Подъезжаем к воротам, они сами открываются. Особняк воображение не поражает, но довольно милый и компактный. Ровный газончик, подстриженные кустарники, декоративный фонтанчик. Действительно все как с картинки.

– Фотографию вашего дома случаем не использует в каталоге по продаже здесь недвижимости? Уж больно все то идеально, аж не по себе.

– Предпочитаю личное не афишировать, но мне предлагали выкупить права на использование фотографий моего дома в буклетах, – Коршунов отстегивается и оборачивается к нам. Смотрит на спящую Веруську. Мне даже кажется, что он улыбается, но мне кажется.

– К сожалению, комната для вас и малышки не подготовлена, поэтому пару дней вам придется ютиться в одной комнате.

– Мне не привыкать спать с Верой на одной кровати, так что никаких проблем.

– Вы спите вместе с ребенком? – удивление в голубых глаз первое проявление каких-то эмоций с момента, как мы встретились.

– А что? – хмурюсь. – Это удобно. Корми я ее еще грудью, вообще был бы рай.

– Но это неправильно!

– Правила существую, чтобы их нарушать, а то помрешь от скуки. Вы, Богдан Аркадьевич, хоть раз нарушали правила? – пытливо сморю в глаза.

Мой вопрос подразумевает интрижку с моей сестрой. Если он приехал за нами и привез в свой дом, значит тест на отцовство положительный. Коршунов оказывается порядочным мужчиной, ему скандалы не нужны. Они ведь негативно сказываются на бизнесе.

Но…

Где же жена? Она ведь не вещь на камине, от нее так просто невозможно избавиться. Или они развели тихо-мирно, никого об этом не известив. Поэтому Богдан Аркадьевич замутил с молодой девчонкой, в виде моей сестры?

– Думаю, нам стоит идти в дом, Ольга Петровна ждет с ужином, – Коршунов отводит глаза в сторону, отворачивается.

– Это теща?

– Это домработница. Я говорил.

– Я забыла.

Сначала из машины выходит Богдан Аркадьевич, я не жду, когда он проявит себя джентльменом, выскакиваю быстрее, чем мне открывают дверь. Меня награждают недовольным взглядом. П-ф, напугал!

Вернучик просыпается. Тянет ручки, подгибает ножки и открывает глаза. Увидев меня, пытается улыбнуться своим беззубым ртом, но тут же начинает хмуриться. Я настораживаюсь, пытаясь понять причину смены настроения. Когда до моего носа доносится парфюм Коршунова, понимаю, что племяшка заметила на горизонте чужого подозрительного дядю. Я бы на ее месте тоже хмурилась.

– Кажется, я ей не нравлюсь, – замечает Богдан Аркадьевич.

– Я полностью разделяю ее чувства, – нагибаюсь и отстегиваю ремни, беру на руки малышку и смотрю на Коршунова.

– Я вам не нравлюсь? – звучит риторический вопрос, но я вопросом на вопрос отвечаю:

– А должны?

– Мы как минимум год будем жить под одной крышей, думаю, что нам стоит поладить.

– Поладим, к счастью, мне с вами детей не крестить.

– Кстати, а Вера крещенная? – внезапно Богдан Аркадьевич меняет тему.

– Нет. Не до этих формальностей было.

– Вы можете стать ей крестной мамой. Как вам идея?

– Идея отличная, но мы об этом поговорим позже, – примирительно улыбаюсь. – Веру нужно переодеть, – я опускаю слово пахнущий памперс, стараясь не шокировать папашу подробностями, о которых он ни сном, ни духом.

Коршунов похоже догадывается, о чем я умолчала. Жестом показывает на дом, как бы повелевая мне идти первой. Я тушуюсь и не спешу. Периодически оглядываюсь, наблюдая, как из багажника достают наши скромные пожитки.

– Смелее, или вы только эпизодично дерзкая и наглая?

Голубые глаза вспыхивают озорством, я аж спотыкаюсь от удивления. Меня придерживают за локоть. Вновь эти необъяснимые мурашки по всему телу. Спешно освобождаю руку и бодро преодолеваю три ступеньки. Тут же натыкаюсь на женщину в свободном брючном костюме цвета бирюзы.

Это домработница? Я без понятия, как должна выглядеть домработница, но если верить фильмам по федеральным каналам, то у них должна быть форма.

– Татьяна Павловна? – слышу удивленный голос Коршунова. Вряд ли бы он так удивился своей работнице.

Женщина окидывает меня оценивающим взглядом с ног до головы, на мгновение задерживается на Верунчике. Малышка ее не особо интересует. Переключает свое внимание на Богдана Аркадьевича.

– Здравствуй, Богдан. Проезжала мимо и решила заскочить к тебе в гости. Но кажется не вовремя, – меня вновь осматривают. Я ей не нравлюсь. Это заметно по выражению глаз, несмотря на то, что женщина приятно улыбается.

– Ольга Петровна, покажите Надежде ее комнату, я позже занесу вещи, – командует Коршунов.

Замечаю Ольгу Петровну. Она не в форме, но в удобном костюме и правда похожа на человека, на котором лежит забота о таком большом доме. Увидев меня и Веру на моих руках, расплывается в доброй улыбке, но тут же сама себя одергивает и становится серьезное.

Я не собираюсь стоять под прицелом недружелюбного взгляда незнакомой мне женщины, поэтому оборачиваюсь, забираю у Коршунова сумку для первой необходимости с новорожденным и ретируюсь в веранды.

– Богдан Аркадьевич про вас сегодня утром говорил. Меня зовут Ольга Петровна, – у домработницы приятный голос.

– Надеюсь он обо мне говорил только хорошее, – я широко улыбаюсь и впервые чувствую, что не напрягаюсь рядом с человеком. – Меня зовут Надя, а это Верунчик, – поднимаю повыше малышку, чтобы Ольга Петровна полюбовалась маленькой прелестью.

Кажется, в этом доме я буду не одинока.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Богдан Аркадьевич выделил эту комнату под детскую. Сказал, что позже займется обустройством, а по как-то так, – Ольга Петровна смущается, а яне понимаю, чего она нервничает.

«Как-то так», конечно, не смахивает на уютную детскую, заставленную игрушками, но комната впечатляет размерами и большой кроватью. Тут еще своя ванная и своя гардеробная. Можно сказать, целая квартира. Кухни и прихожей не только не хватает.

– Все нормально, – улыбаюсь, направляюсь в ванную. Верунчик пускает слюни, пытается улыбаться. Ей похоже весело, а вот ее тетушки не очень.