сделал шаг, и в воздухе неуловимо для обычного человека что-то изменилось. Грядущие неприятности?

— Идиотом был, им же и остался, — раздался искажённый голос от фигуры. — Даже годы не изменят тебя.

— О, так ты не просто статуя, а говорящая статуя? Хм, и разве мы знакомы? Не помню среди своих клиентов таких мрачных молчунов. Может снимешь маску? Впрочем, не надо. Боюсь, что увидев твою рожу, весь вчерашний ужин попросится обратно.

— Довольно болтовни, — даже несмотря на искажённость, в голосе было столько холода, что можно заморозить приличного размера озеро. — Я здесь не для этого.

— Правда? Хм, ну что же…ты сам напросился.

Данте дал резкий старт с места, буквально переместившись к противнику с занесённым кулаком. Скорость была слишком большая для человеческих, и даже для некоторых демонических, взглядов. Мощный удар… и кулак встречает сопротивление, в виде встречного кулака его соперника. Удары были столь сильны, что между ними поднялся небольшой столб пыли, идущий в разные стороны.

— Хах, а у тебя, оказывается, есть козыри в рукаве, — с удовольствием в голосе произнёс сын Спарды, пытаясь пересилить противника.

— В отличие от тебя, Данте, я свои козыри держу именно что в рукаве. А не в заднице.

Разорвав блок, Данте начал наносить удары в рукопашную, постоянно встречая на своём пути блоки то рукой, то ногой. Подпрыгнув в воздух, он делает сальто, и наносит удар ногой, метя прямо в голову Масочника. Удар, что с лёгкостью ломает стены, цели не достиг, так как противник ушёл в сторону, и нога попадает по земле. Остатки асфальта взрываются от сильного удара, и Данте тут же сносит в сторону. Масочник наносит усиленный телекинезом удар обеими ладонями ему в бок, и полёт сына Спарды заканчивается в стене. Отряхнувшись от каменной крошки, Данте похрустел шеей.

— Кажется, мне начинает это нравиться. Поднимаем ставки, а? Масочник?

Вновь перемещаясь к противнику, он рубит с плеча Мятежником, уже предугадывая возможное действие своего соперника, и не прогадал. Сделав удар, Данте резко перехватывает меч обратным хватом, и наносит удар рукоятью в грудь Масочника. Обычному человеку этот удар сломал бы рёбра, но его лишь отбросило назад. Спиной тот ломает фонтан, пролетая пару метров, и останавливается, не вставая. Не успевает Данте разочароваться, как куски фонтана с огромной скоростью начинаю лететь в него, грозясь переломать кости при ударе. Уворот, второй, третий, от четвертого приходится уходить, прыгая высоко воздух. Но на этом всё не заканчивается.

Бросив взгляд в сторону соперника, Данте успевает заметить, как в его сторону летит приличный такой кусок стены. Призвав телекинез, он вначале останавливает, а после отбрасывает стену обратно в Масочника. Тому пришлось напрячься, вкладывая с свой телекинез больше силы, возвращая кусок обратно в Данте.

— Извини, но такой пинг-понг мне не нравится! — крикнул сын Спарды.

Находясь в воздухе на максимальной высоте, он формирует магическую платформу, прыгая ещё выше, напитывая стену своей энергией, вновь делая сальто. Сделав круг (ведя за собой стену), он с силой запускает её вниз. Остановить это уже нереально.

Раздался звук взрыва, при ударе об землю. В воздух поднялись тучи пыли и куски камней. Данте едва успевает приземлиться недалеко от места удара, как ему приходится резко убирать голову в сторону. В сантиметре от его лица пролетает три метательных ножа, с выгравированными на нём рунами. Даже с его не слишком большими познаниями, он успел прочитать, что там было написано. Вернее, только часть. И честно говоря, его это даже удивило.

— Куда ты меня послал?

— Туда, где солнце никогда не светит, идиот.

Ещё три метательных ножа Данте уже отбивает Мятежником. Тучи пыли, что ещё были в воздухе, резко разлетелись в стороны, от сильного порыва ветра. Масочник был целым, лишь его плащ был слегка потёртым и пыльным. Он так и стоял без оружия, если не считать ножей.

Словно одновременно потеряв контроль, обе фигуры понеслись друг на друга. Удары страшной силы и с огромной скоростью наносились в обе стороны в течение нескольких минут, и никто не уворачивался. Удар в живот Масочнику, и тут же ответный апперкот в челюсть Данте. Удар с ноги в бок, и ответная двоечка по корпусу. Наконец, ударив друг другу в грудь, они оба отъехали назад, оставляя на земле длинные глубокие борозды от ног.

Дыша, выравнивая дыхание, они смотрели друг на друга, прежде чем в руке Масочника, наконец, появился меч. Проблема была в том, что по всей поверхности меча шли странные всполохи магической энергии, от которой тянуло холодом. Атака с ледяным усилением.

Взяв в руки Мятежник, Данте сделал первый шаг, и обе фигуры вновь побежали друг на друга. За несколько шагов до сближения, сын Спарды занёс меч, поздно замечая, что соперник даже не стремится ударить. Клинок разрезал тело наискосок… и всё тело превратилось в стаю воронов, что разлетелись в стороны, и сбило концентрацию полудемона.

— Джек-пот, — последнее, что тот успел услышать. Рука, в мощной латной перчатке с ускорением врезалась ему в лицо, прямо в правый глаз, и мир потух.

Пробуждение было неприятным. Всё тело буквально кричало, что лучше бы ещё немного полежать, отдохнуть, а правый глаз упорно не желал открываться. Под спиной Данте ощутил диван, что стоит у него в агентстве, значит, он дома. Можно расслабиться, подождать, пока всё восстановится. Ага, конечно. Ведро холодной, даже ледяной воды, разбудило его сразу же, заставив подпрыгнуть на собственном диване. Приземление было столь резким, что диван под ним жалобно заскрипел. Надо будет скоро купить новый.

— С пробуждением, Данте.

Голос. Столь знакомый, и уже давно не слышимый им. Не веря своему слуху, владелец агентства повернулся в сторону этого голоса, бросив попытки открыть правый глаз. На его стуле, закинув ноги на стол, со стаканом виски (оставшийся после вчерашнего) сидел он сам, но словно моложе. Увидев взгляд пробудившегося полудемона, копия Данте ухмыльнулась, одним движением руки зачесав волосы назад.

— Вергилий, — выдохнул сын Спарды.

* * *

Было странно вот так сидеть. Во-первых, Данте сидел на стуле, на котором обычно сидят его гости, а значит, менее удобный. Во-вторых — в руке у него был пакет со льдом, который он прижимал к своему глазу, столь быстро восстанавливающийся. И в-третьих — напротив него сидел его брат-близнец, Вергилий.

Такой же внешне хладнокровный, словно для него нет ничего важного в этом мире, но при этом изменившийся. Он стал моложе, ему больше двадцати и не дашь, глаза хоть и остались холодными, но в них стало больше человеческого. Вся поза Вергилия выражало спокойствие,