Можно было не сомневаться, что бывший рыбак очень хочет заполучить и наши с Ходжи головы, чтобы поскорее стать полноправным членом пиратского экипажа. Он был предан только своей семье и родовому клану. Поэтому, я знал наверняка, что если через какое-то время Дуче прикажет этому охотнику за головами прикончить нас, молить палача о пощаде будет совершенно бесполезно.

Более того, я был уверен, что даже если бы перед ним стояла на коленях плачущая пассажирка туристического лайнера, он всё равно без малейших колебаний намотал бы на руку её волосы и уверенно взмахнул своим мачете – женская голова ведь тоже принимается в «стажёрский зачёт». И не один мускул не дрогнул бы на обветренном, тёмно-коричневом от загара лице азиата. Вряд ли это можно было назвать жестокостью. Скорее парень не испытывал садистского удовольствия от процесса убийства. У меня создалось ощущение, что для него не было особенной разницы между тем, чтобы перерезать горло человеку или, например, заколоть свинью. Это был идеальный исполнитель для грязных поручений.

Я объяснил конвоиру, что даже на короткое время не могу оставить без присмотра своих пациентов. Особенно я подчеркнул, что несу ответственность за жизнь сына Дуче. Последний довод не мог не подействовать на китайца. При упоминании имени большого капитана глаза конвоира наполнились благоговейным ужасом. Он сразу же отошёл от меня.

Для переноса трупа наверх я нашёл в кладовой санчасти складные носилки. Китайцу пришлось на время забыть о своём привилегированном положении надсмотрщика и наравне с Ходжи взяться за ручки носилок.

Мирча вернулся примерно через час в очень мрачном настроении. Я стал расспрашивать его, как прошла похоронная церемония, но цыган лишь махнул рукой:

– Да какая там церемония! Покойника бросили за борт без молитвы и прощальных слов, будто это не человек, а мешок с помоями. Похоже, что наши хозяева не верят ни в Бога, ни в чёрта. Это какие-то выродки!

Ходжи рассказал, что встретил на палубе нескольких своих товарищей по экипажу. Охранника-китайца его начальство сразу отправило по каким-то делам, а Мирчу заставили вместе с другими пленниками-рабами участвовать в ремонтно-уборочных работах – надо было отмыть палубу от следов ночного захвата. От приятелей Мирча узнал о событиях этого утра.

Оказывается, пираты скормили акулам не всех моряков. Нужных им специалистов бандиты пощадили: второго штурмана, электромеханика, помощника кока, котельного машиниста, личного официанта покойного капитана и других. Всего семь человек (не считая меня и Ходжи). Правда, в начале счастливчиков было десять. Но этой ночью двое пленников взломали замок склада запчастей, который пираты приспособили под тюрьму для своих рабов, и попытались покинуть корабль на спасательном плоту.

На верхней палубе корабля в нескольких местах возле бортов имелись специальные крепежи, которые удерживали большие ярко-красные бочки. Это были контейнеры со спасательными плотиками. Стоило сбросить такую бочку за борт, как срабатывал специальный механизм автоматического раскрытия и накачки плота углекислым газом из встроенного в контейнер баллона. Смельчаки, как и мой товарищ Ходжи, видимо, рассчитывали, что у пиратов нет возможности контролировать всю территорию корабля. Но они трагически просчитались.

Одного беглеца часовой застрелил возле гакаборта (кормовая часть борта), когда он уже сбросил в море контейнер с плотом и перелезал через ограждение палубы, чтобы прыгнуть вслед раскрывшейся в волнах красной спасательной палатке. Его товарищ после того, как прогремела автоматная очередь, упал на палубу и притворился мёртвым. Только лучше бы он погиб от автоматного свинца…

– Я хорошо знал этого парня. Его звали Ван Форн – тяжело вздохнул Мирча. – Он был заведующим электромеханической мастерской. Если бы ты только знал, док, какой весёлый это был человек. Просто ходячий цирк! Форн постоянно кого-то разыгрывал и всегда делал это по-доброму, так, чтобы объект розыгрыша не почувствовал себя униженным. А как мастерски он умел рассказывать анекдоты! Какое-то время я делил с ним каюту, но вскоре понял, что два клоуна в одном кубрике ужиться не могут. Через три месяца у него должна была состояться свадьба. Не удивительно, что такой неугомонный жизнелюб решил свалить с этой плавучей каторги. Но ему не повезло…

Мирча помрачнел и на какое-то время замолчал, погрузившись в свои мысли. Его дальнейший рассказ потряс меня. Я сразу представил себя на месте несчастного Ван Форна, ведь мы тоже планировали побег.

Пираты привязали беднягу за руки к брашпилю (прим. автора: электромеханическая лебёдка барабанного типа, предназначенная для наматывания якорной цепи, размещается на носу судна – на баке). Затем распоряжающийся казнью бандит, которого все звали «Далит», приказал троим парням из экипажа «Ганга 2» взять в руки пожарные топоры и отрубить беглецу ноги, «чтобы не так быстро бегал». Но один пленник твёрдо заявил, что не станет участвовать в таком зверстве. Пираты не уговаривали его. Один из бандитов сходил за канистрой с какой-то спиртосодержащей жидкостью, выплеснул её содержимое на принципиального матроса и зажёг.

– Ребята рассказывают, что эти нелюди очень веселились, наблюдая за бегающим по палубе живым факелом – продолжал свой страшный рассказ Мирча.

После расправы над отказником страшная экзекуция была продолжена. Несчастный Ван Форн всем телом извивался на своей плахе: он умолял друзей не калечить его, плакал, просил пощады у пиратов. Но бандитов эти стенания жертвы только веселили. А палачи поневоле боялись даже глаза поднять на нетерпеливо покрикивающего на них Далита:

– Эй вы, толстозадые морские коровы, нельзя ли поживее, а то зрители заждались!

У моряков с сухогруза тряслись руки, в которых они держали топоры. При этом они старались не смотреть на приговорённого товарища. Но парни хотели выжить! Поэтому, когда Далит грозно в очередной раз прикрикнул на них, обезумевшие от ужаса моряки, начали неумело кромсать Форна. Это было омерзительное зрелище! Вслед за ногами голландцу отсекли руки и половые органы. Превращённого в обрубок, потерявшего сознание человека оставили на палубе медленно умирать.

– Господи, они, что тут все маньяки-шизофреники и тупые садисты-Дауны?

– Вряд ли – ответил я. – У меня есть подозрение, что окажись на этом корабле хороший врач-психиатр, он бы обнаружил, что большинство членов банды этого Дуче, включая его самого и этого Далита, являются вполне нормальными людьми. Некоторых наших хозяев я бы даже назвал утончёнными интеллектуалами. Но в силу специфики своей профессии им пришлось подавить в себе многие нормальные человеческие чувства и выпустить на волю демонов собственной души. Чтобы стать настоящим пиратом вовсе не требуется превращаться в психопата или маньяка. Для этого необходимо кардинально изменить систему мотиваций и научиться получать удовольствие от действий, которые нам с тобой, Ходжи, как цивилизованным людям, кажутся отвратительными. А для них это норма. Так что не надо обижать больных синдромом Дауна. Они то, насколько я знаю, как раз отличаются редкой незлобивостью и непробиваемой благожелательностью по отношению ко всем вокруг…