Она наклонила голову и потрогала перья – такие мягкие, что почти и не чувствовались под рукой.

– Ах, так это и есть померанский снежнохвост?

Помпельфрей кивнул.

Эвдора приложила платье к себе. Оно необыкновенно шло к её высокой изящной фигуре. Географическое общество даст ей всё, чего она пожелает.

– Вот это, пожалуй, сойдёт.

Помпельфрей слабо улыбнулся.

– Только нужно высветлить на тон. Я ношу другой оттенок розового. Видите? – Эвдора указала на остальные триста шестьдесят пять нарядов.

На взгляд Помпельфрея, цвет был тот же самый.

– Исправьте и принесите мне завтра утром.

Помпельфрей открыл было рот, но вспомнил, что возражать бесполезно, и благоразумно сдержался.

– Ваше слово – закон, мадам. Как всегда, мадам.

– Не нужно мне дерзить, Помпельфрей. Стоит мне поманить пальцем, и сюда сбегутся сотни лонтаунских портных. Это платье будет на первой странице «Хроники Лонтауна».

– В половине седьмого вас устроит, мадам?

– В шесть часов. И не разочаруйте меня.

Помпельфрей низко поклонился, и Миптера, улучив момент, цапнула его за руку. Портной взвизгнул и чуть было не прихлопнул её ладонью, но в последний момент одумался.

– Ну, ступайте. Вы совсем расстроили Миптеру, – сказала Эвдора, повелительно взмахнув рукой. Гигантская стрекоза села ей на плечо, победно щёлкнув челюстями.

Едва растрёпанный Помпельфрей удалился, в комнату ступил другой господин – высокий и важный. Сняв цилиндр, он почтительно поклонился Эвдоре.

– Сметвик, вам не кажется, что уже поздновато для деловых встреч? С утра у меня очень важное заседание в Географическом обществе, будет решаться вопрос о моей экспедиции. Обождите до завтра.

– У меня срочные известия. Я видел птицу рядом с домом Яроштормов.

Эвдора наморщила лоб, но тут же спохватилась:

– Что-то ваша новость не тянет на передовицу в «Хронике Лонтауна».

– Я уверен, что это был разумный ястреб Ярошторма: весь белый, без единого пятнышка.

У Эвдоры сузились глаза.

– Да как же ястреб может пролететь такое расстояние? Когда вы видели птицу?

– Меньше двух часов назад, но дети до неё уже добрались. Я думал, вам захочется знать, – ответил Сметвик.

– Наблюдайте за ними и обо всём докладывайте мне.

Сметвик ещё раз поклонился и вышел из комнаты.

Близнецы Ярошторм поспешили обратно в Кривенз, вскарабкались на часовую башню, перескочили на соседнюю крышу и через открытое оконце пробрались в свою крошечную чердачную комнатку. Парфена вспорхнула на деревянные балки под потолком.

У Артура громко заурчало в желудке.

– Пошли вниз, обшарим кухню, пока Беггинсы ещё храпят. У меня живот к спине прилип, а бедная Парфена, по-моему, умирает с голоду.

Парфена издала протяжный крик.

– Тсс! Сиди тихонько. Нельзя, чтобы тебя заметили.

В кладовой удалось отыскать лишь окаменелый сыр, чёрствую краюху хлеба и половинку варёного яйца.

– Отлично. Мало того что приходится рыться в их объедках, так тут ещё и яйцо, – скривился Артур.

Моди похлопала его по руке.

– Не вздумай съесть! Мы же не хотим, чтобы язык у тебя раздулся, как воздушный шар. – Девочка призадумалась. – Хотя, с другой стороны, может, тебе и лучше бы помолчать…

Артур шутливо толкнул её в плечо.

– Обойдусь сыром. Срежу корку, и будет вполне съедобно.

Мальчик открыл кран и поискал в буфете чистую кружку, дожидаясь, пока сольётся первая, бурая от ржавчины вода. Из буфета выполз паук и юркнул в дальний угол кладовой. Артур достал надбитую чашку и невольно представил, как они с отцом и Мод сидят за столом у себя в гостиной, прихлёбывая чай с мёдом, оладьями и душистым ягодным вареньем.

Мальчик взял со стола вчерашний номер «Хроники Лонтауна» и прочёл заголовки:

Артур сунул газету под мышку, и дети осторожно пробрались по скрипучей лестнице к себе на чердак.

Мальчик бросил «Хронику Лонтауна» на свой матрас, прижался плечом к стене, расстегнул куртку и ловко вывернулся из неё.

– А вдруг папа выжил, Мод?

– Артур, ты снова? У нас нет денег даже на еду, а уж тем более на экспедицию!

Парфена слетела вниз и приземлилась на сложенную газету. Она склонила голову набок и позвала Артура тихим клёкотом.

– Парфена, тсс!

Моди вынула из кармана чёрствый хлеб, отломила половину краюхи и подала Артуру вместе с сыром. Они долго молча жевали, подкидывая кусочки Парфене. Артур гладил её белоснежные перья. Глаза у птицы были такие острые, такие умные…

– Ну почему ты не можешь говорить? – вздохнул мальчик.

– Папа обещал вернуться, – грустно сказала Мод.

Артур пересел к ней.

– Он бы всё на свете сделал, лишь бы не бросать нас. – Мальчику очень хотелось обнять сестру двумя руками, как отец, когда прижимал к себе их обоих.

– Без него я чувствую себя такой бестолковой, – призналась Моди. – Раньше я понимала, кто я, а теперь…

– Помнишь, папа говорил, что мама была лучшим механиком в Лонтауне?

Моди кивнула. Артур улыбнулся:

– Ты тоже будешь прекрасным механиком. Ну кто ещё смог бы сделать железный протез в одиннадцать лет?

Девочка заметно повеселела.

– Вообще-то мне было ещё десять. А скоро я сделаю новую руку, чтобы пальцами можно было управлять движением плеча. Тогда тебе не придётся прилаживать их другой рукой и локоть будет сгибаться. Папа говорил… – Лицо у неё снова омрачилось. – Мне кажется, что всю нашу жизнь взяли и стёрли, Арти. Если б не ты, я бы просто исчезла. Стала невидимкой.

Брат поднял с пола упавшую красную ленту.

– Помнишь, что ты мне твердила с тех самых пор, как научилась говорить?

Моди вопросительно посмотрела на него.

– Ты говорила: не важно, что у меня одна рука. Вместе мы справимся с чем угодно. Мы Яроштормы. Разве папе легко было стать исследователем, первым в нашем роду? Он добрался до Вулканических островов, и его не остановил даже самый страшный шторм за всю историю Севера. Любой бы уже сдался и повернул назад, а папа шёл дальше, потому что у него в сердце жила мечта. И он не просто спасся, он открыл новые земли и редкого мотылька. И теперь мы – Яроштормы, потому что он выбрал это имя для себя и для нас. – Артур протянул сестре ленту. – Ты – Моди Ярошторм, и когда-нибудь ты снова будешь этим гордиться.