— Все хорошо, детка. Ты сейчас там, где должна быть. Ты в безопасности.

— Там, где я должна быть… В безопасности? Ты что, издеваешься? Ты напал на меня. Ты похитил меня. Ты запер меня, как будто я слабая принцесса, которой нужна защита. И здесь я не в безопасности. Ты сошел с ума, Брэд. Ты должен меня отпустить.

В какой-то момент во время моей тирады он поднялся с кровати и придвинулся ближе. И когда я снова моргаю, он оказывается прямо передо мной.

— Нет, — кричу я за мгновение до того, как моя ладонь сталкивается с его щекой.

Его глаза расширяются, гнев мгновенно затмевает их, позволяя мне увидеть ту сторону его личности, которую я никогда не видела, прежде чем он хватает мои запястья и сжимает их за спиной одной из своих рук.

— Ты не можешь этого сделать.

Он усмехается, и от этого звука у меня лед стынет в жилах. Точно такая же усмешка была в воскресенье вечером. Она безумная, маниакальная и совсем не похожа на ту, что я когда-либо слышала из его уст раньше.

— Ох, — говорит он, обхватывая мое тело и прижимая меня спиной к стене, демонстрируя, насколько он сильнее меня. — Но я могу.

Подражая движению, от которого я проснулась, он протягивает свободную руку и заправляет прядь волос мне за ухо.

Его маниакальные глаза смотрят на меня, изучая так, словно он может прочитать все мои мысли.

— Такая наивная, детка. Ты думала, что я не знаю, не так ли?

— Не знал, чего? — спрашиваю я, мой голос стал еще более невнятным, чем прежде. — Что ты мне дал?

— Просто что-то, чтобы ты расслабилась. Действует? — спрашивает он, в его глазах блестит веселье. — Хорошо.

— Ч-что ты…

— Нико Чирилло, — выплевывает он, заставляя волоски на моем затылке встать дыбом. — Серьезно? Из всех в этом городе ты пошла и влюбилась в него?

Мои губы шевелятся, но на этот раз я не могу подобрать слов. Чем бы он ни накачал меня, он лишает меня всего, кроме ощущений от его прикосновений.

Отвращение накатывает на меня, когда я смотрю на него, задаваясь вопросом, с кем я провела столько времени в прошлом.

Он был таким обычным. Таким… скучным.

— Ах, похоже, она начинает понимать, — радостно заявляет он, как будто это какое-то безумное игровое шоу. — Ты хоть представляешь, сколько времени у меня ушло на то, чтобы найти тебя, Брианна Эндрюс? — То, как сужаются его глаза, когда он задает этот вопрос, заставляет меня думать, что это еще не все, но поскольку мой мозг едва успевает за его словами, я не могу удержать эту мысль.

— Отпусти, — пролепетала я, прижимаясь к его телу. Но тут же понимаю свою ошибку, когда чувствую, как он упирается мне в живот.

Желчь подступает к горлу. Он, черт возьми, получает от этого удовольствие.

Отпустив мои руки, он обхватывает меня за шею и ведет через комнату.

— Отвали, — кричу я, или, по крайней мере, пытаюсь это сделать, когда он заталкивает меня в ванную, а я едва держусь на ногах.

В нос ударяет аромат лаванды, и я пытаюсь отвернуться от него. Я чертовски ненавижу лаванду. Это запах бабушек. То есть, я, полагаю. Но у меня никогда не было такой бабушки, чтобы знать наверняка. К тому времени, как я приехала к Джоанне и Джоди, было уже слишком поздно для всех этих семейных уз.

— Пожалуйста, нет, — хнычу я, не сводя глаз с пузырьков в ванной.

Мое тело хочет этого, жаждет этого. Но моя голова, как бы ни была затуманена наркотиками, знает, что ничего хорошего из этого не выйдет.

— Ну же, детка. Ты должна быть чистой и красивой. В конце концов, у меня есть для тебя подарок.

Мне ничего от тебя не нужно, — кричу я, хотя быстро понимаю, что слова не сходят с моих губ.

— Руки вверх.

Я хочу бороться. Я пытаюсь бороться, но у меня нет сил. Мои конечности как желе, и не успеваю я опомниться, как оказываюсь прижатой к стене перед ним, обнаженной.

Его глаза прикованы к моему плечу.

— Он заслуживает смерти за то, что причинил тебе боль, детка.

— Я не твоя детка.

— Ты всегда была моей, Брианна. Всегда была и всегда будешь.

Я насмехаюсь над этим.

— Мы справимся с этим. Я уже поговорил с лучшими врачами, которые смогут исправить это уродство.

Все дыхание вырывается из моих легких при его словах.

Я могла ненавидеть то, что осталось на моем плече после той аварии, но я ни разу не подумала о том, чтобы обратиться к пластической хирургии, чтобы избавиться от этого.

Возможно, это было бы некрасиво. Но та ночь, травмы и шрамы — все это часть нашей истории.

Я удерживаю его взгляд, борясь с собственным телом, чтобы оставаться сильной, чтобы продолжать борьбу.

Глубоко вздохнув, я вытаскиваю что-то из глубин, чтобы сказать то, что должно быть сказано.

— Они найдут тебя. И обязательно убьют.

— Детка, даже если бы это было возможно, они сейчас преследуют не того врага.

Я вскрикиваю, когда он поднимает меня с ног, словно я не более чем кукла, и кладет в ванну. Вода идеальной температуры. Черт бы его побрал за то, что он все рассчитал правильно.

— Они сделают нам всем одолжение и будут убиты Мариано задолго до того, как мне самому придется задуматься об этом. Видишь, вот почему мой план такой блестящий.

— Я ненавидел ждать. Но, как говорится, терпение — это добродетель. И это принесло свои плоды.

— А теперь садись поудобнее. Расслабься. У нас есть все время в мире.

* * *

Я никогда так не ненавидела себя и свою жизнь, как в последующие минуты, когда у меня не было другого выбора, кроме как позволить ему вымыть меня.

То, с какой ненавистью он смотрел на мое поврежденное плечо, гарантировало, что мое тело продолжало дрожать, независимо от того, насколько теплой была вода вокруг меня.

Единственным моим спасением было то, что от того, что он мне дал, я не потеряла сознание. По крайней мере, не в этот раз.

Мысль о том, что я настолько уязвима и полностью отдана на милость этого безумца, вселяла в меня такой страх, какого я никогда не знала.

Я бы в любой день согласилась на те старые времена, когда в доме находились ужасные, жестокие мужчины, пока мама «работала». По крайней мере, там я могла запереться и притвориться, что ничего не происходит.

Я знаю, без сомнения,