираемся жертвовать этой смертной…

– Но ты можешь пожертвовать собой, не стесняйся, если что, – встрял Белет.

– Итак, как я уже говорил, – Азазель многозначительно кашлянул, – мы не собираемся ею жертвовать. Они наверняка взбесятся, услышав это, и начнется бойня.

– И самое время вмешаться тебе, – снова перебил его Белет. – Только не забудь оставить свою саблю в другом помещении…

Азазель со свистом втянул сквозь зубы воздух.

– Итак, на это время ты останешься там. Если нам понадобится помощь, мы позовем. Ясно?

Петруша кивнул и легко сжал мои пальцы. Мы ласково улыбнулись друг другу, на что Белет сделал вид, будто его тошнит. Может, это из-за того, что красивый дьявол находился в моем обществе, но у меня было ощущение, что он стал вести себя как малое дитя.

Настал час встречи. Петрек ушел на свою позицию. Белет встал у входа в коридор, как велел ему Азазель. Я сомневалась, что он будет добросовестным охранником. Эти сомнения, видимо, отразились на моем лице, потому что он слегка мне улыбнулся. Я успокоилась, ведь когда-то он пообещал мне, что не причинит Петреку вреда.

Напротив нас на грязной обшарпанной стене появился контур высоких ворот Агареса. Свет зари едва рассеивал мрак. Дьяволы встали прямо напротив нас. Паймон держал за руку испуганную Монику. Тени под ее глазами стали больше.

Агарес многообещающе нам улыбнулся и поднял руки в знак мира.

– Здравствуйте. И как? Приняли решение? – спросил он.

Я вынула саблю из ножен. Агарес нахмурился.

– Стойте, стойте, стойте, – быстро сказал Азазель, пытаясь потянуть время. – Она просто любит ходить с мечом, такой у нее заскок. Итак, что мы решили, вы спрашиваете? Да?

– Об этом можно было догадаться по моему последнему вопросу… – фыркнул с отвращением Агарес.

Азазель сделал несколько шагов вперед, сцепив пальцы.

– К сожалению… мы решили не удовлетворять вашу просьбу. Поняли, что души людей, одаренных Божьей Искрой, слишком много для нас значат. Естественно, не в материальном смысле, а чисто духовном. Однако же…

– Хватит болтать, – прорычал Паймон. – Конец переговоров.

Он выхватил меч из ножен, висевших поперек спины. Я бросилась к нему с вытянутой саблей. Азазель и Белет в ту же секунду подскочили к Агаресу.

Паймон толкнул на меня Монику. Мы тяжело упали на землю. Падая, она ткнула меня локтем в живот. У меня на мгновение потемнело в глазах.

– Где они?! – Дьявол схватил меня за волосы и ударил головой о бетонную стяжку. – Где они? Говори!

Я плюнула ему в лицо. Моника, воспользовавшись суматохой, вскочила и побежала вперед. Она случайно выбрала тот коридор, в конце которого, в комнате этажом выше, спрятался Петрек. Она даже не попыталась мне помочь.

Я уперлась обеими руками в грудь Паймона.

– Ничего я тебе не скажу, – крикнула я и подтолкнула в его сторону силу.

Его швырнуло в потолок, и он тяжело упал на пол.

– Ах ты, сука! Я тебя прикончу! – прорычал он, с трудом поднимаясь.