— Подмосковье это, — заверила меня бабка. — Ближнее. Отсюда, если без пробок, часа за два-три добраться можно. До «бетонки» доехал, а там знай катись до нужного поворота.

— Предпочитаю муниципальный транспорт. Но хорошо, что рядом, все веселее. А по второму вопросу как? На самом деле всех препятствий один камушек? Реально лопаты хватит для решения вопроса или как?

— Какой нудный стал, — недовольно сообщила мне старушка. — Вот раньше — только помани тебя приключением и тайной — и все, ветер за ушами свистит. А теперь что? Все тебе расскажи, все по полочкам разложи. Куда делся твой дух авантюризма, Александр?

— Испарился в Европе, — и не подумал смущаться я. — Вернее, переродился в призрак и теперь по ней бродит. Дарья Семеновна, в чем подвох? Кто обитает на поляне рядом с камнем? Ты же из-за этого мистера икс туда до сих пор своих подручных не отправила, верно?

— Не только, — буркнула старушка. — Тут много чего наплетено, в двух словах не объяснишь. Да тебе и не надо этого знать.

— Ну, тогда пойду в лес, — уведомил я ее и прощально качнул несколько раз ладошкой. — Травы пособираю. Пока дела свои справлю в городе, они как раз высохнут. Дождя-то вроде не предвидится?

— Неделю точно не будет, — глянула на небо ведьма. — А вот потом хороший такой зарядит, на несколько дней. А так лето сухое будет, жаркое. Сама видела — жаворонки гнезда в ямках вьют, не на бугорках. Примета верная, никогда не подводила.

— Век живи — век учись, — абсолютно серьезно заметил я. — Запомню.

— Аглая там обитает при захоронке, — вздохнув, сообщила мне ведьма. — Сказал бы «холера ее забери», так уже. Не холера, правда, но чего это изменит?

— Аглая — кто?

— Сестра Марфы, — ответила Дара. — Младшая и давно умершая. Она стражем сидит при наследстве бабки своей, Анисьи, что великой ведьмой была, из тех, кто раз с тысячу лет рождаются. А может, и реже.

— Не нравится мне это все, — признался я. — Чужое наследство, посмертный страж… Опять-таки — если она страж, значит, хоть ходячий экскаватор туда пригони, все одно ничего я не найду. Это ж, по сути, клад, да еще заговоренный, его просто так не ухватишь.

Год назад, как раз в эти дни, я бродил по зеленой Ирландии в компании рыжеволосой вайры Мэйгдлин, злого как собака карлика-клурикона, который впервые в жизни не сам что-то спер, а стал жертвой ограбления, а также простодушного верзилы Калваха, являющегося потомком груагахов. Сей небольшой, но сплоченный общей целью коллектив пытался вскрыть подобную захоронку, даже не представляя, во что ввязывается. Штука в том, что с незапамятных времен ее, как выяснилось, охраняли тени сидов, которых подчинил себе один довольно хитрый товарищ, на поверку оказавшийся дуллаханом, по-нашему говоря — всадником без головы. Скажу честно, воспоминания о той вылазке у меня остались не из лучших, если не считать конкретно те, которые относятся к Мэйгдлин. Нет, она, конечно, та еще стерва, как и положено потомственной вайре, сиречь ведьме, но при этом до сих пор мне иногда по ночам снится, причем в редкостно непристойных снах. И еще — если кто нашим женщинам и соперник в мире по красоте, уму и эмоциональности, то это, конечно, ирландки, мне данный факт теперь доподлинно известен.

Впрочем, не удивлюсь, если рыжая бесовка эти сны мне сама и насылает, с нее станется. Каюсь, накосячил, остался у нее платок с моей кровью. Но тогда не до подобных мелочей было, поскольку крепко меня дуллахан покромсал перед тем, как я его медным ножом наконец прирезал. А она меня как раз и перевязывала после того, как вытащила на зеленый луг из холма. Собственно, только мы двое из четверых и выбрались, остальные в холме навеки остались. Вредить как-то она мне не станет, слово есть слово, но пошалить таким образом запросто может. Говорю ведь — стерва редкая, недоброй памяти Воронецкая на ее фоне девочка из песочницы.

И еще одно мне известно предельно точно — в холмы близ Бру-на-Бойна и мегалиты Наута я в жизни больше не сунусь. По той же причине и на поляну с валуном не рвусь. Пошло оно все на фиг, с мертвой ведьмой-охранительницей силой меряться, тем более приходящейся родней Марфе, нет у меня желания. Запросто может случиться так, что победа мигом в поражение превратится, если глава ковена за Аглаю эту на меня осерчает. Тогда недовольство умруна мне детскими играми на лужайке покажется.

— Чего ты сразу скукожился? — верно уловила мои мысли Дара. — Ну, стоит мертвячка на страже, и что с того? Ты ж Ходящий близ Смерти! Иль нет, я чего напутала? Да ты таких, как она, должен щелчком за кромку загонять. А клад… Ну, заговоренный он, есть такое. Так брата позови, он поможет, поди.

— Брата? — переспросил я, заранее понимая, что услышу в ответ.

— Его, — кивнула старушка. — Ты дурака-то не валяй. Все знают, что ты с Хранителем кладов кровь смешал и вы теперь родня. Позвони, объясни все как есть. Неужто он тебе откажет в такой мелочи?

Да вот фиг знает. Если послушать соседку, дело яйца выеденного не стоит. Я уберу призрак ведьмы, Валерка вытащит на белый свет клад, и дело в кармане. Но это с ее слов, а им верить вот так, с ходу, не стоит. И потом — брат-то он мне теперь брат, только выглядеть я в его глазах, боюсь, буду так себе в этой ситуации. Знаю, о чем говорю, сам бы, случись подобное, про него не сильно хорошо подумал.

— А что за нож такой, мать? — спросил я. — Родовая вещь или что-то совсем особенное, из небесного металла сделанное?

— Поднатаскался в нашем ремесле, — не без уважения заметила ведьма. — Молодец. Из небесного, сынок, из небесного. В старые времена созданный, в семи огнях кованый, в семи водах стуженый, семью людскими смертями закаленный. Хорошая вещица, давно ее себе заполучить хотела. Хорошо бы, конечно, к ножу еще гребешок да кольцо заиметь, но, видно, не судьба. Так что, ведьмак, берешься? А?

И старая протянула мне руку.

— Пока нет, — качнул головой я. — Не убедила ты меня