в жару жирное есть вредно, но, с другой стороны, все, что приятно или вкусно, полезным никто никогда не называл. Истина избитая, но абсолютно верная.

— Давай, — мигом согласился я. — Часика через два, идет?

Когда я добрался до хорошо мне знакомой шаурмячной, Валера уже был там. Он сидел в уголке, там, куда не проникали яркие лучи солнца, и с видимым удовольствием пил зеленый «Тархун» из запотевшего стакана.

— Э, Сашка, — хлопнул меня по плечу Абрагим так, что я чуть присел. — Рад тебя видеть! Здравствуй, мой дорогой!

Он вместе со мной подошел к столику, где Швецов как раз вылил в стакан остатки газировки, дождался, пока я сяду, а после с какой-то даже торжественностью произнес:

— Вы все правильно сделали.

— Что именно? — уточнил Валера, чуть не поперхнувшись.

— Кровь смешали, — пояснил аджин. — Очень верно поступили, да. Я сразу понял, что ваши дороги рядом пойдут. Откуда, почему — не скажу, сам не знаю, просто понял, и все. Вы оба не такие, как остальные. Вам власть не надо, вам силу не надо, вы просто жить любите, причем так, чтобы вас никто под себя не гнул. Так что молодцы, э! Молодцы! Вам вот так надо быть, тогда никто вас не сломает.

И он приложил волосатые указательные пальцы обеих рук друг к другу, по очереди потрепал каждого нас по плечу и отправился на кухню, пообещав скоро вернуться.

— Интересно, есть в Москве кто-то, кто еще не обсудил наш поступок? — спросил у меня Валера. — Такое ощущение, что нет.

— Не только в Москве, но и в Подмосковье, — сообщил ему я. — У меня в Лозовке соседка ведьма, она тоже в курсе.

— Им что, больше говорить не о чем? Нашли тоже тему для пересудов.

— А о чем еще? — заступился я за обитателей ночной столицы. — Думаю, что не так много интересных событий в городе происходит, а ты фигура заметная.

— Не нарывайся на ответный комплимент. — Валера осушил стакан до дна. — Уфф! Вторую бутылку допиваю. Жажда просто невозможная после шаурмы. Переборщил Абрагим нынче со специями. Ладно, давай к делу. Что там у тебя за проблема нарисовалась?

— Тут надо издалека начинать, — поморщился я. — Сильно издалека. Сейчас вот возьму себе тоже попить и расскажу, что к чему. Тебе еще бутылочку «Тархуна» принести?

Что мне нравится в Швецове — он умеет слушать. Внимательно, не перебивая, не переспрашивая. Великий талант, в наше время почти утраченный. Я и сам, чего греха таить, на такое неспособен, постоянно собеседников посреди фразы обрываю, когда понимаю, что мне уже все ясно. Вернее, так думаю, поскольку были уже прецеденты, когда я понимал одно, а на деле все оказывалось совсем по-другому.

— Ну, что я могу тебе сказать? — Валера отпил шипучего зеленого напитка. — Только одно слово.

— Какое?

— Жопа. Именно оно лучше всего характеризует сложившуюся ситуацию.

— Ну, ничего качественно нового я не услышал, мне этот факт и самому был ясен. Только одно уточни — ты какую именно ситуацию имел в виду? С соседкой моей, с душой колдуна или с ножом, что под валуном лежит? Или все сразу?

— Про все сразу не мне судить, — качнул головой Хранитель кладов. — Ты же контурно ситуацию обозначил, наверняка десятки, если не сотни мелких нюансов остались за бортом. Так что речь идет об одном конкретном эпизоде, а именно о ноже. Знаю я, о какой поляне твоя соседка речь ведет. Был я там разок и второй раз ни доброй волей, ни по принуждению туда нос не суну. И тебя не пущу, уж извини. Знаю, что ты мальчик взрослый, сам можешь решить, куда ходить, а куда нет, но на правах новоявленной родни приложу все силы, чтобы тебя от этой глупости удержать.

— Значит, все-таки ловушка, — констатировал я. — Верно? Решила меня соседка на тот свет спровадить.

— Вовсе не факт, — возразил Валера. — Скорее, сыграть с тобой в беспроигрышную лотерею. Для себя любимой беспроигрышную, разумеется. Добудешь ты ей нож — хорошо. Нет — тоже замечательно, был ведьмак — и нет ведьмака. Так и эдак она в плюсе.

— А что там, на поляне? Что за Аглая такая, которую даже ты опасаешься? Не-не, это не подначка, просто интересно.

— По сути своей, это обычная душа клада, — объяснил мне Швецов. — Но поскольку при жизни Аглая являлась ведьмой, причем очень мощной, то в своем нынешнем посмертном существовании силу свою она сохранила. И, сдается мне, даже ее приумножила. Ну и если добавить сюда тот факт, что она сидит не на злате-серебре, а на ведьминском наследии давних времен, то опасность для таких, как мы с тобой, возрастает многократно. Ее так просто в небытие не отправить, уж поверь. Я десятки кладов за эти годы освободил, но это что-то с чем-то. Да и не подпадает она под мою юрисдикцию целиком, похоже. Там какая-то другая форма существования, слияние стража клада с чем-то еще.

— Так может, она как раз по моему ведомству проходит? — предположил я. — Мертвые души — мой фронт работ.

— Думаю, тоже нет. В любом случае проверять не будем. Она мне при нашей первой и последней встрече четко сказала — гребешок и колечко бери, книгу и нож никто не получит. Еще раз сюда заявишься — убью. И убьет, даже не сомневаюсь.

Гребешок и колечко. Не те ли самые, что Дара, лихоманка ее забери, велела Нифонтову всеми правдами и неправдами у Марфы добыть? Похоже, что да. Особенно если учесть, что Аглая той младшей сестрой приходится. Вот как же все в этом мире перепутано и переплетено, а? Не жизнь, а сплошной кроссовер, как в комиксах от «Марвел».

Держать эту мысль при себе я не стал и выложил ее собеседнику.

— Быстрее всего, так и есть, — согласился тот. — Они, в смысле ведьмы, постоянно друг другу норовят дорогу перебежать. Даже если без особой выгоды для себя, просто из спортивного интереса. Даже если в отставку уходят. Уж поверь, знаю, о чем говорю.

Видно, на Воронецкую намекает, с которой у него теплые отношения.

— В любом случае вариант с визитом на поляну отпадает, — подытожил Валера. — Степень риска слишком велика, мы можем там умереть, даже не