меня за спиной. Подошла ближе и положила руки мне на плечи.

– Робин. Послушай меня. – Она пристально посмотрела мне в глаза. – Ты поступаешь неправильно и сама это знаешь.

Я судорожно вздохнула, не в силах выговорить ни слова в ответ. Она назвала вслух то, чего я боялась.

– Если тебе мало того, что это существо… существо… из другого мира, все равно это не та игра, в которую стоит играть с демоном. – Она встряхнула меня. – Разве ты не понимаешь, что он может с тобой сделать? Если ты не прекратишь эту дурь прямо сейчас, потом может быть поздно. Он сильнее и справится с тобой, хоть с инферно, хоть без.

У меня сжалось горло: я почувствовала, что за ее отвращением кроется страх.

– Это тебе не ролевая игра с парнем, который надел рога или что-нибудь в этом роде. Он из другого мира. Его тело частично магическое. Я знаю, ты веришь, что он не причинит тебе зла, но ты хоть представляешь, что он может сделать с тобой даже без умысла?

Я прикусила нижнюю губу, чтобы скрыть дрожь. Лицо Амалии смягчилось.

– Я не хочу, чтобы тебе было больно… или того хуже, – прошептала она. – Просто не теряй головы, пока мы не отправим его домой, хорошо?

Унижение, раскаяние, неуверенность и тошнотворная боль в груди переполняли меня, но я не заплакала. Нет уж, плакать я не стану.

Я собралась с силами, сдерживая эмоции, и кивнула. Не терять головы. Беречь сердце, не подвергать его опасности.

И отправить Зуиласа домой.

* * *

Я смотрела в потолок. Одеяло на мне было натянуто до самого подбородка. Сладкий дымок щекотал нос – запах Зуиласа, впитавшийся в ткань, когда он в последний раз лежал на этом одеяле. Каждый вдох был напоминанием о его близости, о его руках, обнимающих меня, о его губах на моем горле.

В животе екнуло. Если бы меня с парнем застали в такой момент, и то было бы неловко. Но с демоном…

Это было не просто нарушение табу. Дело не только в запретах. Близость с демоном относилась к категории совершенно немыслимого – очевидно, для всех, кроме меня.

Демоны – монстры. Дикие звери семи футов ростом, с рогами, гривой, чешуей, крыльями, с хвостами или с шипами на руках и ногах. Машины для убийства, живущие насилием. Они безжалостны, кровожадны и жестоки. Для магов они хуже зверей. Марионетки, годные лишь на то, чтобы использовать и выбросить.

Зуилас имел более человеческую внешность и – после того как провел несколько месяцев рядом со мной, читая мои мысли – более человеческий темперамент. Спектр его эмоций отличался от человеческого, но был не менее сложным и утонченным.

И все же, несмотря на это, он был гораздо ближе к звероподобным демонам других Домов, чем ко мне.

Я вытащила руки из-под одеяла и закрыла лицо ладонями.

Бессмысленно было отрицать, что меня к нему тянет, но что именно тянет? Где кончается зачарованность и начинается влечение?

Слова Амалии эхом звучали у меня в голове. Я не знала, что думать, что чувствовать, но в ее последних словах была правда. Неоспоримая правда.

Я обещала отправить Зуиласа домой.

Если он вернется домой, если он уйдет из моего мира и никогда больше не вернется, то говорить не о чем – остается только смириться и перетерпеть. Но если его желание уйти сменилось другим…

Он заколебался тогда у портала, глядя в небо над миром демонов – словно застыл в нерешительности. Тот обрывок его мыслей в полусне не давал мне покоя: воспоминания о его мире… и о возвращении домой, ко мне. Но я не знала, к чему его тянет сильнее.

Я откинула одеяло и выбралась из постели. Дверцы шкафа слабо скрипнули. Схватив огромную толстовку и мешковатые трикотажные штаны, я натянула их поверх пижамного топа и шортиков.

В гостиной свет уличного фонаря падал сквозь стеклянную дверь балкона прямо на Зуиласа, сидящего перед ней, и выхватил кусочек его лица, когда он повернул голову ко мне. Я прошла по ковру и остановилась в двух бесконечно длинных шагах от него.

Он смотрел, как я опускаюсь на корточки, чтобы смотреть ему прямо в глаза.

– Зуилас, – прошептала я. Горло сжалось, и я сглотнула. – Ты… хочешь домой?

Его губы невесело покривились.

– Мы нашли заклинание порталов в гримуаре, – добавила я. – И теперь у нас есть амулет.

Его темные зрачки, расширенные в тусклом свете, метались туда-сюда по моему лицу.

– Ты обещала отправить меня домой.

Я сглотнула застрявший в горле комок.

– Я просто хотела убедиться, что ты не передумал. Ты ведь больше не можешь быть Dīnen.

Он вернется не королем, а Ivaknen – «призванным». Как он сам объяснял, все почести останутся при нем, но больше ничего не будет. Ни Дома, ни подданных, ни цели.

Его взгляд все еще блуждал по моему лицу, словно Зуилас пытался прочитать мои мысли. Я могла только догадываться, слышит ли он их. Хотя они метались в голове так беспорядочно, что вряд ли там много можно было разобрать.

Зуилас приоткрыл губы, собираясь что-то сказать, но колебался. Неловкое чувство сдавило мне грудь – неожиданный, нелепый проблеск надежды.

– Мне не место здесь.

Вспыхнувшая было искра надежды сразу угасла. Ее сменила боль – резкая, словно ножом полоснули по сердцу. Ему не место здесь. В моем мире.

Со мной.

– К-конечно, – слабым голосом проговорила я, пытаясь улыбнуться. – Я понимаю. Ты должен жить в своем мире.

Он ничего не ответил.

Я сцепила пальцы в замок и сжала. Тупая боль пробилась сквозь клубившийся внутри туман эмоций.

– Зуилас, и еще я хотела извиниться за то, что произошло.

Его глаза были как багровые озера, полные тайны. Прочитать по ним его мысли было невозможно.

– Не знаю, как объяснить, – неловко начала я. – Для некоторых людей настоящая… э-э-э… настоящая близость с кем-то – такая, как у нас с тобой… это нечто особенное для… для…

– Ты не выбирала меня.

– Что?

– Payashē дает мужчине еду, если выбирает его для своей постели. Ты дала мне еду. Но не выбрала меня.

У меня пересохло во рту. Я не могла выговорить ни слова.

– Тебе нужен мужчина-hh’ainun, na? Мужчина из этого мира.

– Я… – выговорила я шепотом. – Я просто… просто не знаю, как объяснить. Это сложно, и я… я не…

Я умолкла, и он отвернулся к окну и к ночному небу за ним.

– Неважно почему.

Потому что это ничего не изменит. Потому что нельзя ничего изменить. Потому что он