class="p">И снова Тиннстра почувствовала прилив гнева, осознав, что не контролирует ситуацию. Это должно было измениться.

— До сих пор все планы Аасгода шли наперекосяк, из-за чего гибли хорошие люди. Почему эти «врата» должны быть какими-то другими?

— Лорд-Маг готовился к этому моменту годами, — сказала Анама, покраснев. — Он заботился только об одном — защитить Джию.

— Возможно, ему следовало больше заботиться о людях, которые там жили, а не о самой стране.

— Он отдал свою жизнь...

Тиннстра махнула рукой, чтобы она замолчала:

— Тебе не нужно напоминать мне об этом. Я была там. Я видела, как он это сделал.

— Пожалуйста. — Майза встала между ними. — Нет смысла спорить о вещах, которые мы не можем изменить. Нам нужны пути к отступлению прямо сейчас. Корабль — это один. Врата — это второй. У обоих есть свои риски, но прямо сейчас мы не можем позволить себе сбрасывать со счетов ни тот, ни другой.

— Нам понадобится немного света, если мы собираемся спуститься вниз, — сказала маг, крепко сцепив руки и избегая взгляда Тиннстры.

— Я вернусь через минуту, — сказала Майза. — Пожалуйста, постарайтесь вести себя прилично, пока меня не будет. — Она исчезла в одном из коридоров.

Тиннстра, Зорика и Анама остались одни у входа. Никто не проронил ни слова, но Тиннстра видела, что у мага все еще что-то на уме. Что ж, пусть она наберется смелости заговорить. Тиннстра не собиралась оказывать ей никаких услуг. Насколько она понимала, хороших магов не существовало. Аасгод был лжецом и дураком, и он был лучшим из них. Она ни за что не собиралась слепо следовать за Анамой. Женщина выглядела сломленной.

К счастью, Майза вернулась с фонарем прежде, чем маг обрела дар речи.

Анама взяла фонарь и повела их по другому коридору, остановившись на полпути у участка стены. Не было никаких признаков какой-либо двери или отверстия, но, когда она прижала к стене ладонь, раздался щелчок, и стена открылась внутрь, открывая лестничный пролет, ведущий вниз.

По сравнению с остальной частью дома, переходы здесь были очень простыми, узкими, прямыми и высеченными из камня. Из-за их спин на лестницу пробивалось немного света, и Тиннстре приходилось быть осторожной на каждом шагу. Анама была тенью перед ней, загораживающей большую часть света фонаря.

— Мне страшно, — сказала Зорика.

— Все в порядке, — ответила Тиннстра, наблюдая, как Анама добралась до подножия и завернула за угол.

К тому времени, когда Тиннстра и Зорика догнали мага, были зажжены и другие фонари.

Подвал был по меньшей мере вдвое меньше посольства, расположенного над ним, с выкрашенными в белый цвет стенами и кое-какой простой мебелью. Воздух был влажным и мускусным, а на стенах блестела влага. В одном углу была сложена груда доспехов Шулка, копий и щитов. Тиннстра почувствовала комок в горле, когда узнала красные перья клана Ризон, цвета своего отца — ее цвета. Сколько времени прошло с тех пор, как она видела их в последний раз?

Как только все фонари были зажжены, Анама повела остальных прочь из главной комнаты. Сердце Тиннстры билось громче с каждым шагом. Она не была напугана, как Зорика, но нервничала. По крайней мере, в этом она могла признаться.

Анама остановилась в конце коридора перед очень простой дверью – по крайней мере, так показалось сначала. Когда Тиннстра подошла ближе, она увидела, что дверь сделана из оникса, и свет фонаря упал на резьбу по камню. Она провела по некоторым кончиками пальцев, ощущая маленькие углубления. Это были обереги, подобные тем, что были в храме на горе Олиисиус. Должно быть, на их вырезание ушли годы — столетия.

— Это сделал Аасгод?

— Да, — ответила Анама.

— Как? — спросила Тиннстра, но маг не ответил. Она достала из-под своей мантии ключ и вставила его в замок, который Тиннстра не заметила. Когда ключ повернулся, по двери пробежал отблеск зеленого света, осветив каждый оберег. — Дверь обеспечивает еще один уровень защиты. Ее нельзя открыть без ключа, ни человеком, ни магией.

— А как насчет взрывов? — спросила Тиннстра. — Эгрилы любят свои бомбы.

— Даже если они превратят посольство в руины, эта дверь останется закрытой, а стены — неповрежденными. — Анама потянула дверь на себя. Та двигалась мучительно медленно, стеная с каждым новым дюймом. После того, что показалось Тиннстре вечностью, маг шагнула внутрь, в темноту. Даже фонарь мага не рассеял мрак, когда она скрылась из виду. Тиннстра постояла на пороге, крепко держа Зорику, неуверенная в том, что сделает следующий шаг. Это всего лишь комната. Всего один шаг.

— Давай, — сказала Майза у нее за спиной. — Здесь безопасно.

Тиннстра выдохнула воздух, который держала в себе, и шагнула внутрь.

Майза последовала за ней, затем, напрягаясь, закрыла дверь; та скользнула обратно на место, отрезав весь свет. Темнота была удушающей, и Тиннстра почувствовала, что начинает паниковать. Нет. Я не боюсь. Я больше не такая.

— Хикарос. — Голос Анамы был не громче шепота. Зеленый свет заструился по полу и стенам, как вода, находя каждый оберег, соединяя один с другим.

Когда мрак рассеялся, Тиннстра увидела, что помещение очень похоже на храм на вершине Олиисиуса и заполнено символами, вырезанными на камне. Они покрывали каждую поверхность, от пола до потолка, замысловатая резьба на языке, который она не знала — языке из другого мира, другого времени. В отличие от храма, в центре зала три ступени вели вниз к квадратной платформе, вырубленной в камне на фут глубиной. Зеленый свет устремился прямо к нему из всех углов комнаты, пробегая по его бокам и покрывая основание, становясь ярче, пока не превратился в стену света, соединяющую пол с потолком.

— Это они? — спросила Тиннстра.

— Да, — ответила Анама.

— Не активируй их, — предупредила Тиннстра, — или, помогите мне Боги, я убью тебя на месте. — Ее рука лежала на рукояти меча.

Анама подняла обе руки:

— Я не буду… Я не могу.

Тиннстра отступила назад:

— Что?

По лицу Анамы пробежала тень. Она сжала руки вместе:

— Я смутно знаю, как это работает, просто Аасгод никогда не показывал мне этого должным образом. Он всегда должен был быть здесь, чтобы управлять комнатой. Не я.

— Значит, он был идиотом, — сказала Тиннстра. — Вы все такие. Зачем мы вообще здесь, если ты не знаешь,