Он был молод, хотя волосы старили его, и как большинство высоких худых людей, сутулился, превращая плечи в два острых пика с жердью шеи посередине. Светло-голубые глаза изучали Джейсона сквозь единственную округлость — очки в металлической оправе, и на этом сходство с игрушкой заканчивалось. Глаза были глазами человека, знавшего свое дело, знавшего, что знает, и не стыдившегося ни превосходства, ни ни осознания превосходства.

По всей видимости, Роузголд наслаждался своей компетентностью и, возможно, был безразличен к любому человеку, менее талантливому в своей области. Джейсону он сразу понравился, и некоторая фальшь его веселила, но не раздражала, — атмосфера отрешенности и профессионального безразличия, которое Роузголд пытался выказать, когда Флэк дал ему папку Джейсона. Джейсон был уверен, что Роузголд так же отрешен, как садист-управляющий на конном заводе.

Но Роузголд настаивал на игре "Я Мудрый Врач, А Вы Несведущий Больной", и Джейсон не стал противиться. После ухода Флэка доктор подверг Джейсона полному, серьезному осмотру, скупо отвечая на вопросы о странном оборудовании.

Роузголд ощупал Джейсона и исследовал его различными экзотическими электронными приборами. Подключил его к нескольким установкам, поместил в пластиковый ящик для исследования запаха. Джейсона очаровал какой-то световой карандаш, которым Роузголд провел по всему телу. Он вспыхивал каждый раз, оказываясь над раковой опухолью, и когда Джейсон спросил, что это, Роузголд пробормотал:

— Вы не поймете, если вы не физик.

Но по мере продвижения осмотра ледяной профессионализм таял, и интерес к Джейсону стал более очевидным, особенно когда его спросили об отказе от лекарств, и Джейсон объяснил про КИ.

Когда осмотр завершился и Джейсон начал одеваться, Роузголд открыл папку и долго её изучал.

— По тому, что я прочитал, и по результатам моего осмотра, мистер Джейсон, вы должны были лежать в больнице с трубочками во всем теле, задыхающийся и забытый. Но вы ещё ходите и, похоже, функционируете как здоровый человек, не принимая лекарств. Вы можете объяснить, почему вы не покойник?

— Конечно, — усмехнулся Джейсон. — КИ.

— Что?

— КИ. Это причина того, что я хожу и не убит болью.

— Что за черт такой — "КИ"?

— Хорошо, — Джейсон сел и почесал в голове, радуясь своему любимому предмету. — КИ — залежь энергии, причина силы, которая у большинства заперта в голове и используется редко. Это можно назвать "истерической силой", но КИ контролируется постоянно.

Уверен, вы читали, как люди в стрессовых ситуациях показывали фантастическую силу, проворство и скорость, или что им нужно для избежания опасности, причины стресса. Стофунтовая женщина приподнимает машину, потому что её сын застрял внизу, но не может сдвинуть её или пошевелить, когда он спасен. У мужчины в авиакатастрофе сломаны обе ноги, но он переживает травму плюс десять дней голода и холода, когда менее пострадавшие умирают. КИ оставило его жить и помогло женщине поднять машину.

Роузголд некоторое время переваривал, потом пожал плечами и спросил:

— Вы имеете в виду силу воли?

— Нет. Больше. Это способ обуздания истерической силы и использования её, когда надо и для чего надо. В любой ситуации. Видите, доктор, КИ неотъемлемая часть боевых искусств. В карате, джиу-джитсу, дзюдо или айкидо обучение контролю над энергией КИ — часть обучения ударам и защите. И КИ можно тренировать, как мускулы. Вот, разрешите показать.

Джейсон сделал "О" из указательного и большого левых пальцев и велел:

— Когда я скажу, попытайтесь разорвать их обеими руками.

Джейсон уставился на "О", и в его духовных глазах оно голубовато заискрилось. Он действительно видел энергию, бегущую от мозга к рукам, через указательный и большой, опять в руки и к мозгу, образовывая превосходную связь и замыкая пальцы. Когда электричество засветилось ярко голубым, Джейсон сказал:

— Давайте. Попытайтесь разорвать.

Взяв указательный одной рукой, большой другой, Роузголд скривился и дернул. Но пальцы не шевельнулись. Удивленно подняв бровь, он попытался сильнее, и снова неудачно. Он вытер руки о халат и попытался разорвать снова, морщась от напряжения. Пальцы оставались сомкнутыми, как спаянные. Наконец, Роузголд постарался просунуть два пальца через точку соприкосновения, потом три, изо всех сил. Каждый раз неудача.

— Впечатляет, — жестко усмехнулся Роузголд.

— И вы заметили, — сказал Джейсон, — я могу шевелить другими тремя без потери этого неразрывного кольца энергии.

Склонившись над лежащей на столе папкой и делая небрежные, корявые, совершенно неразборчивые заметки, Роузголд прервался для вопроса:

— Йога?

— В каком-то смысле. Сила мысли для контроля над телом, ладно, но если бы я боролся с вами мускулами, я бы проиграл. Но я использовал силу мысли, и вы сможете разорвать "О" только если будете лучше меня управлять своим КИ. Вы не смогли, потому что я не верил, что сможете.

— И вы сказали, что это упражнение?

Джейсон кивнул.

— Правильно. Неразрывное кольцо — одно из нескольких упражнений для улучшения КИ. Прелесть в том, что использовать его может любой. Мужчина, женщина или ребенок могут согреться в холод, освежиться в жару, похудеть, бросить курить, победить боль или, умирая на ходу, идти, с помощью КИ.

Роузголд закончил записи, положил ручку, безучастно посмотрел на Джейсона и сказал:

— Мы скоро подробней займемся вашим КИ и увидим, можно ли его применить к другим отраслям медицины.

Он облизнулся, но хотя казался безразличным, глаза выдавали маленького мальчика, впервые увидевшего разобранный мотор. Джейсон готов был поспорить, что в Натане Роузголде было немало от этого мальчика, и предположение подтвердилось, когда Роузголд показывал ему принцип трансплантации.

Он закончил одеваться, и Роузголд повел его сквозь другой лабиринт коридоров, они пока не дошли до двери без ручки. Как и со стенами, которые Флэк открывал прикосновением, Роузголд нажал на металлическую пластину, и дверь открылась. Они вошли в большую комнату, три стены которой были заняты ящиками, но Джейсон знал, чем она была. Для большинства она выглядела главной картотекой, но для Джейсон — моргом. У него всегда было зудящее, скребущее ощущение, когда он в них входил, как и на этот раз.

Как только он переступил порог, его охватила слабая дрожь, и он понял, что в ящиках были тела. Останки людей, а не бумаги. Но мрачное чувство морга было чуть другим. Было что-то странное в доме смерти Роузголда, чего он не мог понять. То же ощущение, но уникальное и полностью отличающееся от того, что он чувствовал раньше.

Это все, что он мог понять. Он огляделся, глаза наткнулись на закодированные ящики, вызвавшими смутное чувство. В отличие от других, в этом не было вони химии, запаха антисептиков из ящиков, который смешивался с запахом смерти, врывался в ноздри и жег гортань. Запаха не было, но не совсем. Только неопределенная тревога, покалывающая затылок.