Тем временем требования критиков ввести мораторий на использование теста Роршаха в судах остались без внимания. Основываясь на статье Гарба 1999 года, книга Вуда заканчивалась главой под названием «Возражение, ваша честь! Выводим тест Роршаха из зала суда», в которой давались советы юристам, судебным психологам, истцам и подсудимым. Но заявление 2005 года, «предназначенное для психологов, других специалистов в области психического здоровья, преподавателей, адвокатов, судей и администраторов», нанесло встречный удар, процитировав множество исследований, призванных заново подтвердить аргументы Экснера из 1990-х годов. Из него следовало, что «чернильный тест Роршаха обладает надежностью и достоверностью, аналогичной этому показателю у других общепринятых инструментов оценки личности, и его ответственное использование обоснованно и оправданно». Хотя статья создана не вполне нейтральным Советом попечителей Общества оценки личности, тест продолжали использовать. В период с 1996 по 2005 год он в три раза чаще упоминался в апелляционных делах, чем за все предшествовавшие 50 лет (с 1945 по 1995 год), и такие показания обычно подвергались критике менее чем в одном случае из пяти. Ни один из случаев использования теста Роршаха не был отведен, никто из противников не проявил к результатам пренебрежительного отношения.

В конце концов борьба со сложными противоречиями теста Роршаха легла на плечи каждого отдельно взятого психолога или юриста. Вуд сомневался, что «культ Роршаха», как он называл это явление, вдруг падет, но надеялся, что американская публика сможет заставить его пасть. «Большая осведомленность публики может наконец покончить с многолетним увлечением психологов тестом Роршаха, — писал он, — и нужные слова уже приглушенно звучат».

Положение было тупиковым. Оба противоборствующих лагеря и сторонние наблюдатели смирились с тем, что разные люди видят разные вещи. Когда Джон Экснер умер в феврале 2006 года в возрасте 77 лет, он, вероятно, думал, что это будет его наследие.

Естественным выбором на роль его преемника был Грегори Мейер из Чикаго, на 33 года моложе Экснера. В диссертации Мейера 1989 года озвучены некоторые основные недостатки системы Экснера, которые приобретут известность в конце 1990-х годов. Но он пришел, чтобы улучшить тест, а не похоронить его. Он начал издавать многочисленные плотно основанные на количественном подходе документы, доказывающие, что система может быть обновлена. В 1997 году, когда Экснер под давлением предшествовавших статей Вуда учредил исследовательский совет по вопросам теста Роршаха, чтобы решить, какие коррективы необходимы его системе, Мейер присоединился к нему, способный участвовать в научных битвах вокруг Роршаха в рамках той же терминологии, что и критики.

Тем не менее Экснер оставил контроль над Всеобъемлющей системой — и название, и авторские права — своей семье, а не кому-либо из научного сообщества. Вдова Экснера, Дорис, и их дети решили, что система должна остаться такой, какой она была: после десятилетий согласований и пересмотров со стороны Экснера дальнейшие изменения в нее включать не будут. Когда речь заходит об этом решении наследников, часто слышно выражение «застыла в янтаре»; оно показалось многим столь странным и контрпродуктивным, что даже дало повод для нескольких теорий заговора. Каким бы ни был смысл случившегося, теперь Всеобъемлющая система столкнулась с той враждой, какую призвана была преодолеть.

Мейер дипломатично сводил на нет любой конфликт, говоря, что переговоры с наследниками Экснера долгие, а окончательное решение — полюбовное, и было бы неточно называть его расколом или разделением на воюющие лагеря. Но именно расколом это и являлось. Он и другие ведущие исследователи — четверо из шести членов учрежденного Экснером исследовательского совета (сам Мейер, Дональд Виглионе, Джонни Михура и Филипп Эрдберг) вместе с судебным психологом Робертом Эрардом — посчитали, что у них нет иного выбора, кроме как создать то, что сегодня является позднейшей версией теста Роршаха, впервые опубликованной в 2011 году: Роршаховскую систему оценки эффективности, или Р-СОЭ (Rorschach Performance Assessment System; R-PAS).

Это обновление, лежавшее за пределами теперь уже замороженной системы Экснера, включало новое исследование и множество поправок, больших и малых, чтобы принести настоящий тест Роршаха в XXI век. Текущие обновления руководства доступны в Интернете. Сокращения для кодов упрощены, чтобы облегчить изучение системы. Результаты теста визуализируются в графическом виде, поскольку принтеры сегодня более распространены, чем печатные машинки. Например, оценки проставлены в линию и закодированы в цвете: зеленые, желтые, красные или черные — в зависимости от того, сколько стандартных отклонений отдаляет их от нормы. Система — это компромисс, а не дело рук одного человека, как это было со Всеобъемлющей системой Экснера.

Чтобы решить обсуждавшуюся в диссертации Мейера проблему, где большее или меньшее количество ответов искажало прочие результаты, он и его коллеги предложили новый подход к проведению теста. Испытуемым теперь прямо говорилось: «Мы хотим два, может быть, три ответа». Если вы давали один ответ или ни одного, этот факт будет отмечен, но вам предложат дать еще несколько: «Помните, мы хотим два, может быть, три ответа. Если вы слишком увлечетесь, вас поблагодарят после вашего четвертого ответа и попросят вернуть карточку».

Это означало, что испытуемые переживают несколько иной опыт, чем в предыдущие годы: тест стал конкретным заданием, а не загадкой с открытым финалом. Это еще один шаг в сторону от самого Роршаха, который предпочитал стандартизации открытый опыт прохождения теста. Например, в 1921 году Роршах предположил, что измерение времени реакции при помощи секундомера «нецелесообразно, поскольку это изменяет характер внимания испытуемого и таким образом может быть потеряна безвредность… Не следует оказывать абсолютно никакого давления». Теперь же ограничения в тесте и давление на испытуемого воспринимались как приемлемая цена за лучшую статистическую достоверность.

Психологи проводили тест более прямолинейно.

Им дано, например, указание не говорить испытуемым, что правильных или неправильных ответов не существует, — поскольку это не совсем верно и мышление в таких терминах может заставить их подчеркнуть определенные ответы. Рекомендации по поводу того, что сказать любопытному тестируемому, стали более дружелюбными по сравнению со сценариями Экснера:

— Как можно увидеть что-либо осмысленное в чернильных пятнах?

— Все мы видим мир несколько по-разному, и эта задача позволяет нам понять, как видите вещи вы.

— Что значит видеть то или иное?

— Это хороший вопрос. Если хотите, мы можем поговорить об этом, когда закончим.

— Зачем я это делаю?

— Это помогает нам лучше узнать вас, чтобы мы могли больше помочь вам.

Наконец-то настало время реалистично взглянуть на размещение чернильных пятен в Интернете. Центр ресурсов для неполных семей (Separated Parenting Access and Resource Center; SPARC) — группа поддержки, предназначенная прежде всего для разведенных отцов, — считала, что в делах, связанных с опекой над детьми, тест Роршаха неприемлем. Кажется, они были первыми, кто разместил чернильные пятна в открытом доступе на одной из страниц своего сайта, чтобы участники процессов могли отказаться от теста Роршаха на том основании, что уже видели изображения. На этом сайте даже обсуждались конкретные ответы на каждую карточку, хотя и с предупреждением, что эти ответы «необязательно окажутся “хорошими”… Мы никому не советуем использовать те же самые ответы. Мы рекомендуем НЕ ПРОХОДИТЬ тест Роршаха ни по какой причине».